возбуждении воскликнул Глипкерио. - Уже двенадцать, ты сказал? Но этого не
может быть! Еще не пробило даже три - ведь правда?
- привстав на цыпочки, подобострастно забормотал Хисвин, после чего впился
ногтями в руку сюзерена и медленно, с нажимом на каждом слове, проговорил:
- Я сказал в двенадцать ночи. Мои демонические лазутчики уверяют, что
сегодня вечером крысы утихнут, дабы убаюкать бдительность горожан, а в
полночь перейдут в решающее наступление. Чтобы они все находились на
улицах, когда я произнесу с самого высокого минарета этого дворца свое
губительное заклинание, ты должен за час до этого отправить всех солдат и
стражей порядка в южные казармы. Скажи главнокомандующему Олегнию, что для
укрепления боевого духа он должен выступить перед ними с обращением, - на
это старый дурак непременно клюнет... Ты... ты понимаешь меня... о
повелитель?
боли, которую причинял ему Хисвин; покамест сюзерен не сердился, а думал
лишь о том, как бы поскорей избавиться от собеседника. - Сегодня в
одиннадцать вечера... убрать с улиц всех солдат и стражу... речь
Олегния... А теперь, прошу тебя, Хисвин, мне надо спешить, чтобы не
опоздать...
четверть часа до полуночи ты должен ждать меня в Голубых палатах, откуда я
взберусь на Голубой минарет, чтобы произнести заклинание. Ты должен быть
там лично вместе со всеми своими пажами, которые понесут в народ
утешительные вести. Проследи, чтобы у них были жезлы - символы их
полномочий. Для твоего спокойствия я приведу свою дочь со служанкой, а
также своих рабов-минголов - на случай, если не хватит пажей. Так что
приготовь жезлы и для них. И кроме того...
очень благодарен... Фрикс и Хисвет - это чудесно... Я все помню... за
четверть часа до полуночи... Голубые палаты... пажи, жезлы... жезлы для
минголов. А теперь мне надо спешить...
челюсти капкана, - берегись Серого Мышелова! Скажи страже, чтоб смотрела в
оба! А теперь... приятного тебе бичевания, - как бы мимоходом добавил он,
выпуская руку Глипкерио из своих цепких пальцев с острыми ногтями.
отпустили, Глипкерио продолжал бормотать:
благодарен тебе, Хисвин! А теперь я должен спешить... - И Глипкерио
бросился прочь, делая неимоверно длинные шаги.
остановился и задорно проговорил:
секретное оружие; ты, старик, да и другие волшебники не имеют к нему
отношения!
своими длиннющими ногами.
Хисвин сладеньким голосом прокричал ему вдогонку:
конвульсиями, а слух утешит воплями, о мой отважный сюзерен!
предъявил стражникам свой перстень гонца. Теперь он не очень-то надеялся,
что пропуск сработает. У Хисвина было двое суток, чтобы настроить против
него скудоумного Глина. И верно: за предъявлением пропуска последовали
косые взгляды и ожидание, достаточно долгое для того, чтобы Мышелов сумел
в полной мере прочувствовать свое похмелье и поклясться, что никогда не
будет столько пить и тем более смешивать. Кроме того, он успел изумиться
собственной глупости, а также везению, благодаря которому ему удалось,
несмотря на хмель, в целости и сохранности вернуться по темным и
наводненным грызунами улицам к Джоху и не напороться при этом на еще одну
крысиную засаду. Что ж, по крайней мере он нашел в доме черную бутылочку
Шильбы, устоял перед искушением выпить ее содержимое в пьяном виде и,
кроме того, получил столь ободряющую и волнующую записку от Хисвет.
Покончив здесь с делами, он тут же бросится к ее дому и...
внутрь.
обмену сплетнями, Мышелов узнал, что ланкмарский сюзерен находится на
заседании Чрезвычайного Совета, в который теперь входил и Хисвин. С
надеждой сжимая в кармане черную бутылочку, Мышелов подавил в себе мощный
порыв продемонстрировать действие Шильбиного волшебства перед сановниками
Ланкмара и в присутствии своего главного конкурента по части магии. В
конце концов, чтобы зелье сработало, ему нужно собрать крыс в одном месте
и остаться один на один с Глипкерио. Поэтому Мышелов углубился в лабиринт
нижних дворцовых коридоров, намереваясь при случае провести часок за
подслушиванием или просто с кем-нибудь поболтать.
