Чтение 32–й страницы книги ~В паре с "сотым"~

объясняться, но майор ничего не пожелал слушать. Пришлось искать
комендатуру. Нашел. Открыл калитку - и увидел во дворе марширующих
военнослужащих. Прежде чем вступить в беседу с задержанными, комендант счел
уместным проверить их строевую подготовку.

Направился к дежурному, представился. Капитан недоуменно посмотрел на
меня:

- Вы что, тоже военный? Я ответил утвердительно.

- А почему в гражданской одежде?

Стал рассказывать.

Капитан вышел и минут пять спустя возвратился.

- Вы посидите здесь, подождите, - сказал он мне.

Я готов был на все - и на усиленную строевую подготовку и на взыскание
за нарушение формы одежды, - лишь бы скорее отпустили: надо сегодня
обязательно улететь! Сижу как на иголках, поглядываю на часы, начинаю
нервничать: большая стрелка прошла уже полтора круга...

Вот к дежурному зашел лейтенант и принес целую кипу удостоверений,
принадлежавших задержанным. Дежурный вызвал старшину и передал ему документы
на регистрацию.

Я снова обратился к дежурному с просьбой отпустить меня, объяснил, что
уже поздно, что мне засветло надо добраться до своего аэродрома, что ночью
я, дескать, летать не умею. Но он и слушать не желал: сиди, мол, и жди...

Тут я забеспокоился всерьез. Не вернусь к вечеру в полк - и начнутся
тревоги, поиски.

Мысль работает лихорадочно: надо искать выход из создавшегося
положения! Встал, пошел разыскивать старшину, который унес документы.

Он сидел в маленькой комнатушке. Перед ним на столе возвышались две
стопки документов. Он брал каждое очередное удостоверение, выписывал нужные
ему сведения - и перекладывал документ в другую стопку.

Завел разговор со старшиной, стал объяснять ему, что прилетел издалека,
пора возвращаться. Короче, прошу вернуть мне мой документ. Но старшина
коротко отрезал:

- Нет, ничего я не отдам! Идите к дежурному! Круг замкнулся. Что
делать?

И тогда я решил пойти на маленькую хитрость. Но сначала надо, чтобы
старшина отыскал мое удостоверение.

- Товарищ старшина! Проследите, пожалуйста, чтобы не потерялась
небольшая фотокарточка, которая хранится в моем удостоверении. Она мне очень
дорога.

Дописав строку, старшина, порывшись в одной из стопок, нашел мое
удостоверение, развернул, повертел его в руках и сказал:

- Ничего здесь нет!

- Как нет? Должна быть фотокарточка! - стал "нажимать" я, - значит, уже
потеряли!

Старшина, ничего не ответив, положил мой документ поверх еще
незарегистрированных.

"Раньше запишет - скорее отпустят! - подумал я с тайной надеждой. -
Быстрее бы писал!".

В это время зазвонил телефон. Старшина что-то коротко ответил, бросил
трубку на рычаг и куда-то умчался. Я не долго думая, взял свое
удостоверение, положил в карман и выскочил вслед за старшиной. В комендатуре
все были заняты своими делами, на меня - никакого внимания. "Эх, была - не
была!" - и я быстро вышел на улицу.

Вскоре я был уже у самолета. Не теряя ни минуты, взлетел и взял курс на
свой аэродром. И чего только не стерпишь ради "общества"...

В полк я прилетел с небольшим опозданием. Доложил командиру о своих
"приключениях". Он пожурил меня, а ребята были очень рады и довольны:
задание-то я выполнил! Тут же они принялись приводить себя в порядок -
бриться, подшивать подворотнички, погоны. С превеликим удовольствием
освежился и я в этот вечер, побрился и пошел отдыхать. Привезенную бутылку
вина решил припрятать до удачного повода. Нашел, как мне казалось, наиболее
"безопасное" укрытие - меховой унт.

