Чтение 32–й страницы книги ~Снова и снова~

Издалека послышался шум поезда...

- Незавидная судьба у того кузнечика, верно я говорю, а, парень?

Саттон напрягся, выпрямился, совершенно ошеломленный.

- Как вы сказали?

- А, не обращай внимания, - ответил старик. - Так болтаю, считай, сам
с собой разговариваю. Все думают, что я псих.

- Но... вы сказали что-то о судьбе?

- Ну, просто мне было когда-то интересно. Я даже написал рассказ про
это, ей Богу, хочешь - верь, хочешь - нет. Но, правда, не очень хорошо
вышло. Молодой был, мало что в жизни-то понимал.

Саттон расслабился и откинулся на спину.

Рядом кружилась стрекоза. Недалеко от берега плеснулась маленькая
рыбка, по воде пошли круги.

- А вот насчет рыбалки, - сказал Саттон. - Мне показалось, что вам, в
общем, все равно, поймаете вы что-нибудь или нет?

- А, лучше бы ничего не ловилось, - ответил старик, махнув рукой. - А
то ведь как поймаешь, так это ж надо рыбу с крючка снимать. Потом надо
обратно наживлять, да еще и забрасывать. Целая канитель, ну ее совсем. -
Он вынул изо рта трубку и с чувством плюнул в реку. - Ты, сынок, Торо
читал?

Саттон покачал головой, пытаясь вспомнить. Шевельнулись какие-то
смутные воспоминания. В колледже по древней литературе проходили один
фрагмент. Он помнил только, что фрагмент был довольно длинный.

- Не читал, так почитай, - наставил старик. - Он не дурак был, Торо
этот.

Саттон встал и отряхнул брюки.

- Куда торопишься? - поднял голову старик. - Посиди еще. Ты мне не
мешаешь.

- Вообще-то мне надо идти, - сказал Саттон.

- Ну, ладно. Может еще когда забредешь. Поболтаем. Звать меня Клифф,
а теперь все величают старым Клиффом. Так и спроси, где старого Клиффа
найти. Всякий скажет.

- Как-нибудь, обязательно, - вежливо ответил Саттон.

- Может, хлебнешь еще на дорожку? - предложил старик.

- Нет-нет, благодарю вас, - поспешно отказался Саттон.

- Ну, как хочешь, - пожал плечами старик, поднял кувшин и сделал
приличный глоток. Увы, выдох на сей раз не был столь эффектен - никто не
пролетал мимо.

Саттон вновь вернулся на платформу, жара не спадала.

- Все правильно, - сказал ему служащий на вокзале. - Саттоны живут на
другом берегу, в округе Грант. Туда можно по-разному попасть. Вы как
хотите - покороче?

- Наоборот, подскажите мне самый длинный путь, - ответил Саттон. - Я
не тороплюсь.

Когда Саттон взобрался на холм у моста, взошла луна.

Он не торопился - у него в запасе была вся ночь.

Земля была беспорядочно усеяна обломками скал, которые, казалось,
какой-то разгневанный великан нашвырял в незапамятные времена. Тут не
росли высоченные деревья, соревнующиеся с горами в высоте и могуществе. В
укромных расщелинах прятались летние цветы, прижимаясь к корням могучих
деревьев. Неподалеку, на ветке сидела белка и что-то верещала - не то
восхищенно, не то рассерженно, поглядывая на всходившее солнце.

Саттон карабкался наверх по каменистому ущелью. Иногда ему удавалось
выпрямится, но большей частью он продвигался на четвереньках.

Он часто останавливался и отдыхал, утирая пот. Оставшаяся далеко
внизу, в долине, река уже не казалась грязной и серой, а приобрела яркий
голубой оттенок, соперничающий с ультрамарином небес, отражавшихся в ней.
Воздух над рекой казался отсюда кристально чистым, гораздо чище, чем был
на самом деле. Ястреб коснулся воды, на самой границе, там, где голубизна
неба переходила в голубизну реки, и Саттону показалось, что он различает
каждое пятнышко в крыльях птицы.

Взглянув наверх, он заметил в скалах проход и понял: это именно то
место, о котором писал Джон Саттон.

Солнце встало только пару часов назад и у него еще было достаточно
времени...

Наконец Саттон выбрался наверх. Валун лежал на своем месте. Сидеть на
нем, и правда, оказалось очень удобно. Предок был прав.

