Чтение 32–й страницы книги ~Пропавший легион~

следил за готовящимися к бою намдалени. Горгидас предлагал назвать их
"спартанцами", поскольку их число соответствовало численности отважного
отряда, который встретил персов в Фермопилах. Скаурус серьезно ответил:

- Я знаю, эти люди были гордостью Греции. Но, видишь ли... нам
требуется доброе предзнаменование, а они, насколько мне известно, все
погибли.

- Нет, говорят, что двое из них уцелели. Один потом отважно сражался
при Платайе, а второй покончил с собой от стыда за свою трусость. Но я
принимаю твои возражения.

Наблюдая за намдалени, трибун уже в который раз отметил про себя их
отличное сложение. Такие же высокие, как кельты, они носили конические
шлемы, отчего казались еще выше. В плечах и груди намдалени были шире, чем
галлы, и доспехи их были тяжелее. Этим частично объяснялось их пристрастие
к лошадям: в пешем бою они быстрее уставали из-за тяжестей, которые носили
на себе.

Между намдалени и римлянами сновали судьи из видессиан и халога,
известных своей честностью и объективностью. Они были вооружены
серебряными свистками, а их белые судейские одежды ярко выделялись на
общем фоне.

Мечи и копья бойцов были снабжены деревянными наконечниками, чтобы
избежать настоящих ранений.

Марк уже привык к тому, что слухи мгновенно разлетаются по городу, и
все же его удивила многочисленность толпы зрителей. Разумеется, сведи них
было немало римлян, намдалени, а также солдат и офицеров из видессиан. Но
каким образом о предстоящем поединке узнали цветасто разодетые чиновники и
горожане? Откуда узнал об этом тощий посол Аршарума? Последний раз Марк
видел его в Посольской Палате, когда он бежал за своим луком, чтобы
отбиваться от солдат Хемонда. Впрочем, на этот вопрос Марк получил ответ
быстро. Кочевник что-то крикнул, обращаясь к римлянам, и Виридовикс
ответил ему взмахом руки. Высокий, сильный галл и худощавый маленький
кочевник составляли довольно забавную пару, но они, несомненно, были
хорошо знакомы и нравились друг другу.

Главный судья, командир халога по имена Зеприн Красный, подозвал
обоих командиров в центр поля. Халога, носивший баранью шкуру, получил
свое прозвище не за цвет волос (они были белокурые), а за цвет лица. Кожа
его, от шеи до бровей, была красной, как мясо семги. Взглянув на него,
Горгидас назвал бы его "кандидатом в жертвы полнокровия", но халога был не
тем человеком, которому можно безнаказанно говорить такое.

Марк обрадовался, увидев Сотэрика. В отряде намдалени были и более
высокие по званию офицеры, но именно сын Дости получил честь командовать
отрядом: ведь это он организовал сражение.

Зеприн сурово оглядел обоих командиров. Его медленный, размеренный
выговор чистокровного халога придавал словам еще больший вес.

- В соревнование вступают честь и выучка. Вы знаете это. Знают это и
ваши солдаты. Не забудьте же мои слова, когда начнете наносить друг другу
удары деревянными наконечниками. Нам не нужна резня.

Он оглядел остальных судей, чтобы убедиться в том, что все слышали
его речь. Удовлетворенный увиденным, он заговорил уже спокойнее:

- Я не боюсь, что это случится - среди вас нет ни одного горожанина.
Так пусть же этот бой принесет вам радость! Как бы я хотел присоединиться
к вам не с жалким жезлом судьи в руке, а с настоящим боевым мечом!

Скаурус и Сотэрик вернулись к своим солдатам.

Римляне собрались в три манипулы - две в атаке и третья в резерве. Их
противники образовали единую колонну с копейщиками в авангарде,
построенными в виде клина. Сотэрик оказался в центре в первом ряду.

Когда Зеприн увидел, что обе стороны готовы, он махнул жезлом, давая
сигнал к началу. Остальные судьи отошли в сторону, чтобы наблюдать за
ходом сражения.

Как и предполагал халога, трудно было поверить, что это ненастоящий
бой. Намдалени, сосредоточенные и суровые, двинулись вперед. Прямая атака
их длинных копий, их крики, способные устрашить противника, - все это было
настоящим, и только не блестела на наконечниках сталь. Они приближались.

- Вперед! - рявкнул трибун, и первая шеренга бросилась в атаку,
выставив наперевес свои _п_и_л_а_. Большинство из них ударились о щиты
намдалени, не причинив им никакого вреда. В настоящем же бою пила с
острыми наконечниками из мягкого металла пробили бы маленькие круглые щиты
островитян.

Здесь и там копье ударялось о кольчугу или кожу. Судьи торопливо
перебегали от одной группы сражающихся к другой, поднимая жезлы и
приказывая "убитым" отойти в сторону. Один из солдат-намдалени, полагая,
что его доспех выдержал удар копья, обругал судью, посчитавшего его
"убитым". Судья-халога, который был на голову выше солдата из Княжества,
толкнул его в грудь кулаком, и еще до того, как тот упал, снова переключил
свое внимание на бой.

