Собирается ли он предать семейные интересы или это просто холодный
практицизм? Информация о состоянии Уолена может оказаться ключом, в
котором он нуждается, чтобы приблизиться к Уилеру Дунстану и узнать, как
сильно тот продвинулся в работе над книгой и когда она будет закончена. Он
хотел посмотреть на рукопись, и если для этого придется выдать что-то, что
рано или поздно все равно всплывет, то так тому и быть.
приглушенным, грубым голосом, а затем он услышал короткий шлепок удара
ремня по телу.
из этих дней, и Рикс страстно желал оказаться в этот момент рядом, чтобы
посмотреть, как это произойдет.
Буна? Может, это агентство совсем не то, чем кажется, думал он. И, может,
это будет полезно выяснить.
ручке, намереваясь прекратить избиение, но внезапно перед ним возник
блестящий круг с головой ревущего льва, и он не посмел к нему
притронуться. В следующее мгновение круг снова пропал.
двери, и куда она вела?
Было семь минут четвертого. Рядом со стойкой сидели два фермера. Они пили
кофе и ели подсохшие пирожные. Официантка, худощавая светловолосая женщина
в желтой униформе, сидела на табуретке за стойкой и читала старый номер
журнала "Пипл". Выходящие на улицу окна пропускали туманный солнечный
свет. Мимо прогрохотал пикап. Яростно крутя педали, промчались на
велосипедах двое детей.
часа, съела кусок ежевичного пирога с ванильным мороженым и выпила три
чашки густого черного напитка, значащегося в меню как кофе. Рядом с ней на
скамье лежал последний номер "Демократа", исчерканный красными чернилами.
Ими она отмечала типографские ошибки, несоответствия или заголовки,
которые, по ее мнению, могли бы быть лучше. После разговора с Риксом
Эшером она, чтобы разузнать про него побольше, позвонила отцу. Уилер
сказал ей, что это средний ребенок в семье и ему около тридцати трех или
тридцати четырех лет. В своей семье, рассказал ей Уилер, он белая ворона,
а в 1970 году был арестован за участие в антивоенной демонстрации в
студентов Университета Западной Каролины. Уилер сказал, что Рикс живет
где-то на юге, но чем он зарабатывает на жизнь, Уилер не знал.
Вошел грузный человек в коричневой кепке, сел за стойку и заказал
бутерброд с ветчиной и жареное мясо. Определенно не Рикс, сказала она
себе.
разузнать хоть что-то о состоянии Уолена. Однажды она вынудила горничную
признать, что хозяин очень болен, но тут кто-то выхватил у девушки трубку
и швырнул ее на рычаг. Обычно она могла определить, когда к телефону
подходили Эшеры, так как перед тем, как трубку бросали, был момент ледяной
тишины. Эшеры несколько раз меняли номер своего телефона, но она его
всегда узнавала с помощью старого институтского друга, работающего в
эшвилльской телефонной компании. Отец внушил Рейвен уверенность в том, что
если бык стучит в дверь сарая достаточно долго, то либо дверь слетит с
петель, либо ее кто-нибудь откроет, чтобы прекратить проклятый стук.
был вид надменного аристократа, возможно, свергнутого принца Уэльского,
мечтающего с триумфом вернуться в замок предков. Он был очень бледен и
слишком худ, как если бы болел и долго не был на свежем воздухе. Если это
Рикс Эшер, значит, отец ошибся насчет его возраста. Этому мужчине было
около сорока. Несмотря на ее чувства к клану Эшеров, сердце Рейвен
забилось сильней. Она напряглась, наблюдая, как он приближается к ее
столику. Он был красивым мужчиной, хотя из-за чего-то казался легко
ранимым. Он осторожно посмотрел на нее своими серебристыми глазами, и
Рейвен от неловкости немного подвинулась.
Рикс сел.
себе Рикс. На самом деле он был приятно удивлен. У нее был волевой
подбородок и голубые глаза, в которых светились ум и любопытство. Она не
была красавицей в классическом смысле этого слова - рот был слишком
широким, нос слишком острым и слегка загнутым, как будто был когда-то
сломан и плохо сросся. Но сочетание превосходного цвета лица, черных волос
и проницательных голубых глаз делало ее привлекательной. Чтобы скрыть свою
заинтересованность, Рикс взял меню и принялся его изучать.
рекомендую.
стакана воды, она пожала плечами и отправилась к стойке выполнить заказ.
понимаю, почему моя семья не подала на вас и вашу газету в суд за
чрезмерную назойливость.
мне кажется, я знаю почему. Ваш отец очень болен. Он не хочет допустить ни
малейшей огласки. Зеро. Ноль информации. Он знает, что если он затеет
что-то с "Демократом", то другие газеты обратят на это внимание.
преувеличиваете значение "Демократа", мисс Дунстан. Это всего лишь одна из
дюжины местных газетенок. Почему вы думаете, что это так важно?
холмах еще за тридцать лет до того, как в Эшерленде был заложен первый
камень. Мой пра-пра-пра-прадедушка притащил на себе из Дублина ручной
печатный станок и начал выпускать газету как бюллетень для фермеров
табачных плантаций. Моя семья редактировала ее, издавала и писала в ней
более ста шестидесяти лет. Конечно, существует много местных газет, но
"Демократ" - самая старая из них. Мы освещаем вашу жизнь, жизнь Эшеров,
начиная со старика Хадсона, осевшего здесь.
левую бровь, и удивился, что могло быть его причиной.
южных газет. Одному только Богу известно, сколько у вас теле- и
радиостанций. Если вы пойдете в суд, мистер Эшер, речь там может зайти о
монополии и о конфликте интересов, как вы считаете?
бульварные листки вроде "Демократа".
может, вам будет интересно узнать, что ваш отец четыре года назад
предлагал моему отцу около двухсот тысяч долларов за "Демократ". Он,
естественно, отказался. "Демократ" распространяется по всему штату и имеет
оплаченную подписку в сорок пять тысяч долларов.
поисках новостей об Эшерах, или, я бы сказал, в поисках скандальных
намеков на нас. Я никогда не встречался с вашим отцом, но уверен, он
согласится, что Эшеры помогают продавать его газету.
перед собой. - Это моя газета. Я владею ей с первого августа, когда
приняла дела от отца.
этой своей книгой? Над той, что о семье Эшеров?
берет материал для работы.
верны.
подавать в суд на "Демократ", но из-за этой книги она обрушится на вас как
ураган.
поместье?
сказал он себе. Не нужно было вообще соглашаться на встречу с ней! Но
Лукин Евгений
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Журавлев Владимир