страх. Что это? Взлетная полоса? Автострада?
скоростное шоссе, и я находился как раз на середине проезжей части. Однако
мне ничто не угрожало. Ни одна машина не мчалась прямо на меня. То есть
машины здесь, разумеется, были, но - неподвижные. Они просто стояли.
поначалу сама мысль о том, что я нахожусь посреди шоссе. Автостраду я
узнал сразу же - широкие ленты бетона, поросшая травой разделительная
полоса, ограда из стальной сетки, змеящаяся параллельно правой обочине,
перекрывая тропинки. Потом я заметил замершие автомобили, и эта картина
меня потрясла. Вид случайной машины, с поднятым капотом стоящей на
обочине, не являет собой ничего примечательного. Но увидеть их больше
дюжины одновременно - совсем другое дело. Людей не было и следа. Только
машины - некоторые с поднятыми капотами, хотя и не все. Как будто все они
разом вышли из строя и остановились. И замерли они не только рядом со
мной, а протянулись вдоль всей дороги, насколько хватало глаз, постепенно
превращаясь вдали в темные точки.
бездвижных машин, до меня дошел куда более явный факт, который я должен
был осознать сразу.
мире Дьявола и Дон Кихота!
себя более счастливым. Но это зрелище настолько обеспокоило меня, что все
остальные чувства как бы притупились.
дорожная карта Американской автомобильной ассоциации и несколько
путеводителей, а в углу заднего я заметил термос и свитер. В пепельнице
лежала трубка; ключей в замке зажигания не было.
словно люди отправились за помощью, рассчитывая вернуться.
более жарким.
шоссе. Вероятнее всего, там мне удастся сойти с автострады. В утренней
тишине я зашагал по направлению к нему. В кронах растущих вдоль ограждения
деревьев перелетала с ветки на ветку стайка птиц, но это были молчаливые
птицы.
верить. Только где же она? Скорее всего, прикинул я, в Геттисберге - дома
и в безопасности. Я пообещал себе, что, как только доберусь до телефона,
сразу же позвоню туда и выясню, где она находится.
внимания. Самое главное сейчас - сойти с автострады и отыскать
кого-нибудь, кто был бы в состоянии объяснить, что происходит. Дойдя до
дорожного указателя, на котором было написано "708", я понял, что нахожусь
где-то в Мэриленде, между Фредериком и Вашингтоном. Выходит, за ночь
лошадь покрыла изрядное расстояние - если, конечно, география
Воображенного Мира совпадала с нашей.
название города, о котором я никогда не слыхал. Я побрел по съезду и там,
где он соединялся с узкой дорогой, обнаружил станцию обслуживания, однако
двери ее были заперты и она производила впечатление покинутой. Пройдя еще
немного, я оказался на окраине маленького городка. И здесь жались к
поребрикам неподвижные машины. Я завернул в первую же открытую дверь - это
оказалось небольшое кафе, построенное из бетонных блоков, выкрашенных
тошнотворной желтой краской.
единого посетителя, но откуда-то из глубины доносился звон посуды. Под
спиртовым кофейником на стойке горел огонь, и все помещение было наполнено
соблазнительным ароматом.
появилась безвкусно одетая женщина.
чашку, она налила кофе и поставила ее передо мной. - Что-нибудь еще?
воспользуюсь телефоном, пока вы ее готовите.
не работает.
поблизости...
не работает. Они не работают уже два дня - с тех пор, как остановились
машины.
будет. Ни радио, ни телевидения. Ни машин, ни телефонов. Что нам делать,
когда кончатся припасы? Пока не кончились каникулы, мой сын может
объезжать на велосипеде окрестные фермы, чтобы брать цыплят и яйца. А что
потом? И что мне делать, когда подойдут к концу кофе, сахар, мука и многое
другое? Грузовиков нет. Они тоже встали.
сказать. Вы уверены, что они остановились повсюду?
за последние два дня не видела ни единой машины.
яичницу.
плане? Сидя на вершине Кладбищенской возвышенности, он говорил так, будто
план еще только зреет, тогда как на самом деле замысел уже претворялся в
жизнь. Может быть, это началось как раз в тот момент, когда машина Кэти
была перенесена с автострады в теневой мир человеческого воображения. Все
машины на шоссе просто остановились, и только автомобиль Кэти оказался на
вершине холма, пересеченной наезженными тележными колесами колеями. Я
вспомнил, что Кэти и там никак не удавалось завести двигатель.
разом заглушить двигатели всех машин - да еще таким образом, чтобы потом
их нельзя было снова завести?
даже помыслить об этом казалось нелепостью.
сидел, ожидая, пока женщина готовит мне в кухне завтрак. Но, вероятно, это
было вполне возможным в мире Дьявола, где колдовство является столь же
основополагающим понятием, как у нас - физические или химические законы.
Ибо колдовство являлось принципом, вновь и вновь утверждаемым старыми
волшебными сказками, древним фольклором, длинной цепью фантастических
историй, протянувшейся вплоть до наших дней. Люди безоговорочно верили в
него на протяжении многих, многих лет - даже сейчас многие из нас не
только причуды ради почтительно относятся к этим старинным верованиям,
расставаясь с ними очень неохотно, а зачастую и сохраняя не безоговорочную
уже, но все-таки веру. Сколько человек свернет с дороги, только чтобы не
пройти под лестницей? Сколькие все еще ощущают холодок грозящей опасности,
стоит черной кошке перебежать им дорогу? Сколькие все еще носят тайком
кроличью лапку - а если не кроличью лапку, так какой-нибудь другой амулет
на счастье, монетку, может быть, или вовсе какой-то дурацкий значок?
Сколькие ищут от нечего делать четырехлистный клевер? Вероятно, все это
делается полушутливо, не всерьез, но уже сами поступки выдают не изжитый
по сей день страх, по наследству перешедший к нам от пещерного человека,
вечную людскую жажду обрести защиту от невезения, от черной магии или
сглаза - или как еще можно это назвать...
причиняют массу неприятностей его миру, вынужденному принимать их в
качестве основополагающих принципов и законов, а раз уж даже поверья,
вроде "три - волшебное число", фактически вступают в силу в Воображенном
Мире, то волшебство и подавно имеет там право на существование.
смогло проникнуть в наш мир, где физические законы должны были превозмочь
его силу? Хотя, если подумать, то колдовство также обязано своим
происхождением человеку. Человек выдумал его и поместил в Воображенный
Мир, и если тот вернул людям их дар - они того вполне заслуживают.
рассмотрении в контексте логики человеческого мира, но замершие машины на
шоссе, бездействующие телефоны, молчащие радиоприемники и телевизоры - все
это обрело достаточно осязаемый смысл. В большинстве своем люди могут не
верить в действенность волшебства - однако все вокруг меня
свидетельствовало о его существовании и эффективности.
машины и поезда, если прерваны все виды связи - значит, не больше чем
через несколько дней страна окажется на грани гибели. С остановкой
транспорта и разрывом коммуникаций национальная экономика судорожно
задергается и замрет. В крупных городах запасы продовольствия быстро
иссякнут - особенно если учесть, что многие кинутся безрассудно его
запасать. Придет голод, и голодные орды устремятся из городов, выискивая
пищу везде, где ее только можно найти.