Копья намдалени не были метательным оружием. Выстаивая под ударами
дротиков, северяне пожертвовали частью солдат, пока не подошли вплотную к
римлянам. Сила их фаланги и длина их копий начали давать о себе знать.
Римляне не смогли подойти к противникам так, чтоб можно было пустить в ход
мечи, и центр их начал слабеть. Все больше "убитых" римлян уходило с поля
боя, повинуясь свисткам и взмахам жезлов. Люди Княжества издали радостный
клич в ожидании победы.

Гая Филиппа одолевали двое намдалени. Меч его мелькал в воздухе, как
язык пламени, отчаянно отбивая атаки. На помощь бросился Виридовикс.
Одного из врагов он уложил своим громадным кулаком, затем отразил
несколько ударов другого и вдруг аккуратно, как хирург, коснулся шеи
намдалени тыльной стороной меча. Лицо солдата стало пепельным, и он
отшатнулся. Свисток судьи он услышал с явным облегчением. Римляне и
некоторые из их противников одобрительными возгласами отметили искусство
кельта.

Однако были и настоящие ранения - даже защищенные деревянными
насадками копья солдат обоих отрядов оказались достаточно эффективным
оружием. Вот один из легионеров упал со сломанной рукой, а другой
свалился, оглушенный ударом по голове. Несколько человек получили ранения
мечами, хотя противники старались наносить только безобидные удары.

Марк не обращал большого внимания на потери. Он был слишком занят
тем, что удерживал намдалени от прорыва и заставлял их сражаться
поодиночке. Благодаря своему посту командира и красному плащу, он был
хорошей мишенью. Одни намдалени старались не попасть под удар его
знаменитого меча, другие, более храбрые, наоборот, стремились сразиться с
ним и испытать его силу. Сотэрик бросился на него. Лицо намдалени горело
вдохновением боя. Римлянин встретил удар его копья своим щитом. Он уже
хотел напасть на Сотэрика с мечом в руке, но сражение разлучило их. Другой
намдалени упал, сбитый с ног ударом щита, и трибун коснулся его груди
мечом. Он отступил на шаг, ожидая сигнала судьи, но этот удар,
по-видимому, остался пропущенным.

Скаурус начал пробиваться к старшему центуриону. Гай Филипп только
что отбил атаку и вывел солдата из боя, коснувшись мечом его живота.
Трибун крикнул во все горло, стараясь перекрыть голосом шум схватки.
Некоторые из намдалени, должно быть, тоже услышали его, но это не имело
значения - ведь они не знали ни слова по-латыни. Услышав Марка, Гай Филипп
в удивлении поднял брови.

- Ты уверен?

- Да, я уверен. Они, безусловно, побьют нас, если мы примем их
правила.

- Хорошо. - Центурион кулаком, в котором был зажат меч, смахнул пот
со лба. - Ты прав, терять нам нечего. Эти паразиты слишком сильны в прямой
атаке. Я надеюсь, ты разрешишь мне возглавить контратаку?

- Только тебе и никому другому. Возьми с собой галла, если сумеешь
его найти.

Гай Филипп оскалился по-вольчьи.

- Да. Если наш план будет удачен, то именно такой человек мне и
нужен.

Он прошел сквозь ряды римлян, раздавая команды. Третья манипула до
сих пор стояла в резерве и, хотя вражеский натиск усилился, не принимала
участия в битве. Гай Филипп собрал около тридцати солдат и быстро
передвинулся с ними на левый фланг. По пути он увидел Виридовикса,
занятого поединком, и крикнул ему, чтобы тот присоединялся.

- Ну, прощай, мне пора, - сказал кельт своему противнику и быстро
коснулся его лица мечом. Солдат выбыл из боя. Еще до того, как судья вывел
с поля "убитого", Виридовикс уже бежал за центурионом и его фланговой
группой.

"Еще несколько минут - и все кончится", - подумал Марк. Если
намдалени пробьют поредевшую линию легионеров до того, как Гай Филипп
присоединится к флангу, римляне проиграют бой. Если же нет, он устроит
Киноскефалы в миниатюре. Так же, как Тит Фламинин в сражении с Филиппом
Македонским сто сорок лет назад, он собирался использовать умение своих
солдат сражаться малыми группами и одной только маневренностью разбить
тяжело вооруженного, неповоротливого противника. "А изучение греческого
языка - не такое уж бесполезное дело, - подумал он. - Если бы не интерес к
Полибию, я никогда бы не додумался да этого".

Положение должно было измениться очень скоро. Римский центр был
непростительно растянут. В самой гуще битвы стоял, словно несокрушимый
каменный бастион, легионер Муниций. Шлем его был смят и сбит на сторону,
щит почти разломался на куски, но воин все еще удерживал намдалени на
расстоянии. Другие римляне, теснимые противником, отошли к нему. Внезапно
давление на них ослабло. Это Гай Филипп и его небольшая группа ударили по
противнику с фланга. Короткие пила, которые в начале столько хлопот
причинили римлянам, теперь превратились в кошмар для их врагов. Намдалени
не успели вовремя развернуть свои длинные копья, чтобы встретить
легионеров, и строй их был смят. С победным боевым кличем римляне