приманкой для лопоухого клиента. Михаил, например, непременно зашел бы в
"ГРЫБЫ" (дома грибы были его любимым блюдом, особенно - жаренные в сметане), но
водяной развил тем временем потрясающую скорость. Да и было от чего: компания
привлекала к себе внимание окружающих, виной чему был в основном Бол Бродяга.
При виде перемещающегося по улице косяка рыбок странных конфигураций прохожие
оборачивались и откровенно глазели к вслед, транспортные средства
притормаживали и зависали, грозя устроить на оживленной воздушной магистрали
пробку. Пара синещеких упырят на дощечках с пропеллерами принялась виться
вокруг Бола, дразня рыбок и предпринимая наглые попытки их ловить. В конце
концов рыбка-рот Бола устрашающе щелкнула зубами, едва не укусив одного
упыренка за палец, а рыбка-рука сунула под нос второму кукиш. Восторгу молодого
поколения не было границ!
прикрикнул на них дед, ныряя в узкую подворотню. Упырята, облетев напоследок
Бола еще по разочку, нехотя отстали.
напомнили Михаилу подводный лабиринт в игре 2ESO, или "Второе нашествие
осьминогов". Попадающиеся изредка навстречу местные жители укрепили эту
ассоциацию, хотя, в отличие от виртуальных монстров в ESO, были не склонны к
агрессии, а совсем наоборот - ненавязчивы и пугливы.
оказалась в мрачном тупичке вроде крохотного внутреннего дворика. Здесь имелась
одна дверь, забитая досками. Обстановка навевала подозрения, что дед завел их,
как Сусанин поляков, в такие трущобы, где их можно теперь либо бросить без
особых угрызений, либо устроить им здесь с друзьями-упырями засаду и ограбить -
интуристы-то, видать, попались богатенькие, деньгами швыряются, почти как
агитаторы - предвыборными листовками. Хотя вряд ли дед задумал грабить
вооруженный отряд, уложивший на его глазах в секунду четверых ментов. Просто
место было такое - наводящее невольно на мысли о грабежах и насилиях, которые,
как пить дать, не раз тут совершались.
делать - кругом толпились лишь свои, то есть исключительно личности, оплатившие
звание "своих". Убедившись в этом, дед постучал условным стуком, подождал
немного и потянул дверь на себя - она оказалась забита наживую только для виду.
За дверью начиналась узкая лестница, ведущая вниз. Дед стал спускаться по
лестнице, сердито сопя носом. Михаил пропустил вперед всю команду и зашел
последним.
примерно такие тоннели оставляли за собой гигантские круглые черви на какой-то
из планет-заповедников. Названия планеты Михаил не помнил, зато самих червей
видел довольно часто - в рекламных роликах, где этот завлекательный, по мнению
гениев от рекламы, образ эксплуатировался просто безбожно. Вопрос о том,
разумны ли эти безобидные в сущности твари (в смысле черви), до сих пор горячо
дискутировался в научных кругах.
наличием осветительных приборов. У червей в норах было темно, и отважные
туристы-следопыты бродили там в поисках хозяев с фонариками, а здесь с потолка
свисали некие образования, похожие на тускло светящиеся сопли. Вдоль стен
располагались двери - продолговатые отверстия, высотой примерно в человеческий
рост. Некоторые были занавешены водорослями. Дед прошел немного по коридору,
заглядывая в двери и бурча на ходу:
Облавы на вас давно не было... - Из-за второй двери что-то невнятно
пробулькало и донесся раскатистый храп. - Тьфу! - от души плюнул дед, зыркнул
в третью дверь и махнул пригласительно рукой:
изнутри малогабаритной пещерой. Если быть справедливым, комната больше
напоминала уютную берлогу. Для медведя, надо понимать, уютную: ни один медведь
не отказался бы от такого роскошного лежбища. Всю мебель заменяли разбросанные
по полу подстилки матрасного типа весьма сомнительной чистоты.
