Чтение 32–й страницы книги ~Капитан Сорви-голова~

ответил Сорви-голова. - Благодарю вас и в следующий раз непременно
постараюсь устроить так, чтобы меня привезли к вам изрешеченным, как
шумовка.

- И увидите тогда, что процесс выздоровления не станет от этого ни более
длительным, ни более трудным.

- Итак, доктор, до следующего раза!

Этот разговор происходил спустя восемь дней после ранения Жана.

Фанфан, отмытый добела, покидал своего друга только для того, чтобы
побегать по лагерю и собрать для него свежие новости.

Под Ледисмитом продолжали драться. На фронт то и дело отправлялись партии
подлечившихся раненых. С нетерпением ожидал своей очереди и Сорви-голова.

В конце второй недели он уже отлично ходил, проявлял волчий аппетит и во
что бы то ни стало хотел вернуться в строй.

Однако доктор Тромп настоял, чтобы он пробыл в гос-питале еще неделю. Всю
эту неделю Сорви-голова сгорал от нетерпения ринуться в битву.

И битва произошла. Жестокая битва! Она прославилась благодаря
бесстрашному наступлению буров и вошла в историю под названием "сражение на
Спионскопе".

"Коп" - это на языке буров более или менее крутой холм, подъем на который
не представляет, однако, больших трудностей. Полевые укрепления, траншеи,
нагромождения скал и засеки превращали его в удобную стратегическую единицу.

Спионскоп высился над долиной Вентера, левого притока Тугелы. Со стороны
английских позиций он представлял собой три вала, вернее - три
контр-эскарпа*.

Англичане сильно преувеличивали стратегическое значение Спионскопа, в то
время как буры недооценивали его. Может быть, потому, что в их руках были
другие высоты, господствовавшие над этим холмом.

Но, какова бы ни была причина, бюргеры плохо охраняли свои позиции на
Спионскопе. Настолько плохо, что однажды ночью англичанам удалось выбить
оттуда весь бурский гарнизон, состоявший из ста пятидесяти человек. А заняв
холм, они затрубили победу. Они были искренне убеждены, что овладели ключом
от Ледисмита.

Телеграф немедленно разнес эту весть по всей Европе, а падкая до сенсаций
английская печать преувеличила и раздула ее до размеров события огромной
важности. Словом, известие о взятии бурских позиций на Спионскоие вызвало в
Англии один из тех взрывов энтузиазма, которые превращают великую нацию в
посмешище всего мира.

По существу, то была простая военная операция, стычка на аванпостах, в
результате которой, как это часто бывает на войне, вскоре завязалось
действительно большое сражение.

На другой же день англичанам пришлось запеть совсем иную песню.

Жубер понял, какой стратегический и моральный ущерб нанесла бурам эта
потеря, и приказал генералу Луи Бота во что бы то ни стало отобрать у
англичан позиции на Спионскопе.

Бота, молодой, тридцатипятилетний генерал, уже четыре дня успешно бился
под Колензо.

Это был энергичный человек, прекрасный знаток маневренной войны, умевший
быстро вынашивать свой замысел и хорошо выполнять его. Короче говоря,
генерал Бота был выдающимся полководцем.

Противником его был генерал Уоррен, командовавший английскими войсками.

Еще накануне Сорви-голова вошел в состав отряда генерала Бота. В виде
единственной награды за свой подвиг он выпросил у генерала Жубера позволение
идти в бой в первых рядах.

Старый генерал горячо рекомендовал нашего героя генералу Бота. Вспомнив о
происхождении Жана Грандье, Жубер пожал ему руку и произнес:

- Я тем более горжусь таким храбрым и преданным нашему делу солдатом, как
вы, что и в моих жилах течет французская кровь.

Бота тепло встретил отважного посланца Кронье и доверил ему командование
небольшим отрядом авангарда, которому предстояло действовать в ближайшую же
ночь.

Авангард состоял из трехсот пятидесяти буров, набранных во всех частях из
числа самых выносливых и ловких бойцов. Молокососы, рассеянные теперь по
всем фронтам, были представлены в нем Жаном Грандье и Фанфаном

Это была отборная часть, опираясь на которую Бота впервые в военной
практике буров решился на обходное движение.

Речь шла ни больше ни меньше как о том, чтобы взобраться ночью на один из
трех валов Спионскопа и на рассвете ударить по первой английской траншее.

Дерзкий замысел, который именно благодаря своей смелости должен был
увенчаться успехом, но какою ценой!

Никто из людей не сомневался, что все они обречены, но с тем большим
мужеством шли они на приступ.

Тяжелое задание.

