read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



попытки обосновать происхождение слов "кошнавер" или "кошнадер" якобы
историческими, но ничем не подкрепленными толкованиями. Согласно им,
кошнадеры во время польских восстаний якобы чрезвычайно активно и дея-
тельно вовлеклись в немецкие погромы, поэтому собирательное обозначение
"кошнадеры" или "кошнаверы" каким-то образом связано с немецким и тоже
собирательным понятием "копфшнайдеры", или, проще говоря, головорезы. И
хотя у меня лично есть все основания принять эти гипотезы на веру - ты,
неисправимая кошнадерка, выказывала все наклонности к этому кровавому
ремеслу, - я все же склонен придерживаться куда более прозаического, но
и более вразумительного объяснения, согласно которому служилый человек
из управы в Тухеле, по фамилии Кошневский, в 1484 году подписал грамоту,
в которой излагались все права и обязанности подчиненных управе дере-
вень, кои деревни впоследствии и стали по имени подписавшего грамоту на-
зываться кошневскими. Конечно, полной уверенности все равно нет. Назва-
ния городов и весей таким образом, вероятно, еще как-то можно раскусить,
но Туллу, не столько девочку, сколько загадочное Нечто, разгадать с по-
мощью историй о добросовестном служилом местной управы по фамилии Кош-
невский никак невозможно.
Тулла,
чье тугое белокожее тело не знало устали, могла полчаса провисеть го-
ловой вниз на перекладине для отбивки ковров и при этом еще петь через
нос. Косточки под голубыми прожилками, мускулы без единой складочки жира
- все это превращало Туллу в неугомонное, бегающее-прыгающее-лазающее, а
в целом, казалось, - летучее создание. Поскольку глаза у Туллы были от
матери - миниатюрного разреза, близко и глубоко посаженные, - самыми
приметными в ее лице были ноздри. Когда Тулла злилась - а она по многу
раз на дню делалась вдруг злющей, надменной и будто застывшей, - она за-
катывала глаза, и в разрезах век мерцали только голубоватые, в прожил-
ках, белки глазных яблок. Эти ее мерцающие злые белки напоминали об
увечьях, о пустых, выколотых глазницах, о бродягах и побирушках, которые
выдают себя за нищих слепцов. Мы, когда она делалась такой вот ледышкой
и начинала мелко дрожать, говорили:
- Тулла опять закрытые занавески показывает.
Сколько помню себя, я всегда бегал за своей кузиной - точнее говоря,
таскался хвостом за тобой и твоим запахом костного клея, стараясь не
отставать больше чем на два шага. Твои братья Зигесмунд и Александр уже
ходили в школу, у них была своя жизнь. С нами оставался только глухоне-
мой кудряш Конрад. Ты да он, меня допускали из милости. Мы забирались в
деревянный сарай под толевой крышей. Пахло досками и смолой, а меня
превращали в глухонемого: ведь вы, ты и он, могли разговаривать руками.
Убранные или скрещенные пальцы что-то означали, и меня эти знаки насто-
раживали. Ты и он, вы рассказывали друг другу какие-то истории, от кото-
рых ты начинала хихикать, а он сотрясаться в беззвучном смехе. Ты и он,
вы оба вынашивали коварные замыслы, жертвой которых по большей части
оказывался опять же я. Если ты вообще кого-то в жизни любила, то только
его, кудряша; а меня вы унижали до того, что заставляли засовывать руку
тебе под платьице. Под толевой крышей деревянной халупы было душно. Кис-
ловатый запах дерева. Солоноватый вкус ладони. И я не мог, не мог уйти,
приклеился - твой костный клей. Во дворе заходилась дисковая пила, сыто
рычал строгальный станок, гудел выпрямитель. Во дворе поскуливал Харрас,
наш сторожевой пес.
Слушай внимательно, Тулла!
Вот каким он был: черный кобель со слегка вытянутым корпусом, стоячи-
ми ушами и длинным хвостом. Не длинношерстный бельгийский грюнендаль, а
жесткошерстная немецкая овчарка. Мой отец, столярных дел мастер, неза-
долго до нашего рождения купил его в Никельсвальде, деревушке в устье
Вислы, еще щенком. Тридцать гульденов запросил за него хозяин, владелец
никельсвальденской мельницы, известной тем, что на ней переночевала им-
ператрица Луиза. У Харраса были мощные челюсти и сухие, плотно смыкающи-
еся губы. Его темно-карие, чуть косо поставленные глаза следили за каж-
дым нашим шагом. Шея сильная, крепкая, без подвеса и подглоточного меш-
ка. Длина хвоста на шесть сантиметров превосходила высоту лопаток: я сам
промерял. С какой бы стороны ни смотреть на Харраса - постав лап по от-
ношению к туловищу всегда был правильный. Пясти и плюсны крепкие, пальцы
плотно сжатые. Подушечки лап в меру упругие, без трещин. Длинный, плавно
ниспадающий круп. Плечи, предплечья, скакательные суставы - сильные, хо-
рошо омускуленные. Псовина - волосок к волоску, остевые волокна прямые,
жесткие, плотно прилегают к телу и сплошь черные. И подшерсток черный.
Не темный волчий окрас на сером или желтом основании. Нет, повсюду,
вплоть до стоячих, высоко посаженных, с легким наклоном вперед ушей и
глубокой, мощной груди, на бедрах с умеренно длинными штанами - его
шерсть повсюду отливала и поблескивала глубокой чернотой: чернотой зон-
тика и священника, чернотой вдовы и мундиров, чернотой школьной доски и
фалангистов, чернотой дроздов, Отелло и Рура, чернотой фиалок и томатов,
лимонов и муки, молока и снега.
Харрас умел искать, находить, приносить поноску, подавать голос; по
следу шел с низко опущенным носом. Однако на розыскных испытаниях на
Бургерском лугу он оплошал. Харрас был кроющим кобелем и состоял в пле-
менной книге. Правда, хождение на поводке у него немного не ладилось:
тянул. В облаивании был хорош, но по следу работал посредственно. Сто-
лярных дел мастер Либенау отдал его на дрессировку в полицейскую школу в
Верхнем Штрисе. Там его отучили от поедания собственного кала - беды
многих молодых собак. На его жетоне были выбиты цифры 517, что в сумме
давало число 13.
Повсюду в Лангфуре - на Быстрой мельнице и в Колонии Шихау, от Саспе
до Брезена, по Йешкентальскому проезду и к Святому колодцу вниз, вокруг
стадиона имени Генриха Элерса, за крематорием, перед торговым домом
Штернфельда, у акционерного пруда, в канаве у ограды полицейского участ-
ка, на определенных деревьях Упхагенского парка, на определенных липах
аллеи Гинденбурга, на цоколях пестрящих событиями афишных тумб, на осно-
вании флагштока перед ждущим новых митингов спортзалом, на столбах не
затемненных пока что уличных фонарей предместья Лангфур - оставлял Хар-
рас свои пахучие метки; и хранил им верность все свои собачьи годы.
В холке рост Харраса составлял шестьдесят четыре сантиметра. В пяти-
летней Тулле росту было один метр пять сантиметров. Ее кузен был на че-
тыре сантиметра повыше. Его отец, рослый и статный столярных дел мастер,
утром имел рост метр восемьдесят три, а после работы на два сантиметра
меньше. Август и Эрна Покрифке, так же, как и Йоханна Либенау, в деви-
честве Покрифке, все были ростом не выше метра шестидесяти двух: кошна-
деры, никудышняя порода, что с них взять!

