Чтение 32–й страницы книги ~Ученик воина~

всем до одного "Дендарийский устав".

- Видишь? Получилось, - с гордостью сказал он ей. - Неужели ты и
теперь будешь сомневаться во мне? Перед тобою настоящий космический волк!

Весь корабельный день Майлз старался маячить перед глазами наемников.
Он еще раз проинспектировал лазарет и принял его - однако дал понять, что
в виде исключения. Затем посетил "занятия" в "классах" Элен и ее отца.
Каждому казалось, что командир именно с него не спускает глаз, тогда как
Майлз просто засыпал на ходу. Ему удалось урвать пару минут для приватного
разговора с Мэйхью, который в одиночку обеспечивал работу РГ-132.

Майлз принес ему последние новости с "Ариэля" и разрекламировал свой
план содержания пленников на ближайшую неделю. Вернувшись на крейсер,
Майлз тут же приготовил подопечным Элен и Ботари очередной сюрприз -
письменную контрольную по Уставу флота Дендарии.

Похороны погибшего пилота состоялись в полдень по судовому времени.
Это был дополнительный повод заставить солдат встряхнуться и привести
обмундирования в порядок. Сам Майлз облачился в парадный комбинезон,
оставшийся еще с похорон деда. Его мрачное великолепие удачно дополняло
строгую простоту одежды наемников.

Торн, побледневший и молчаливый, наблюдал церемонию со странной
благодарностью в глазах. Майлз был не менее бледен; однако, когда тело
наемника было благополучно кремировано и прах развеян в космосе, он едва
не испустил вздох облегчения. Недолгим парадом командовал Осон - как ни
велика была страсть Майлза к лицедейству, он не решился утолять ее в
подобную минуту.

По окончании похорон он удалился в свою новую каюту, приказав Ботари
принести документы, регулирующие жизнедеятельность оссеровского
космофлота. Однако сосредоточиться никак не удавалось. Майлз попробовал
прилечь, но он слишком изнервничался, чтобы заснуть. В голове роились
бесчисленные усовершенствования, которые следовало внести в план
дальнейших действий, и он все складывал и складывал кусочки мозаики, но
ничего целостного из них не получалось. Наконец явилась Элен и прервала
его мучения. Он поспешил поделиться с нею новыми идеями, посетившими его в
последние часы, а потом спросил с откровенной тревогой:

- Как ты думаешь, они действительно поймались на эту удочку? Никак не
могу поверить, что можно всерьез воспринимать приказы, которые отдает
мальчишка.

Она усмехнулась:

- Как раз об этом не стоит беспокоиться. Ведь Даум поверил всему, что
ты ему наговорил. И, похоже, убедил остальных.

- Даум? А что я ему такого наговорил?

- Ну как же - насчет курса омоложения.

- Насчет чего?!

- Он уверен, что на Бете ты проходил очередной курс омоложения. Разве
не ты сам вбил ему в голову эту чушь?

- Я? Ни черта подобного! Я действительно говорил, что был на лечении
- иначе как объяснить все эти... ну, особенности моего тела. Но ведь
никакого бетанского омоложения на самом деле не существует! Это все
инопланетные сказки! Да, они исповедуют здоровый образ жизни, у них
развитая система здравоохранения, большие успехи в генетике, но ничего
сверхъестественного в этом нет.

- Об этом знаешь ты и бетанцы. А Даум, например, не сомневается, что
ты не просто старше, а значительно старше, чем выглядишь.

- Неудивительно - ведь он и сочинил всю эту историю... Зато Бел Торн
наверняка усомнится в ее правдивости.

- Во всяком случае. Бел об этом ни словечком не обмолвился. И вообще,
- Элен усмехнулась, - по-моему, он от тебя без ума.

Майлз ожесточенно потер виски, пропустив мимо ушей последнее
замечание.

- Но уж Баз-то понимает, что все это чепуха! Надо предупредить его,
чтобы держал язык за зубами. Зачем опровергать слухи, если они мне на
руку? А впрочем... Как ты думаешь, он догадывается, кто я на самом деле?

- У База своя теория. Откровенно говоря, навязанная мною. Да и
папочке спокойнее, когда никто не знает, что ты сын премьера. Ему везде
мерещатся похитители.

- Ну-ну. И какую же легенду ты сочинила на этот раз?

- Для чего мне сочинять? Ты совершенно прав - люди охотнее всего
верят в собственные выдумки. Я просто ничего не опровергала. Баз знает,
что ты сын графа: ведь ты сам произвел его в оруженосцы. Кстати, у тебя не
будет неприятностей?

