которой из сапфирового становился розовым и белым, поднимался Кентон.
Тонкие ароматы почувствовал он, услышал томные любовные звуки, льстящие,
зовущие, бесконечно привлекательные, опасно сладкие. Медленно, медленно
шел Кентон за жрецом, слушая голос и почти не замечая его, почти забыв о
своем поиске, борясь с желанием не слышать ничего, кроме этой зовущей,
вяжущей любовной музыки, поддаться духу этой зачарованной комнаты, не идти
дальше, забыть - Шарейн!
богини! Повелительницы утра и вечера! Полногрудой! Производительницы! Той,
что склоняется к просителям! Великого оружия богов! Той, что рождает и
убивает любовь! Чей цвет розовый. А дом Иштар в шестой зоне!
и белый мрамор испещрен голубым, как женское сердце. На ее алтарях горят
мирра и ладан, розовое масло и серая амбра. И алтари Иштар усажены белыми
и розовыми жемчужинами, усажены гиацинтами, бирюзой и бериллами.
женщин, крадутся к нему венки ароматов. Белые голуби Иштар бьют крылами
перед его глазами. Он слышит звук соединившихся губ биение сердец, вздохи
женщин, поступь белых ног.
розовый цвет сменился пламенным, сверкающим золотом. Поднявшись, Кентон
оказался еще в одном обширном покое, светлом, как будто это сердце солнца.
Быстрее и быстрее шел вперед жрец Бела, как будто все ужасы, пройденные
им, столпились сзади, гнались за ним.
повелителя земель! Рожденного днем! Быкошеего! Со слоновьими клыками!
Могучего! Покорителя Тиамат! Повелителя Иджиджи! Короля неба и земли!
Создателя совершенств! Возлюбленного Иштар!
огонь летних молний и аромат фимиама висит над ними, как грозовые тучи.
Керубы с львиными туловищами и орлиными головами и керубы с бычьими телами
и человеческими головами охраняют золотые алтари Бела, и у всех керубов
могучие крылья! И алтари Бела стоят на мускулистых слонах, которые стоят
на шеях быков и на лапах львов.
щитов, звон бесчисленных цимбал, бой миллионов бронзовых колоколов. По
мере того как он поднимался, гром становился все слышнее. С ним смешивался
гул ветра, стаккато водопадов дождя.
на башню. Она была неширокой - только три человека могли пройти по ней в
ряд, не больше. Она головокружительно вела вверх. Пять резко изгибавшихся
пролетов по сорок ступеней в каждом, четыре меньших пролета по пятнадцати
ступеней прошел он, прежде чем добрался до вершины. Внешний край лестницы
ограждала только толстая веревка витого золота, поддерживаемая на
расстоянии пять футов друг от друга столбиками.
посмотрел вниз, дом Бела скрылся в золотистом тумане, как будто Кентон
смотрел с высокого горного хребта на долину, которую покрывали облака,
тронутые восходящим солнцем.
шесть футов. На нее выходила дверь - узкий арочный портал, едва
позволяющий двум человекам пройти бок о бок. Дверь вела в темные
внутренние помещения. Комната, куда она открывалась, находилась на вершине
гигантского контрфорса.
металлическим, как тот, что скрывал вход в серебряный дом лунного бога.
Невольно Кентон отшатнулся от занавеса - вспомнив, что он увидел за тем,
первым. Подавив страх, он отвел угол занавеса.
танцующих огненных отблесков молний. Это его цель - место развлечений
Бела, где ждет его любовь, опутанная сном.
на женщину в белой вуали, которая стояла, широко расставив руки у окна
близко к правому углу комнаты. Тысячами огней молнии освещали картины
любовных приключений Бела, вышитые на настенных шпалерах.
украшениями из слоновой кости, кровать. Возле кровати стояла широкая
толстая жаровня и курительница в форме больших песочных часов. Из жаровни
вздымалось высокое желтое пламя. На столе стояли небольшие пирожные,
шафранного цвета, на тарелках желтого янтаря и золотые флаконы с вином.
Вдоль стен маленькие лампы и под каждой - кувшин с благовонным маслом для
наполнения ламп.
туча, которую Кентон расшевелил в колдовском котле. Он ждал, понимая, что
должен постигнуть сон Шарейн, проникнуть в фантазию, которой она живет со
спящим мозгом, прежде чем разбудить ее. Так сказал ему синий жрец.
грому тысяч колесниц, устремляющихся на битву? Какая женщина смотрела в
яркость его глаз?
комнате. Когда зрение его прояснилось, Кентон увидел, что Шарейн, зажав
глаза руками, отвернулась от окна.
гигантской, вся в золоте, - богоподобная фигура.
полна была молниями.
украденной одежде своего бога.
медленно опустила их, глядя на стоявшую перед ней фигуру. Начала
опускаться на колени, потом гордо поднялась; искала частично скрытое лицо
широко раскрытыми зелеными дремлющими глазами.
Кентон, приготовившийся прыгнуть, остановился при этом вопросе. Что
задумал жрец Бела? Чего он ждет?
дочь короля. М я давно тебя жду.
многие мужчины сочли бы тебя прекрасной. Но я - бог!"
должна ждать тебя в твоем доме? Я красивей всех... - ответила Шарейн с
сонной страстью.
прекрасной? Скажи, разве твоя красота не убивала их как быстрый сладкий
яд?
королевская дочь. И яд, хоть он быстрый и сладкий, все равно приносит
боль. Я бог! Я это знаю!"
пирожные и поставила вино. Девушки украсили меня".
дочь, а я - бог!"
Посмотри, о великий!"
золотыми прядями волос, распущенных и падавших свободно.
оттого, что кто-то другой видит эту белоснежную красоту, готов был
наброситься на жреца. Но опять остановился, поняв, что держит жреца, и
даже испытывая к нему жалость.
будто Кентон стал жрецом, а жрец - Кентоном.
головы, отбросил меч, рванул застежку и сбросил плащ...
Не буду сводником Бела! Нет! Мужчину ты должна целовать - меня! И мужское
сердце должно биться рядом с твоим - мое! Я... Я... Не бог получит тебя!