единственный уцелевший попутчик решили путешествовать налегке, взяв с собой
только оружие.
пульт управления. Сестрица-в-чемоданчике была непревзойденным мастером
контактов, и вскоре Урания сообщила нам о состоянии атмосферы за нижней
дверью, о наличии кислорода и так далее и тому подобное. Скафандры мы не
снимали - на случай встречи с враждебной органической жизнью.
увижу сейчас. Это не шахта лифта.
как далеко - неизвестно. Крошечные, едва мерцающие огоньки напоминали
облака, видные сквозь мощный телескоп, или город, на который ты смотришь с
высоты птичьего полета сквозь легкий туман.
мы добрались до самого нижнего слоя макромира. Нас и мир внутри мира,
далекого и маленького, разделяла только пустота.
небольшая сфера - центр Асгарда, его сердце, должна крепиться к остальной
части макромира дюжинами нитей или балок. Но мы не видели ничего.
луч, который станет нашим мостом, должен быть близко. Потом, с некоторым
опозданием понял: для того, чтобы пересечь такое пространство "по ниточке",
нам понадобятся лифты вроде тех, что связывали Звездную цепь с орбитальной
станцией. А электричества не было. Сложно представить, что велосипеды, на
которых мы приехали сюда, могут быть приспособлены и для этого - не зря же
Тульяр и Финн бросили свои машины здесь.
узеньком балкончике. - Что это?
отозвался я. - Там, внизу, должны быть базы, где живут - или жили - творцы.
Больше уровней нет.
Внутри - термоядерный реактор, снабжающий Асгард энергией. Мы смотрим на
последний из уровней, на величайший из них. Помните, здесь есть воздух,
может быть, и жизнь. Уровни вверху имеют высоту пятьдесят - шестьдесят
метров. Но не смотрите на это как на нечто необычное - это свой мир.
как далеко он находится, но ведь это черт знает что за спуск, а в багаже у
нас нет аэроплана. Что нам дальше-то делать?
Центр - загадочную Валгаллу, пристанище богоподобных существ, создавших
макромир. Вот он висит здесь посреди пространства, точно магическая люстра,
едва светящаяся, мерцающая крошечными огнями.
всегда говорят об очевидных пещах. - Сила тяжести очень низкая; в отличие от
тех, кого мы преследуем, мы, за исключением Нисрина-673, почти неуязвимы.
он не приветствует эту идею.
жаловаться. Ты единственная, кто умеет обращаться с чертовым парашютом.
изумлением я уставился на нее, ибо был убежден, что Девятка тем или иным
способом узнает все, что известно человеку. Но наследницы были только частью
этой личности. Они появились на свет еще до того, как я вступил в контакт,
давший Девятке полный доступ к моей памяти. Все, что потомки знали про
обитаемые миры, было основано на их знакомстве с уровнями. Никто не
изобретает парашюты и не пользуется ими, когда твердое небо всего в двадцати
метрах над тобой.
нашим лошадкам, нет парашютов?
будем учиться летать?
лучшего мнения.
предпочла бы спуск, о котором имела представление.
до безумия спокойный тон Урании. - Летать вовсе не сложно. Насекомые
занимаются этим постоянно.
реакция, и произнес не без злорадства:
Глава 28
встретился с моим, и мой рассыпался, словно был стеклянным. Осталась одна
рукоять, на которую я тупо уставился.
хотел напасть, вернулся в строй. Еще один разглядывал меня с неподдельным
интересом. Он был слегка похож на Джона Финна, но сходство было
поверхностным. Он был значительно выше и куда привлекательнее. Помимо
хитрого выражения, свойственного моему недругу, в его лице была некая
самоуверенность - властность, предполагающая аристократизм. Последний
потомок жалкого рода Финнов никогда бы не смог придать своему лицу такое
выражение.
Гююра.
то наверняка увидел бы тряпье и клочья гниющей плоти. Теперь они точно
одержали верх. Я больше не был закодирован языком арканов.
образом не вязался с его зловещей внешностью. - Вы не видели меня раньше
никогда, даже во сне.
внешность дарована мне нами.
продолжается, а причин его разговорчивости перед моей казнью не находилось.
но вы не знаете, как ею пользоваться. У вас нет шанса выжить. Хотите верьте,
хотите - нет, но мы не желаем вам зла. Мы воюем не с вами, мы просто делаем
то, что должны. Воспринимайте это как сон, мистер Руссо. Боль, от которой
страдаете вы сейчас, это не боль вашего тела. Это так, преходящее.
когда сила возвращающегося сознания вторгается в сон, она может управлять
им. Как я желал, чтобы такой миг наступил именно сейчас! Как я хотел
изменить хоть что-нибудь в застывшем узоре событий, но не мог даже
шевельнуть рукой. Я замер, как те несчастные в лесу, и мог только смотреть
по сторонам.
белого мрамора, пышущих жаром под лучами огромного солнца. Здания с высокими
арками и мощными колоннами вздымались ввысь. Их фасады были украшены
батальными сценами. Сам же я стоял на возвышении примерно в половину
человеческого роста посреди огромной площади, запруженной людьми. Шум и
толчея стояли немыслимые. Я не понимал слов, произнесенных на чужом языке.
Не все смотрели на меня, но я чувствовал, что нахожусь в центре внимания,
словно пленник, выведенный к столбу на позор и казнь. Сюда меня должны были
доставить - живого или мертвого, - и здесь я должен выслушать свой приговор.
представлений о древних городах, основанных на фильмах об античности, а не
на истинном знании. И было вполне уместно, что я, претендующий на
божественность, выслушаю приговор судьбы на площади города, рожденного
воображением полузнайки. Мой двойник не способен был создавать
высокохудожественные сны, претенциозная посредственность окружения удручала
меня.
вопросы, хотя я понимал, что унесу эти вопросы с собой в небытие.
спросил:
так стараетесь остановить меня? Он криво ухмыльнулся.
пробормотал я.
битву, суть которой не в состоянии постичь. Здесь нет друзей, здесь только
те, кто использует тебя. У твоего двойника схожая судьба - он пешка, даже не
подозревающая, на чьей стороне воюет. Он не подозревает, как распорядится
квартирант его мозга - уничтожить макромир или спасти его.