волна смятения. Он почувствовал, как его смертная сеть начала стягиваться,
потом стабилизировалась. Он избегал думать про генчей, с тех самых пор,
как появился в Моревейнике, видимо, это происходило по какой-то причине.
Он подумал, что не худо бы знать, сколько еще таких неудачных попыток
смертной сети он мог бы вынести, прежде чем или сеть распадется, не вынеся
напряжения, или он потеряет вкус к жизни.
попробовать? - Публий хлопнул его по спине, рассмеялся своим странным
булькающим смехом. - Нет-нет, я просто посмеялся над тобой. Я знаю, ты у
нас скромник.
халатах оперировали клонированные существа, разрезая их и сшивая в новые
формы. В других комнатах стояли клавиатуры ДНК, где работники Публия
создавали новые расы чудовищ для клиентов, которые готовы были заплатить
побольше за то, чтобы их игрушки могли размножаться. Банки полусозревших
клонов плавали в прозрачном питательном растворе, автокувезы катались туда
и обратно, некоторые из них везли гротескные трупы, прочие везли
анестезированных чудовищ в различной стадии законченности.
особый тошнотворный запах, который Руиз всегда ассоциировал с Публием и
его работой. Это были миазмы органической вони, химикалий, запах буйной
примитивной жизни и случайной небрежной смерти, запах создания и ужаса.
когда ему приходилось оставаться в лабораториях подолгу. После бешеной
активности они оказались в тихой изоляции.
отразилось усталое презрение.
тебе никогда не надоест держать над моей головой погибель, которая может
разрушить все то, чему я отдавался долгие годы? Ты же не можешь жить
вечно, неужели у тебя нет никакой пощады?
предосторожности, ты бы меня немедленно погубил. Я столь же сильно, как и
ты, жалею о том, что ты доверил мне тайну своего происхождения. Если бы
этого не произошло, ты бы не ненавидел меня столь свирепо, а я не был бы
вынужден прибегать к шантажу.
бредящий Публий открыл Руизу свою величайшую тайну: что он родился в
Ковчеге рабов Дильвермуна, а не был незаконным отпрыском благородного рода
с мира Ях, как он это утверждал. Руиз не понимал силы, с какой Публий
защищал свое вранье, пока многие годы спустя изготовитель чудовищ не
попытался убить его, и тогда Руиз понял, что означало для Публия это
притворство и игра в благородную кровь. Чтобы защитить себя, он оставил в
надежном месте меморандум, который должен быть передан по всем каналам
оповещения и средствам массовой информации, если только Руиз внезапно
пропадет или погибнет.
угрозой разоблачения так долго, что эта угроза перестала его пугать.
предосторожности были напрасны.
достал из бара графин и стаканы. Он налил и предложил Руизу рюмку
бледно-сиреневой жидкости.
тебя отравлю. Очень немногие могут сказать то же самое.
подушками диван и показывая Руизу на ближайшее кресло. - Теперь: как тебе
убежать. Где твоя маленькая дорогая космическая лодочка? "Вигия",
правильно? Память у меня замечательная.
Публий. Глаза его перестали излучать свой сумасшедший блеск. На миг он
показался просто обыкновенным человеком. - А что у тебя было за задание,
если не секрет?
одной из планет Жестокого мира.
знаешь неудач, правильно?
пополоскал ею рот, прежде чем проглотить. - Так вот, давай предположим,
что ты добрался до платформ Шардов, - ты хочешь оттуда добираться
коммерческим транспортом?
момент впали в истерику. Видимо, они напали на какой-то грандиозный
секретный план или открыли великую тайну... Они не знают, что с этим
делать. Кое-кто кричит, что надо это уничтожить, кое-кто стоит за то, что
надо открытие использовать. Тебя удивит, если я тебе скажу, что я тоже
знаю эту тайну?
топчу тебя, как ничтожного жучка, каким ты, по сути, и являешься. Ты
помогаешь мне надеяться на что-то, на то, что я могу превзойти самого
себя. Разумеется, я собираюсь использовать эту тайну, если, конечно, смогу
наложить на нее лапу. Скажи мне, как звучит: Публий, Император Всего?
стало необыкновенно трудно. Дорого. И опасно. Я мог бы помочь тебе - но
сперва ты должен оказать мне услугу. Нет, не пытайся грозить мне тем, что
ты меня разоблачишь. Я больше не боюсь этого. Я вырос из тайны своего
происхождения настолько, что мне уже совершенно неважно, каким оно было. -
Публий усмехнулся злорадной улыбкой. - Какой добрый знак, что после всех
этих лет ты появляешься как раз тогда, когда мне больше всего нужен именно
такой человек, как ты.
Публий. - Я хочу, чтобы ты убил человека.
Моревейника - прокторы отказались впустить на аукцион Мокрассара, поэтому
ей пришлось оставить его возле главного шлюза безопасности.
примыкали к помосту, поэтому она вошла туда первая, ответила на все
запросы идентификационного процессора, чтобы он смог установить, что
именно она является новой владелицей Фломеля, и открыла дверь в камеру,
где тот находился.
дверь отползла в сторону. Он взглянул и увидел Кореану.
ожидала. Она полагала, что увидит ужас, желание вымолить прощение, а
вместо этого он показался ей сперва изумленным, а потом восторженным.
придешь!
чем она полагала, или он совершено не понимал своего положения. В любом
случае она вполне охотно подыграет ему.
безродным продавцом змеиного масла, но только не я! Я знаю, что на самом
деле Руиз Ав безродный убийца, вор, возмутитель душ! Я знал, что моя вера
будет вознаграждена... и вот ты пришла!
хотя она собиралась наказать Фломеля, - если не за то, что он участвовал в
захвате ее воздушной лодки, то хотя бы просто за то, что он присутствовал,
когда это событие произошло. Она, однако, была человеком гибким и могла
отложить это наказание. Она уселась возле Фломеля и похлопала его по
колену.
рассказ Фломеля. Воспоминания фокусника постоянно включали в себя
воспоминания о том, какие безобразные поступки были допущены по отношению
к его достоинству и персоне. Много раз Кореане приходилось прерывать
рассказ, прежде чем Фломель окончательно терял нить рассказа. Казалось, он
был не в состоянии понять, что ей совершенно не интересны были его личные
чувства, она же собрала воедино все силы, которые у нее были, чтобы
вытерпеть его излияния и продолжала улыбаться и сочувственно кивать
головой в нужных местах.
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Николаев Андрей
Трубников Александр
Земляной Андрей
Фазиль Искандер