делаю?!
Затем спросил:
инструменты из соседней операционной ДБЛФ. Он уточнил: никакой асептики,
не нужна и анестезия. Лишь большой набор режущих инструментов. Сестра
исчезла. Конвей вызвал лабораторию патологии и спросил, какой коагулянт
они могут рекомендовать для пациента, если потребуется длительная
операция. Они обещали прислать препарат через несколько минут. Как только
Конвей отошел от интеркома, О'Мара заговорил снова:
ничего не доказывает. Пациент перестал дышать. Если он еще не мертв, то
настолько близок к этому, что здесь почти нет разницы. И вы за это в
ответе.
если вы свяжетесь со Скемптоном и попросите его не торопиться. Мне нужно
время, но сколько именно - не знаю.
тем не менее подошел к интеркому. Пока он добивался связи, Курседд вкатила
столик с инструментами. Конвей установил его рядом с пациентом, затем
через плечо бросил О'Маре:
пациента выходил совершенно чистый воздух... Пациент дышит, не видоизменяя
состав воздуха в организме...
тоны усилились, но пульс оставался нерегулярным. Доносившиеся сквозь
толстую твердую оболочку, покрывшую коркой все тело, звуки казались
гулкими и искаженными. Конвей не был уверен, биение ли это сердца или
что-то еще. Он не знал, нормальное ли это состояние или нет.
размышляет вслух. - Не хотите ли вы сказать, что пациент вовсе не болен?..
рассеянно отозвался Конвей.
всей палате. - Я вышел на связь с кораблем Скемптона. Они уже установили
контакт с той цивилизацией. Сейчас Скемптон подойдет к микрофону... Я
усилю звук - вы тоже услышите, что он скажет.
Приликле: - Каково эмоциональное излучение?
нетерпение, страх - возможно, клаустрофобия, - состояние, близкое к
панике.
отрывисто произнес:
справиться самому. Ширму, сестра.
за ходом операции. Если бы главный психолог мог следить за тем, что
намерен делать Конвей, он пришел бы к еще более ложным выводам и прибегнул
бы в отношении Конвея к силе.
отсутствует, но начались интенсивные схватки...
установить ее толщину. Она была похожа на пробку и легко поддавалась
ланцету. На глубине восьми дюймов он обнаружил нечто похожее на сероватую,
маслянистого вида податливую мембрану, однако никакой жидкости в
операционном поле не появилось. Конвей с облегчением вздохнул, убрал
скальпель и сделал следующий разрез. На этот раз мембрана была зеленоватой
и слегка вибрировала. Он продолжал резать.
Работая с лихорадочной быстротой, Конвей сделал надрезы в девяти местах,
примерно на равном расстоянии друг от друга по всему кольцу тела. Затем
вопросительно посмотрел на Приликлу.
отчаяние, страх, чувство... удушья. Пульс учащается и остается
нерегулярным - большая нагрузка на сердце. Пациент снова теряет
сознание...
разрезы в одну глубокую рану. Он жертвовал всем ради быстроты. При всем
желании его действия нельзя было назвать хирургической операцией - любой
мясник с помощью тупого топора провел бы ее аккуратней.
движения, Конвей отбросил скальпель и начал руками рвать кору.
рассказывал о посадке в иногалактической колонии и об установлении связи с
ее обитателями.
тут невероятная. Ни о чем подобном я не слышал. У них две различные
формы...
прерывая работы. Пациент явно оживал и начинал помогать врачу. Конвею
хотелось кричать от возбуждения, но он продолжал: - Одна форма -
десятиногий друг, что лежит здесь. Правда, ему не положено совать хвост в
рот. Но это лишь переходная ступень... Другая форма, это... это... -
Конвей замолчал, вглядываясь в появившееся на свет существо. Куски
"опухоли" падали на пол. Отчасти ее срезал Конвей, а отчасти сбрасывал и
сам новорожденный.
тело, снабженное четырьмя ногами, как у насекомого, манипуляторами,
обычными органами чувств и тремя парами крыльев. Внешне напоминает
стрекозу. Похоже, что первая форма, судя по примитивным щупальцам,
приспособлена для тяжелого труда. До тех пор, пока она не минует стадию
"куколки" и не превратится в более подвижное, изящное существо, она не
может считаться полностью сформировавшейся и готовой к исполнению
ответственной работы. Полагаю, это и ведет к созданию сложного общества...
разочарование человека, которого лишили возможности произвести сенсацию, -
что два таких существа находятся на борту нашего корабля и они возьмут на
себя заботу о пациенте. Они настаивают, чтобы с пациентом ни в коем случае
ничего не делали...
пациента, расправлявшего крылья, затем с трудом взял себя в руки.
вы никому ничего не сказали?..
Конвей. - Когда пациента при попытке ему помочь охватывала паника, я
предположил, что его опухоль - нормальное состояние. Всякая гусеница будет
противиться попыткам содрать с нее оболочку куколки, потому что это ее
убьет. Были у меня и другие соображения. Отсутствие органа для приема
пищи, защитная позиция с вытянутыми щупальцами, сохранившаяся с тех дней,
когда естественные враги угрожали новому существу, спрятанному внутри
медленно твердеющей оболочки. Наконец-то, что в последней стадии воздух,
выходящий из легких, не был видоизменен, значит, легкие и сердце, которые
мы прослушивали, не имели уже прямой связи с организмом.
теории, но все же не последовал советам Маннона и Торннастора. Он исходил
из того, что состояние пациента является нормальным или относительно
нормальным и лучшим решением будет выждать, ничего не предпринимая. Так он
и поступил.
- продолжал Конвей. - И я не мог представить, чтобы доктор Маннон, я сам
или кто-либо из наших коллег мог бы бездействовать, когда у него на глазах
умирает больной. Возможно, кто-то и принял бы мою теорию и согласился бы
сотрудничать со мной, но я в этом сильно сомневался.
доктор, или что-то в этом роде. Что же дальше?
помощи", значит с ним было что-то не так. Он нуждался в помощи - видно,
сам оказался слишком слаб, чтобы пробить кокон. Возможно, в этом и
заключалась его болезнь. Если он страдает еще чем-нибудь, то теперь дело
за Торннастором и его сотрудниками, они мигом вылечат его, тем более, что
могут получить квалифицированный совет от его соотечественников. Если
только наши первоначальные ошибочные действия не вызвали в нем психических
сдвигов, - добавил он обеспокоенно.
доктора:
Самойлова Елена
Мацумото Сэйте
Контровский Владимир
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Прозоров Александр