Молокососы выступили со своим отрядом в полночь. Оставив лошадей у
подножия первого вала, они стали карабкаться вверх.

Положение буров было ужасно. Под ногами пропасть, наверху, над головами,
траншеи англичан с их шкваль-ным огнем, а еще повыше, слева от траншей,
английская артиллерия.

Люди взбирались медленно. Затаив дыхание, избегая малейшего шороха, они с
ловкостью кошек цеплялись за каждый выступ.

Авангард поддерживали пятьсот человек, сосредоточенных у подножия второго
вала, и столько же - у третьего.

Сорви-голова и Фанфан возглавляли передовой отряд, Они отлично были
знакомы с местностью, которую успели изучить, когда эскадрон Молокососов
действовал тут в качестве разведчиков.

Это опасное и утомительное восхождение длилось три с половиной часа.

На рассвете передовые английские караулы подняли тревогу.

Измученные и задыхающиеся от усталости буры сгрудились за выступом земли,
чтобы передохнуть, прежде чем ринуться на штурм английской траншеи.

Отличительная черта этой операции - наступление, и притом один из
труднейших его видов - ночная атака. Ни возгласов команды, ни криков "ура",
ни театральных эффектов. Примкнутые штыки, маузеры с полными магазинами да
пронзительный свисток, означающий: "Вперед!"

О, какие же они храбрецы! Какой стремительный порыв! И откуда взялась
такая горячность у этих бесспорно отважных, но обычно спокойных буров,
характеру которых противно всякое бравирование опасностью?

Между бурами и первой английской траншеей, до отказа набитой солдатами,
простиралась открытая местность

Бойцы генерала Бита бесстрашно устремились вперед, хотя бурская военная
школа и не учила их наступательному бою.

- Да здравствует свобода!

Эти магические слова рвались у них прямо из сердца, переполненного
горячим патриотизмом, и часто переходили в предсмертный хрип.

Буров встретил убийственный залп ли-метфордов Пушки грохотали без
перерыва, поливая их шрапнелью и лиддитовыми снарядами. Скошена была уже
половина отряда. Но и тяжело раненные буры собирали последние силы для
ответного огня. Даже те, кому уже не суждено было вырваться из объятий
смерти, судорожно хватали ружья и, спустив курок, тут же умирали с
возгласом: "Да здравствует свобода!"

К ним можно было отнести слова, сказанные о русских одним из наших
знаменитых генералов:

"Для того чтобы вывести из строя русского солдата, нужны две пули: одна -
чтобы повалить его, другая - чтобы его убить"*

Наступил все же момент, когда буры дрогнули. Сорви-голова и Фанфан
находились в первых рядах, но ни один из них не получил еще ни единой
царапины.

Война всегда чревата неожиданностями.

- Вперед! Вперед! От этих пуль не умирают!.. - крикнул Сорви-голова,
первым бросаясь на неприятеля.

- Вперед! - вторил парижский Гаврош, ни на шаг не отстававший от своего
друга.

Как раз в эту минуту вступили в действие резервные отряды буров. Они
только что вскарабкались на другие валы и с ходу пошли на штурм английских
позиций. Загремела артиллерия генерала Бота. Пушки Круппа, "Максимы" и
орудия Крезо извергали на английские траншеи убийственный град стальных
снарядов

Теперь дублинские стрелки, которые защищали английские передовые
укрепления, в свою очередь стали нести тяжелые потери. Их ряды буквально
таяли. Скоро положение дублинцев стало безнадежным. Из пятисот защитников
триста уже выбыли из строя. К тому же они попали в окружение. Ничего не
поделаешь - приходилось сдаваться!

Английский капитан с раздробленным левым плечом размахивал белым платком,
нацепленным на кончик сабли.

- Hands up! - крикнули Сорви-голова, Фанфан и несколько буров, первыми
спрыгнувшие в траншею.

Англичане побросали оружие, подняли руки и сдались на милость победителя.
Их немедленно отправили вниз, в бурский лагерь.

Трудно переоценить значение этого первого успеха, купленного столь
дорогою ценой. Но то было лишь на-чало. Надо еще отвоевать остальные
позиции.

На помощь англичанам подошел генерал Вуд с двумя пехотными полками. То
были отборные английские войска. Они храбро ринулись в штыки под
водительством своего отважного начальника.

Сорви-голова навел на генерала ружье. Сейчас он выстрелит и убьет его...

Внезапно он вздрогнул и отвел свой маузер. Жан узнал того самого
генерала, который некогда спас его от злей-щей и оскорбительной пытки
"pigsticking".

Разумеется, это враг. Но враг честный и благородный!

В душе юного француза никогда не умирало чувство благодарности к своему
спасителю.