Все было как в письме - покой и величие исходили от раскинувшегося
перед его глазами пейзажа, действительно, - все выглядело объемно, как
панорама. И, на самом деле, чудилось, что здесь может что-то произойти -
вероятное и невероятное.

Саттон посмотрел на часы. Половина девятого. Он встал, прошел за
кусты, улегся в густую траву и стал ждать.

Прошло совсем немного времени, и раздался приглушенный звук
двигателя. Совсем рядом опустился корабль. Маленький, одноместный корабль.
Он опустился за изгородью, на пастбище.

Из корабля вышел человек и устало прислонился к обшивке, с явным
удовольствием глядя на небо и деревья - он попал, куда хотел.

Саттон тихо усмехнулся.

Спектакль, - подумал он. Неожиданно появиться на якобы поломанном
корабле; дождаться старика, который подойдет и заговорит с тобой... Как
это, черт побери, естественно! Ты его даже звать не будешь, сам придет и,
конечно же, заговорит.

Понятное дело, не идти же тебе к ферме, не стучать в ворота и не
говорить:

"Здравствуйте. Я прибыл сюда, чтобы раздобыть побольше всяких сплетен
и пересудов о вашем семействе. Давайте сядем поудобнее. Ну,
рассказывайте!"

Этот номер не прошел бы. Поэтому ты, скотина, приземляешься на
пастбище и заводишь треп о погоде, пшеничке, травке-муравке и незаметно,
плавненько так, переводишь разговор на дела личные и семейные...

Человек вытащил гаечный ключ и стал рассеянно постукивать им по
обшивке.

Саттон приподнялся на локтях.

Джон Генри Саттон спускался с холма. Это был грузный седобородый
старик в старой черной шляпе. Он шел прихрамывая, но старался держаться
прямо.

Проиграли, думала Ева Армор.

Геркаймер сказал, что психотрейсер в кабинете Адамса замолчал.

Жизнь Саттона прекратилась, и замолчал трейсер. Саттон мертв. Но нет,
этого не может быть. Достоверно известно, что он написал книгу. А на
сегодняшний день он ее еще и не начинал.

Хотя, вздохнула она, истории трудно доверять. Ее или плохо пишут, или
недобросовестно переписывают, а то и перевирают или приукрашивают люди с
богатым воображением. Правду так тяжело удержать, а мифы и выдумки так
легко смешиваются с реальностью, что выглядят, в конце концов, куда более
логичными, чем реальность.

История Саттона, как знала Ева, была наполовину апокрифична. Но
многое в ней - правда.

Кто-то написал книгу, и этот кто-то - Саттон, потому что никто больше
не мог перевести записи, сделанные на неизвестном языке. Да и написана эта
книга просто и естественно, как Эш разговаривал в жизни.

Саттон умер, но не на Земле, и не в Солнечной Системе, и не в
возрасте шестидесяти лет. Он умер на планете, вращавшейся вокруг далекой
звезды...

Таковы факты, и эти факты извратить трудно.

Но трейсер замолчал.

Ева встала, подошла к окну, оно выходило в парк, примыкавший к
гостинице "Пояс Ориона". Светлячки кружились над черными кустами, озаряя
их вспышками холодного света. Луна вышла из-за облаков.

Столько работы, думала она. Столько лет обдумывания, составления
планов. Создание андроидов без меток на лбу - точных копий людей, на места
которых они отправлялись. Тонкие сети шпионажа, расставленные ко дню
возвращения Саттона. Годы разгадывания загадок прошлого в попытке отделить
правду от вымысла...

Годы наблюдения и ожидания, борьбы с контрразведкой Ревизионистов. И
осторожность, всегда осторожность, чтобы в восьмидесятом столетии никто ни
о чем не догадался...

Но чего-то мы не учли...

Прискакал Морган, и убедил Адамса в том, что Саттона нужно убить...
Та парочка вылетела на астероид.

Но это ничего не объясняло... Было что-то еще.

Она стояла у окна, смотрела на всходившую луну, нахмурив брови и
пытаясь сосредоточиться. Устала. Никакие мысли в голову не приходили.
Никакие. Кроме одной: "Проиграли!"

Они проиграли, и этим объяснялось все.

Саттон, видимо, мертв, и это означало поражение, полное и
бесповоротное. Это означало победу официоза, который был жесток и
одновременно труслив, слишком труслив, чтобы принять открытый бой. Победа
официоза, который стремился во что бы то ни стало сохранить "статус-кво",