Дорогая кузина Тулла!
Какое бы дело мне было до Кошнадерии, если бы вы, Покрифке, не вышли
оттуда. А так я знаю: деревни Кошнадерии с 1237-го по 1308-й принадлежа-
ли герцогам Поммерельским. После того как этот род вымер, кошнадеры до
1466 года платили подати Тевтонскому ордену. До 1772-го их приняло в
свой состав Польское королевство. Во время европейского аукциона Кошна-
дерия перепала пруссакам. Те поддерживали порядок до 1920-го. С февраля
двадцатого деревни Кошнадерии стали деревнями Республики Польша, покуда
осенью 1939-го они не вошли в составе округа Данциг - Западная Пруссия в
Великий Германский Рейх: насилие. Погнутые булавки. Пляшущие флажки.
Постои и расквартирования: шведы, гуситы, отряды СС. "Если-ты-не, тог-
да..." "Огнем-и-мечом..." "Сегодня с четырех сорока пяти утра..." Цир-
кульный перепляс на штабных картах. В контратаке овладев Шлангентином...
Танковый дозор неприятеля по дороге на Дамерау... Наши войска отбивают
массированное наступление к северо-западу от Остервика. Отвлекающие ата-
ки двенадцатой полевой дивизии люфтваффе к югу от Коница приостановлены.
В ходе выравнивания линии фронта нашими войсками оставлена так называе-
мая Кошнадерия. Отступившие подразделения занимают позиции к югу от Дан-
цига... И так без конца: сильные дяди, мастера стращать, они и сегодня
уже снова грозно вздымают кулаки, зажав в них штабные пресс-папье...
О Тулла!
Как поведать тебе о Кошнадерии, о Харрасе и его пахучих метках, о
костном клее, мятных леденцах и детской коляске, когда созерцание кулака
становится чуть ли не манией! А ведь коляска должна еще и катиться...
Итак, в один прекрасный день катилась коляска. Много-много лет назад ка-
тилась коляска на четырех высоких колесах. На четырех высоких старомод-
ных колесах катилась черная, лакированная, вся в трещинах от старости.
Спицы, пружины, ручка, чтобы толкать коляску перед собой, - все эти не-
когда блестящие хромированные детали выказывали тут и там обшарпанные,
серые, незрячие залысины. Залысины изо дня в день росли, незаметно:
прошлое... Итак, в один прекрасный день, когда летом тридцать второго...
Тогда, тогда, тогда, когда я был пятилетним мальчуганом, во время Олим-
пиады в Лос-Анджелесе, уже тогда были кулаки, умевшие разить быстро, де-
ловито и вполне увесисто; и все же, будто и не замечая, куда ветер дует,
миллионы людей в одно и то же время катили коляски на высоких и низких
колесах, катили на солнце, катили в тень.
На четырех высоких старомодных колесах летом тридцать второго кати-
лась черная, лакированная, изрядно потрепанная уже коляска, которую гим-
назист Эдди Амзель, знавший все лавки старьевщиков в округе, выторговал
в Поденном переулке. Толкали ее попеременно он, старший преподаватель
Освальд Брунис и Вальтер Матерн. Просмоленные, выкрашенные масляной
краской и тем не менее сухие доски, по которым ехала коляска, были дос-
ками брезенского морского пирса. Брезен - это приветливое местечко,
морской курорт с 1823 года, с зачуханной рыбачьей деревушкой и курортным
залом под величественным куполом, с пансионами "Германия", "Евгения" и
"Элиза", с малорослыми дюнами и жидкой прибрежной рощицей, с рыбацкими
лодками и купальней на три отсека, со спасательной вышкой "Немецкого об-
щества спасения на водах" и аж сорокавосьмиметровым морским пирсом, рас-



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 [ 32 ] 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.