обнаружил, что движется в сторону кухни. Он терпеть не мог Саманду, но
иногда из лукавства немного увивался вокруг нее, поскольку знал, что во
дворце она личность могущественная, и к тому же питал слабость к ее
фаршированным грибам и глинтвейнам.
которым он шел, были безлюдны. Стоял час затишья, когда обеденная посуда
уже вымыта, подготовка к ужину еще не началась и все усталые слуги при
первой же возможности стараются рухнуть на тюфяк или просто на пол. К тому
же боязнь крыс как-то не располагала к прогулкам по дворцу. В какой-то
момент Мышелову показалось, что он слышит за спиной тихие шаги, однако
когда он обернулся, шаги тут же стихли, а вокруг никого не было. К тому
времени, как он начал ощущать запахи пищи, очага, горшков, мыла и грязной
воды, тишина вокруг приобрела даже несколько зловещий оттенок. Затем
где-то прозвучали три громких и печальных удара колокола, и впереди
раздался хриплый рев Саманды: "Убирайтесь отсюда!" Мышелов невольно
попятился. Шагах в двадцати от него заколыхалась кожаная штора, и в
коридор выскочили три кухонных мальчишки и служанка, беззвучно ступая
босыми ногами по плиткам пола. В тусклом свете, сочившемся из маленького
оконца под потолком, они показались Мышелову ожившими восковыми фигурами,
которые прошмыгнули мимо и, казалось, его даже не заметили. А может, это
была вбитая кнутом команда "Смотреть только перед собой!".
исходить даже звук упавшего волоса, - Мышелов бросился вперед и припал
глазом к дырочке в кожаной шторе.
выходила на галерею, - были задернуты. В просторном помещении находились
двое. Жирная Саманда, потея под башней из утыканных булавками черных
волос, в своем черном шерстяном платье, раскаляла в жарко пылающем очаге
семь проволочных бичей с длинными ручками. Вот она чуть потянула бичи на
себя. Проволока уже дошла до красного каления. Экономка сунула бичи назад.
Она улыбнулась, с ее редких черных усов в капельках пота просыпался
соленый дождь, а заплывшие глазки сверлили Риту, которая стояла почти
посередине комнаты, держа руки по швам и высоко подняв подбородок, боком к
огню. На служанке был лишь черный кожаный воротник. На спине еще можно
было различить звездообразный узор, оставшийся от последнего бичевания.
- Или лучше привязать тебя за руки к балке, а за ноги к кольцу в крышке
погреба?
после мытья пола. Он скосил глаза и увидел на полу большое деревянное
ведро с пенистой мыльной водой, из которой торчала громадная мокрая
швабра.
Мышелов бросился к Саманде, держа мокрую и всклокоченную, как голова
Медузы, швабру на уровне своего лица, чтобы экономка не смогла узнать
своего обидчика. Под тихое шипение раскаленных бичей, на которые попало
несколько капель воды, Мышелов изо всех сил ткнул шваброй, которая издала
при этом чавкающий звук, прямо в физиономию Саманде. Та отлетела назад и,
задев ногой валявшуюся длинную вилку для жарки, рухнула на свою жирную
спину.
круто обернулся, мимоходом заметив чей-то водянистый желтоватый глаз в
прорези ближайшей занавески и последние красноватые отблески на
проволочных бичах, лежавших между очагом и Ритой, которая стояла не
размыкая глаз и напряженно ждала первого удара раскаленной докрасна
проволоки.
изумления и немного обмякла, но он, не обращая на это внимания, поволок ее
к двери, через которую вошел, однако тут же остановился, услышав за
кожаной занавеской топот множества сапог. Недолго думая, Мышелов толкнул
девушку в сторону двух других занавешенных дверей, где в прорезях штор не
было видно ничьих глаз. Оттуда тоже раздался топот. Не выпуская руки Риты,
Мышелов бросился на середину кухни.
яростно терла пухлыми пальцами глаза, подвывая от злости и боли, которую
причиняла попавшая в них мыльная вода.
хлопая полами черной тоги и поправляя сбившийся набекрень венок из
Шилова Юлия
Корнев Павел
Каргалов Вадим
Пехов Алексей
Ильин Андрей
Орлов Алекс