Чтение 32–й страницы книги ~Турецкий гамбит~

- Варвара Андреевна! - закричал Ахиллес, вскакивая. - Счастлив, что
сочли возможным! "Ура", господа, в честь единственной дамы!
Все встали и заорали столь оглушительно, что Варя испугалась. Никогда
ее еще не приветствовали таким активным образом. Не зря ли она приняла
приглашение? Баронесса Врейская, начальница походного лазарета, с
персоналом которого квартировала Варя, предупреждала своих подопечных:
- Mesdames, держитесь подальше от мужчин, когда те разгорячены боем
или, того пуще, победой. В них просыпается атавистическая дикость, и любой
мужчина, хоть бы даже выпускник Пажеского корпуса, на время превращается в
варвара. Дайте им побыть в мужской компании, поостыть, и тогда они снова
примут цивилизованный облик, станут контролируемы.
Впрочем, ничего особенно дикого кроме преувеличенной галантности и
чрезмерно громких голосов Варя в соседях по столу не заметила. Посадили ее
на самое почетное место - справа от Соболева. С другой стороны оказался
д'Эвре.
Выпив шампанского и немного успокоившись, она спросила:
- Мишель, скажите, что это там за поезд? Я уже не помню, когда в
последний раз видела, чтоб паровоз стоял на рельсах, а не валялся под
откосом.
- Так вы ничего не знаете! - вскричал молодой полковник, сидевший с
края стола. - Война закончилась! Сегодня из Константинополя прибыли
парламентеры! По железной дороге, как в мирное время!
- И сколько их, парламентеров? - удивилась Варя. - Целый состав?
- Нет, Варенька, - пояснил Соболев. - Парламентеров только двое. Но
турки так испугались падения Адрианополя, что, не желая терять ни минуты,
просто прицепили штабной вагон к обычному поезду. Без пассажиров,
разумеется.
- А где парламентеры?
- Отправил в экипажах к великому князю. Дорога-то дальше взорвана.
- Ах, сто лет не ездила по железной дороге, - мечтательно вздохнула
она. - Откинуться на мягкое сиденье, раскрыть книжку, попить горячего
чаю... За окном мелькают телеграфные столбы, колеса стучат...
- Я бы вас прокатил, - сказал Соболев, - да жаль маршрут ограничен.
Отсюда только в Константинополь.
- Господа, господа! - воскликнул д'Эвре. - Пгекасная идея! La guerre
est en fait fini(1), тугки не стгеляют! А на паговозе, между пгочим,
тугецкий флаг! Не пгоехаться ли до Сан-Стефано и обгатно? Aller et
retour(2), a, Мишель? - Он окончательно перешел на французский, все более
распаляясь. - Мадемуазель Барбара прокатится в мягком вагоне, я напишу
шикарный репортаж, а с нами съездит кто-нибудь из штабных офицеров и
посмотрит на турецкие тылы. Ей-богу, Мишель, пройдет как по маслу! До
Сан-Стефано и обратно! Им и в голову не придет! А если и придет, стрелять
все равно не посмеют - ведь у вас их парламентеры! Мишель, из Сан-Стефано
огни Константинополя, как на ладони! Там загородные виллы турецких
везиров! Ах, какой шанс!
- Безответственность и авантюризм, - отрезал подполковник Перепелкин.
- Надеюсь, Михаил Дмитриевич, у вас хватит благоразумия не соблазниться.
Сухой, неприятный человек Еремей Перепелкин. По правде говоря, за
минувшие месяцы Варя успела про-
- ---------------------------------------
(1) Война фактически окончена (фр.)
(2) Туда и обратно (фр.)
никнуться к нему живейшей неприязнью, хоть и принимала на веру якобы
непревзойденные деловые качества Соболевского начальника штаба. Еще бы он
не усердствовал! Шутка ли - меньше чем за полгода из капитанов в
подполковники скакнул, да еще "Георгия" сорвал, анненскую шашку за боевое
ранение. И все благодаря Мишелю. А смотрит волком, как будто Варя у него
что-нибудь украла. Впрочем понятно - ревнует, хочет, чтоб Ахиллес ему
одному принадлежал. Как там, интересно, у Еремея Ионовича по части
казанзакинского греха? Однажды в разговоре с Соболевым она даже позволила
себе ехидный намек на эту тематику - Мишель так хохотал, что даже
закашлялся.
Однако на сей раз противный Перепелкин был абсолютно прав.
"Прекрасная идея" Шарля показалась Варе сущей дикостью. Впрочем, у
пирующих вздорный прожект получил полную поддержку: один казачий полковник
даже хлопнул француза по спине и назвал "отчаянной башкой". Соболев
улыбался, но пока молчал.
- Пустите меня, Михаил Дмитриевич, - попросил бравый кавалерийский
генерал (кажется, его фамилия была Струков). - Посажу по вагонам своих
казачков, прокатимся с ветерком. Глядишь, еще какого-нибудь пашу в плен
захватим. А что, имеем право! Приказа о прекращении военных действий пока
не поступало.
Соболев взглянул на Варю, и она заметила, что глаза его засветились
каким-то особенным блеском.
