человек-слон, и гибель Рольфа казалась неминуемой. Он знал, что еще жив
только потому, что Чапу нужно было сперва выведать его секрет; фигура Чапа
в дьявольской маске нависла над ним, острие меча Чапа замерло возле его
живота.
на него бросился Мевик. У Мевика не было щита, только короткий меч в
правой руке и боевой топор с оплетенной для защиты рукояткой - в левой.
образом отразил первый натиск, немного отступив, затем остановился и
бросился в контратаку. Меч и щит, меч и боевой топор закружились с
головокружительной быстротой, разделяясь на короткое время, чтобы затем
столкнуться с новой силой.
который когда-то был воротами. А из Замка спешили им навстречу солдаты в
бронзовых шлемах. Среди всеобщего смятения Рольф пробирался по засыпанной
обломками земле, чтобы попытаться снова проникнуть внутрь Слона, чей
утробный голос тонул в шуме схватки. Но везде на своем пути он
наталкивался на бронзовые шлемы. Он не мог пробиться сквозь них к Слону,
не имея оружия. Где же меч, который Чап выбил из его руки? Похоже было,
что ему никогда не удастся раздобыть меч.
схватки пробрался к месту, откуда ему было видно, что дверь Слона
по-прежнему гостеприимно открыта. Он попытался докричаться до кого-нибудь
из Вольного Народа, чтобы они вошли в нее, но шум битвы покрыл его голос.
Кроме того, никто из них никогда не видел Слона раньше - неудивительно,
что они не спешили залезать в грохочущую пещеру его нутра.
солдата. Но затем ему пришлось изо всех сил защищаться от ближайшего
соратника павшего. Этот противник не шел ни в какое сравнение с Чапом по
силе и искусству, но все же он не был таким новичком в обращении с
клинком, как Рольф. Рольф обнаружил, что вынужден отступить от разрушенной
стены и от Слона.
противника разделила группа солдат, которые, потеряв голову, отступали во
внутренний двор. Снова сбитый на землю, Рольф притворился мертвым, пока
толпа мчалась над ним. В какой-то момент он задумался над тем, все ли
битвы такие безумные и отупляюще отчаянные, как эта. Когда наступило
относительное затишье, он поднял голову и обнаружил, что поле битвы
осталось за его друзьями.
Народа, кто пролезал через разрушенные ворота, не нападали, а скорее
отступали. Вслед им неслись звуки труб и приближающийся грохот копыт -
кавалерия, и в значительном количестве.
среди развалин башни и шарахнулись от Слона и горящих бревен, раскиданных
вокруг. Томас собрал своих людей, чтобы сдерживать кавалерию у ворот.
Противник спешился и, наставив копья, стал удерживать развалины - а с ними
и Слона, хотя ни один не решался прикоснуться к нему. Сотня бойцов,
ворвавшихся за ворота вместе с Томасом, оказалась в настоящей западне
внутри Замка. Довольный ропот пробежал по рядам людей Экумена у ворот и на
крыше здания.
Рольф смог добраться до него, чтобы оспорить этот приказ, Вольный Народ
бросился в глубь Замка, и Рольфу не оставалось ничего другого, кроме как
присоединиться к ним. Его меч все еще не был запятнан кровью, так как
атака встретила очень слабое сопротивление; они смели часовых со стен и
проникли в саму твердыню Замка. Здесь Вольный Народ наткнулся на двери,
такие же прочные, как и наружные ворота, запертые и защищенные решеткой. А
сверху на них посыпались стрелы и камни.
могли укрыться. Только Рольф, задыхаясь, забрался под навес, как рядом с
ним опустился крупный мужчина с мечом в руке. Повернувшись, Рольф узнал
Томаса.
подчинится им, если они решатся сделать попытку?
свою жизнь до тех пор, пока нам это не удастся. Что это? Птицы! Это нам на
руку, если мы сумеем этим воспользоваться!
и веревок, вероятно, ослабевшая из-за падения башни у ворот, теперь
подверглась массированному нападению птиц, которые, похоже,
воспользовались при этом каким-то заостренным оружием. Куски разрезанной
сети начали падать во двор, накрывая людей Томаса, когда он повел их на
новый приступ наружных ворот.
помощь птиц. В свете пылающих бревен спины Вольного Народа были слишком
открыты для стрел и камней, которые теперь градом посыпались сверху. И
длинное оружие спешившихся копьеносцев, густо, словно частокол, нацеленное
во двор, по-прежнему образовывало стену, неприбиваемую для мечей, дубин и
фермерских вил.
Томас закричал:
голосе зазвучало отчаяние. Эта дверь явно была способна выдержать удар
самого большого тарана, какой могли поднять люди; сверху продолжали
сыпаться снаряды; кроме того, располагая временем, Экумен мог собрать
подкрепление.
рубашкой. Он не мог помочь ворваться в двери...
одновременно вытягивая Камень Свободы.
не останется запертой, если ее охраняет тот, у кого этот Камень!
поднял руку, энергично подзывая птицу.
стола в противоположном от пустого трона конце опаленного молнией Зала
Приемов. Пол вокруг него был все еще усыпан камнями, осколками разбитого
стекла, кусками материи, пятнами сбивающей огонь пены и другими следами
послеполуденного несчастья, включая один или два трупа. Но тела Зарфа и
его приятеля были убраны; труп колдуна все еще обладал силой, способной
свести на нет чужую магию.
коврами и охранявшийся пауком, Элслуд установил свой рабочий стол и
восстановил относительный порядок. Делая пассы и произнося заклинания над
диаграммами и другими предметами, которые он разложил на столе, Элслуд
предчувствовал, что его хлопоты будут напрасны. Трудно было использовать
зыбкие искусства против врага в открытом бою, когда обнажались мечи и
лилась кровь. Конечно, иногда в подобных обстоятельствах оказывались
применимы природные волны - его основной противник Лофорд достаточно
сноровисто управлял ими, хотя он вряд ли мог сравниться с Элслудом в
других отношениях. Однако невозможно было поднять природную волну ни из
зацементированных камней Замка, ни из утоптанной земли, на которой Замок
стоял.
темнел, пока Элслуд работал. Он не мог остановить потемнение, не мог
вызвать иссякшую силу, в которой нуждался, - в своем нынешнем состоянии
кристалл действовал как обычное зеркало. Зеркало раздражало Элслуда тем,
что отражало происходящее в дальнем конце зала, близ пустого трона
Экумена. Солдаты постоянно входили и выходили во всех направлениях, но все
время кто-нибудь из них оставался на часах возле носилок, на которых лежал
узник, павший сегодня на арене. И все время там же темноволосая девушка
несла свою вахту милосердия.
забыть о расследовании утренней интриги. Экумен никогда и ничего не
забывал. И когда Экумен выиграет ночную битву, к чему теперь, похоже, шло
дело, он снова возобновит прерванное расследование.
безумия. И таинственный юноша, назвавшийся Арднехом, тоже сбежал. Однако
тот, что лежал на носилках, все еще мог дать показания, в которых
неизбежно всплыло бы имя Элслуда. Безусловно, его следовало успокоить. Но
оставался солдат на часах и темноволосая наложница, которая, сама того не
ведая, представляла для него еще большую опасность. Она так и излучала
преданность, словно свет факела удерживая на расстоянии темные силы
безумия. И все же должен был существовать способ сделать
Свержин Владимир
Андреев Николай
Буркатовский Сергей
Березин Федор
Шилова Юлия
Шилова Юлия