перед ними матрасное изобилие, ощущая себя не просто медведем, а счастливейшим
из медведей. Спутники продемонстрировали полную солидарность с Михаилом,
повалившись кто куда. Не исключением оказался даже Бол Бродяга, не говоря уже о
Попрыгунчике с Бельмондом: одной ночевки на полу оказалось достаточно, чтобы
научиться ценить изделие, хоть отдаленно напоминающее матрас. Михаил тоже не
прочь был немедленно рухнуть, но медлил, заметив, что Илли не торопится
устраиваться на отдых: она остановилась в дверях, о чем-то перешептываясь с
Карриганом.
блаженно на матрасе.
голос скромного благодетеля, и застучали удаляющиеся шаги - водяной усвистел на
выход.
промотать честно заработанный капитал. Тем временем Илли закончила шептаться с
Карриганом, прошла в глубь берлоги и уселась там сердито лицом к стене.
Создавалось впечатление, что они поссорились. Карриган шагнул в коридор.
перетекая из лежачего положения в сидячее.
нам на всех надо, - продолжал Петр раздумчиво.
всем своим видом давая понять, что сакраментальный вопрос, кому идти за хлебом,
решен и дальнейшему обсуждению не подлежит.
выпила и сказала, что так и было.
полыхнули недобро: ни дать ни - взять ведьма в гневе, того и гляди забормочет
лихие слова и закидает неугодных кислой капустой. Михаил подосадовал мысленно:
"Что ж они раньше-то не с догадались насчет хлеба и прочего? Могли бы
затариться по дороге, в тех же "ГРЫБАХ"- не исключено, что это здешняя
булочная. с Петр неторопливо поднялся и объявил:
Мы скоро. Серега, остаешься за дежурного.
скомпоноваться обратно в аквариум и выдвинулся на середину комнаты со словами:
для того я с вами в декорации пошел.
ничего против, чтобы взять с собой хоть всю компанию. Михаил взглянул на Илли -
она уже улеглась, не побрезговала несвежим матрасом и в поход за хлебом явно не
собиралась. Сомнений не было - что-то все-таки между ними произошло, уж больно
они походили на поссорившихся влюбленных.
навевала неясную тревогу. Пока он жевал свое тревожное ощущение, четверо
добровольных ходоков покинули берлогу. Тут и Михаил растянулся на ближайшем
матрасе, заложив руки за голову, и приготовился немного поразмыслить о
теперешнем их положении, местонахождении и о сомнительном статусе компании в
новом мире, но вместо этого мгновенно уснул.
немного успокаивала глаза, по крайней мере она была единственным, что не
слишком действовало сейчас на нервы. Как никогда в жизни, ей необходимо было
остаться одной.
бы так и сделала, имейся хоть малейшая надежда, Что они после этого уберутся.
Особенно раздражал Карриган с его всепроникающим взглядом. Не шло из памяти его
мысленное замечание, выданное в Месиве с меткой небрежностью записного знатока
человеческих душ. Тогда, бросив в море эгнот, не в силах еще поверить в
очевидное - в то, что Рэт Эндарт - ее Рэт на стороне изменников, что он
принимает участие в погоне... Тогда она услышала: "Нет причин для печали,
детка. Ты была ему всей душой преданна, не так ли? Отрицать бесполезно, я -
свидетель. И ты им предана. Так о чем горевать - тебе же ответили полной
взаимностью!.." Сказать в ответ ей было нечего, да и не стоило того...
впрочем, ненадолго. Время от времени возникало острое желание заплакать. Да что
там - попросту зареветь. Чисто по-женски - горько, безутешно и в голос.
Плыви!.."
задевая по краям, как по стертой шестерне, заставляя еще ее двигаться, но без
интереса, без смысла. А ведь у нее была цель... Ее собственная цель -
единственный надежный стержень, последний спасательный канат, за который еще
можно было ухватиться. И она за него в конце концов ухватилась. Лишь тогда
отчаяние, грызущее сердце голодной волчицей, слегка разжало челюсти. Тогда
родилось первое решительное слово: "Хватит!!!"
и винегреты барахтаются в своих бестолковых декорациях, дерутся, умирают,
гоняются за монстрами, сами превращаются в монстров и катятся к черту! Ей с