- Э нет, Струков. Хватит с вас Адрианополя. - Ахиллес хищно улыбнулся
и повысил голос. - Слушайте мой приказ, господа! - В зале тут же стало
очень тихо. - Я переношу свой командный пункт в Сан-Стефано! Третий
егерский батальон посадить по вагонам. Пусть набьются, как селедки в
бочку, но чтоб все до одного влезли. В штабном вагоне поеду сам. Затем
поезд немедленно вернется в Адрианополь за подкреплениями и будет
курсировать по маршруту безостановочно. Завтра к полудню у меня будет
целый полк. Ваша задача, Струков, - прибыть туда же с кавалерией не
позднее завтрашнего вечера. Пока же мне хватит батальона. По разведыватель-
ным донесениям, боеспособных турецких войск впереди нет - только
султанская гвардия в самом Константинополе, а ее дело - охранять
Абдул-Гамида.
- Не турок надо опасаться, ваше превосходительство, - скрипучим
голосом сказал Перепелкин. - Турки вас, предположим, не тронут -
выдохлись. Но вот главнокомандующий по головке не погладит.
- А это еще не факт, Еремей Ионович, - хитро прищурился Соболев. -
Все знают, что Ак-паша сумасброд, на сие многое списать можно. В то же
время известие о занятии константинопольского пригорода, поступившее в
самый разгар переговоров, может оказаться его императорскому высочеству
очень даже кстати. Вслух выбранят, а втихую спасибо скажут. Уж не раз
бывало. И извольте-ка не дискутировать после отдания приказа.
- Absolument! - восхищенно покачал головой д'Эвре. - Un tour de
genie, Michel!(1) Получается, что моя идея была не самая пгек'асная.
Гепогтаж будет лучше, чем я думал.
Соболев поднялся, церемонно предложил Варе руку:
- Не угодно ли взглянуть на огни Константинополя, Варвара Андреевна?
Состав несся сквозь тьму быстро, Варя едва успевала прочесть названия
станций: Бабаэски, Люлебургаз, Чорлу. Станции как станции - такие же, как
где-нибудь на Тамбовщине, только не желтые, а белые. Огоньки, стройные
силуэты кипарисов, один раз сквозь железное кружево моста блеснула лунная
полоса реки.
Вагон был удобный, с плюшевыми диванами, с большим столом красного
дерева. Конвойцы и белая соболевская кобыла Гульнора расположились в
отсеке для свиты. Оттуда то и дело доносилось ржание - Гульнора все не
могла успокоиться после нервного процесса погрузки. В салоне ехали сам
генерал, Варя, д'Эвре и несколько офицеров, в том числе и Митя Гриднев,
мирно
- ---------------------------------------
(1) Безусловно! Гениальный ход, Мишель! (фр.)
спавший в углу. Офицеры толпились вокруг Перепелкина, отмечавшего по карте
продвижение поезда, и курили, корреспондент писал что-то в блокноте, а
Варя с Соболевым стояли поодаль, у окна, и вели непростой разговор.
-... Я думал, это любовь, - вполголоса исповедывался Мишель, вроде бы
глядя в черноту за окном, но Варя-то знала, что на самом деле он смотрит
на ее отражение в стекле. - Впрочем, не стану вам врать. Про любовь не
думал. Моя главная страсть - честолюбие, все остальное потом. Так уж
устроен. Но честолюбие не грех, если устремлено к высокой цели. Я верю в
звезду и судьбу, Варвара Андреевна. Звезда у меня яркая, а судьба
особенная. Это я сердцем чувствую. Еще когда юнкером был...
- Вы про жену начали рассказывать, - мягко вернула его Варя к
интересному.
- Ах да. Женился из честолюбия, каюсь. Ошибку совершил. Из честолюбия
можно под пули лезть, жениться - ни в коем случае. Ведь как сложилось?
Вернулся из Туркестана. Первые лучи славы, но все равно - выскочка,
парвеню, черная кость. Дед из нижних чинов выслужился. А тут княжна
Титова. Род от Рюрика. Прямиком из гарнизона - да в высшее общество. Как
не соблазниться?
Соболев говорил отрывисто, горько и, кажется, искренне. Варя
искренность оценила. И еще, конечно, догадывалась, к чему дело идет. Могла
бы вовремя остановить, увести разговор в сторону, но не хватило характера.
А у кого бы хватило?
- Очень скоро я понял, что в высшем обществе мне делать нечего.
Климат не для моего организма. Так и жили - я в походах, она в столице.
Кончится война, потребую развода. Могу себе позволить, заслужил. И никто
не осудит - как-никак герой. - Соболев лукаво улыбнулся. - Так что
скажете, Варенька?
- О чем? - с невинным видом спросила она. Проклятая кокетливая натура
так и пела. Вроде бы и ни к чему это признание, одни осложнения от него, а
все равно - праздник.
- Разводиться мне или нет?
- Это уж вы сами решайте. (Вот сейчас, сейчас скажет те самые слова).
Соболев тяжко вздохнул и - головой в омут:
- Я давно на вас заглядываюсь. Вы умная, искренняя, смелая, с
характером. Именно такая спутница мне нужна. С вами я стал бы еще сильнее.
Да и вы не пожалели бы, клянусь... В общем, Варвара Андреевна, считайте,
что я делаю вам официальное...