Майлз отмахнулся:

- Когда выпутаемся из этой истории, тогда и будем беспокоиться. В
конце концов, он ведь не знает, какой именно граф мой отец.

- Ну так вот. На База церемония посвящения в вассалы произвела
огромное впечатление. И он решил, что твой отец лишил тебя наследства и
выслал с Барраяра... - она запнулась, но все-таки договорила: - С глаз
долой.

- Ага, - кивнул Майлз. - Логично, логично...

И вдруг он замолк и уставился в абсолютно голую стену перед собой.

- Не обижайся на него...

- И не думаю, - поспешно заверил Майлз.

- Это еще не все. У тебя, оказывается, есть младший брат, который
узурпировал законно принадлежащее тебе право наследования.

Майлз не мог удержаться от смеха:

- А Джезек у нас романтик.

- Вряд ли, - без улыбки возразила Элен. - Он ведь и сам в ссылке.
Отец невзлюбил его, хотя Баз не говорит, за что. - Она вопросительно
посмотрела на Майлза.

- Я тоже не знаю, за что. Это... это не мое дело, - ответил он на
невысказанный вопрос Элен.

- Но ведь Джезек теперь твой вассал.

- Что ж, дойдет очередь и до его истории. Но в любом случае он должен
рассказать ее тебе сам.

- Я знала, что ты так скажешь, - улыбнулась Элен, почему-то очень
довольная.

Майлз решил, что самое время переменить тему.

- Как прошло твое последнее занятие по рукопашному бою? Уверен, твои
ученики выползали из зала на четвереньках.

- Угадал, - рассмеялась Элен. - Мне показалось, что кое-кто из
техперсонала сроду не дрался. Но некоторые, наоборот, чертовски хороши.
Этим я поручила заниматься с отстающими.

- Как раз то, что нужно! - обрадовался Майлз. - Пускай себе волтузят
друг друга, а ты береги силы. Молодец!

Элен даже зарделась от удовольствия.

- В жизни такого со мной не было. Столько событий! - призналась она.
- И новые люди, и ситуации, в которых я даже не предполагала оказаться...

- М-да... - Майлз виновато опустил глаза. - Все из-за меня. Если бы
не я, тебе не пришлось бы пережить такое. Может быть, я требую слишком
многого, но иначе нам не выкарабкаться. Клянусь, я вытащу тебя отсюда.
Ничего не бойся!

- А я и не боюсь, - возмутилась девушка. - Ну, разве самую малость.
Зато я никогда так остро не чувствовала, что живу. С тобой мне кажется,
что в мире нет ничего невозможного.

На этот раз нескрываемое восхищение в ее глазах не обрадовало Майлза.
Снова от него ждут чудес...

- Элен, - серьезно произнес он. - Я хочу, чтобы ты помнила: все висит
на волоске. И если твои ребятишки вдруг вспомнят, сколько на корабле их и
сколько нас, дело добром не кончится...

Он осекся. Это было совсем не то, что следовало говорить. Майлз потер
виски и снова заходил по комнате.

- Какой волосок? О чем ты? - запротестовала Элен. - Ты так здорово
все придумал, я только диву даюсь.

- Ну конечно! Разве я против? - проговорил Майлз, но улыбка у него
была такой вымученной, что Элен, зорко взглянув в покрасневшие от
бессонницы глаза, требовательно спросила:

- Когда ты спал в последний раз?

- Не помню. На каждом корабле свое время - я совсем запутался. Надо
бы перевести часы на единое. Будем жить по оссеровскому времени - на
РГ-132 меньше часов и разобраться с ними проще. Тем более, что мы по нему
и жили до скачка.

- Ты обедал?

- М-мм...

- А ленч у тебя был?

- Ленч? Разве время ленча уже прошло? Хотя - да, вспомнил: я
готовился к похоронам. Некогда было.

- Ну хоть завтракал?

- Подцепил что-то ночью из походного пайка, когда сидел над уставом.
Я ведь коротышка, мне нужно немного, не то что вам, великанам.

Лицо Элен внезапно помрачнело. Чувствовалось, что она никак не может
собраться с духом и задать мучающий ее вопрос. И все-таки она решилась:

- Майлз... Как погиб тот пилот? Когда мы садились в катер, он... не
то чтобы выглядел нормальным, но был жив и здоров. Он набросился на тебя?
Хотел убить, да?

У Майлза внутри все перевернулось.

- Ты что, думаешь, что я его...

"А ведь я действительно его убил, - подумал он. - Все равно как если
бы приставил нейробластер к виску и нажал на спуск". У него не было
никакого желания посвящать Элен в детали, но ужасные, невыносимые
воспоминания обожгли его сердце болью, словно все произошло только что.