было трудно распознать ее местоположение.
крысиному.
скребущие звуки шли справа.
осыпались на пол, и он услышал, как коготки крысы простучали по камню,
когда она удирала к дальней стене.
услыхал, что Виктор засмеялся. Крыса остановилась и затихла. Михаил лег на
живот, держа уши настороже. Резкий, кислый дух донесся до него. Крыса
напугана, она обмочилась. Запах был такой же ясной дорожкой, как луч от
фонаря, но почему это так, Михаил точно понять не мог. Глазами он
определил другие кучи книг вокруг себя, все они имели смутно-серые
очертания. Но все же он не мог увидеть крысу, хотя и различал тома и полки
у дальней стены. "Если бы я был крысой, я бы забился в угол. В
какое-нибудь место, где моя спина была бы защищена". Михаил полз вперед,
медленно... медленно...
пульс Виктора, дошло до него. Собственный пульс оглушал его, и он застыл
на месте, чтобы пульс не успокоился. Он водил головой из стороны в
сторону, вслушиваясь.
Михаила, наверное, в футах двадцати или около того. Конечно, в углу. За
неряшливой кучей книг, светлых с краев. Михаил пополз к углу, движения
бесшумны и извилисты.
она могла понимать его намерения по его запаху, и в следующее мгновение
Михаил тоже учуял запах ее пыльной шкурки. Он точно знал, где она. Крыса
была неподвижна, но биение ее сердца показывало, что она вот-вот выскочит
из своего угла и рванется вдоль стены. Михаил продолжал двигаться, дюйм за
дюймом. Он услышал, как крысиные коготки стукнули, а затем она смазанным
голубоватым свечением бросилась из своего угла, стараясь прорваться через
помещение в дальний угол.
крысу, но мозг его действовал инстинктивно, рассчитывая направление и
скорость крысы с холодной логикой зверя. Михаил метнулся влево. Крыса
взвизгнула и кинулась от его руки. В тот момент, когда крыса уклонилась и
полоской серого цвета проскользнула мимо него, Михаил мгновенно повернулся
вправо, выбросил руку и цапнул грызунью за ушами.
крупная крыса, и она была сильной. Еще несколько мгновений, и она
вырвется. Михаил нашел решение.
шейку.
просто голод. Он услышал, как хрустнули позвонки, и рот наполнился теплой
кровью. Крысиное тельце сразу обмякло. Лапки несколько раз дернулись с
убывающей силой. Голова крысы осталась у Михаила во рту. На этом и
закончилась весьма неравная схватка.
суровость. - Еще бы пара дюймов - и ты бы ее упустил. Эта крыса и так еле
двигалась, как объевшаяся лепешек бабка.
Виктор приближался к нему, очерченный свечением. Правила хорошего тона
требовали предложить лучший кусок Виктору, и Михаил поднял ладонь с
головой.
ему сладкие пирожки с картошкой, которые он ел в другом мире.
крепкий аромат свежей крови и мяса, а затем вырвал пальцем внутренности и
ободрал с костей мясо и жир. Он предложил часть Михаилу, который
благодарно взял свою долю.
полными отголосков цивилизованного разума.
поблескивали заморозки, и лиственные деревья стояли обнаженные на
обжигающем холодом ветру. Зима обещала быть суровой, сказала Рената,
наблюдая, как на деревьях утолщается кора. Первый снег выпал в начале
октября, и белый дворец укрылся белым покрывалом.
грудилась в подвале дворца возле костра, которому не давали ни сильно
разгореться, ни погаснуть. В теле Михаила ощущалась вялость, ему хотелось
больше спать, однако Виктор заполнял его мозг вопросами из книг; Михаил
никогда бы не подумал, что существует так много вопросов, и даже по ночам
ему снились вопросительные знаки. Прошло немного времени, и он стал видеть
сны на других языках: немецком и английском, которыми Виктор безжалостно
пичкал его, повторяя и повторяя. Но ум Михаила оттачивался, так же, как и
его инстинкты, и он учился.
всегда давали ей побольше от своей добычи. Они никогда не меняли обличья
на глазах у Михаила; они всегда уходили наверх по лестнице и по коридору
на двух ногах, прежде чем покидали белый дворец для охоты на четырех
лапах. Иногда они возвращались со свежим, капающим кровью мясом, иногда
мрачные, с пустыми руками. Но вокруг было полно крыс, привлекаемых теплом
костра, и их было легко поймать. Михаил знал, что он теперь член стаи, и
признавал это, но все еще ощущал себя тем, кем был во плоти: замерзшим,
часто безутешно несчастным мальчиком. Иногда тело его и ум пронизывало
такое жестокое отчаяние, что он был готов расплакаться. Несколько раз он
даже начинал всхлипывать от отчаяния, но взгляды, которые кидали на него
Виктор и Рената, говорили ему, что тому, кто не страдает от кишечных
червей, плакать недопустимо.
дело было жить со стаей, и совершенно другое - полностью войти в нее. Как
они меняют обличье? - изумлялся Михаил, отягчая бремя своих вопросов.
Затаивают ли они дыхание, как перед прыжком в темную ледяную воду?
Удлиняют ли они свое тело до тех пор, пока не лопнет человеческая кожа и
оттуда не вырвется на свободу волк? Как они это делают? Никто не собирался
ему рассказывать, а Михаил - пасынок стаи - был слишком пуглив, чтобы
спрашивать. Он знал только, что когда он слышал, как они завывали после
удачной охоты и голоса их отдавались эхом в заснеженном лесу, в крови у
него начинало гореть.
Поля высоким несильным голоском пела народную песенку про птичку, летавшую
среди звезд, в то время как ее брат Белый выстукивал палочкой ритм. Буря
не утихала и день за днем ревела свою мелодию. Костер потух, пища была
съедена без остатка. В желудках опустело. Пришлось Виктору, Никите и
Белому выйти в пургу на охоту. Их не было целых трое суток, а когда Виктор
с Никитой вернулись, они принесли полузамерзший кусок оленины. Белый не
вернулся; он погнался за оленем, и последнее, что увидели Виктор с
Никитой, это то, как он зигзагами гнался сквозь бурю за своей жертвой.
недолго, потому что нужно было есть. Она принялась за кровившее мясо с той
же жадностью, что и остальные, включая Михаила. И Михаил получил еще один
урок: какая бы трагедия ни случилась, какая бы ни постигла беда - жизнь
продолжалась.
Он пошел за всеми наверх по лестнице и через комнаты, где на камнях лежал
наметенный снег и заснеженные ветви деревьев простирались вверх. Снаружи
сияло солнце, над миром ослепительной белизны раскинулось лазурное небо.
Виктор, Никита и Франко расчистили от снега дорожки во дворе, и Михаил
вместе с остальными вышел туда прогуляться на свежем морозном воздухе.
нещадно, но на гладком снегу не оставалось ни следа. Михаил стоял,
охваченный восторгом при виде красоты зимнего леса, пока его не ударил в
ухо снежок.
чтобы бросить его, но в последнюю секунду повернулся и швырнул его в лицо
Франко, стоявшего от него в двадцати футах.
Рената кинула и задела по голове Никите, а Поля с неумолимой точностью
залепила снежком в лицо Олеси. Беременная Олеся, хохоча и расшвыривая
снег, убежала подальше от всех, прижимая руками свой живот.
покажу! - он швырнул снежок, который припечатался к плечу Ренаты, и тогда
Михаил, стоявший в тени Ренаты, кинул снежок, и попал Франко прямо в лоб,
отчего Франко свалился на спину.
спокойно увернулся от снежка, прошелестевшего у него над головой. Ренате