Забегая вперед, скажу, что воспользоваться той бутылкой вина мне не
пришлось. Вскоре был у нас повод, и я сказал друзьям:

- Ну ребята - сейчас я вас угощу хорошим винцом! С этими словами я
наклонился, пошарил под кроватью, достал свой правый меховой сапог, сунул в
него руку - пусто. Опустился на колено, дотянулся до второго унта, пошарил -
тоже ничего нет.

Ребята смотрят на меня с недоумением. А я к ним с вопросом:

- Да ладно, хватит шутить! Это еще больше удивило всех.

- В чем дело? Какая бутылка, какое вино? Никто, оказывается, ничего не
видел, ничего не брал. Лишь впоследствии я узнал, что эта бутылка вина как
нельзя кстати подвернулась под руку моему боевому товарищу Косте Сухову и
сослужила ему хорошую службу. Шутил я потом: не будь этой бутылки вина,
ходил бы ты, Костя, всю жизнь холостяком!

ИДЕМ НАПЕРЕХВАТ

Два дня подряд рано утром в одно и то же время над районом нашего
базирования в тыл на большой высоте пролетал разведчик Ю-88.

В конце дня, помню точно - после четвертого вылета на боевое задание- я
подошел к самолету Покрышкина. Покрышкин стоял вместе с техником около крыла
и давал ему какие-то указания. Я доложил командиру о результатах боевой
работы.

- Хорошо! - ответил Александр Иванович. И, обращаясь ко мне, добавил: -
Надо нам немецкого разведчика сбить! Покажем Гансу, кто хитрее! Поставь
задачу Ухову подготовить самолеты к вылету на 4 часа 30 минут. Подвесные
бензобаки на самолетах не ставить! И пусть хорошо проверит кислородное
оборудование. Пойдем на большую высоту. "Юнкере" ходит на 8-9 тысяч метров.
Понял?

- Так точно! - ответил я.

На следующее утро мы с Александром Ивановичем в 4 часа 40 минут уже
были в воздухе на высоте 7 тысяч метров.

Метеоусловия способствовали нам: ни одного облачка и довольно хорошая
видимость. Больше высоту не набирали.

Если разведчик будет идти на высоте 8-9 тысяч метров, то его снизу на
фоне неба в косых, мягких лучах солнца легче найти: самолет временами дает
отблеск.

Трасса разведчика стала осью нашего полета. Ходить около нее нам
пришлось довольно долго.

Вражеский разведчик все не появлялся. Мы уже начали беспокоиться: то ли
гитлеровский летчик изменил маршрут, то ли сегодня не придет совсем? Все
напряженнее всматривались в горизонт над линией фронта, откуда должен идти
"юнкерс".

Наконец он появился еле заметной точкой на горизонте.

- Идет, по курсу выше! - почти прокричал я.

- Вижу! - ответил Покрышкин.

Знакомый силуэт Ю-88 хорошо был виден на фоне неба и с приближением к
нам все увеличивался. Сомнений не было: это он! И идет прежним маршрутом.

- Разворот вправо на девяносто! - скомандовал командир.

- Понял! - ответил я.

Мы развернулись. Нет, мы не стали сразу набрасываться на разведчика.
Замысел Александра Ивановича я понял: он решил пропустить его подальше в
тыл, поближе к аэродрому. Да и вражеские летчики могли раньше времени
заметить нас. Чтобы у экипажа создалось впечатление, что мы их не видим, мы
продолжали полет с небольшим набором высоты параллельно маршруту разведчика
и зорко следили за его действиями. Он по-прежнему, не меняя курса, продолжал
полет в восточном направлении.

Вот он подходит к намеченному нами рубежу перехвата. Покрышкин круто
разворачивает свой истребитель в сторону "юнкерса", командует мне:

- Пошли!

Увеличив скорость, мы начинаем догонять врага. Теперь обратный путь к
линии фронта ему отрезан. Противник уже видит нас, дает газ и с набором
высоты пытается уйти. За "юнкерсом" тянутся черные полосы дыма: моторы
работают на форсажном режиме.

Высота 8000 метров. Мы - в хвосте разведчика. Летчик стал со снижением
разворачиваться в сторону линии фронта. Но этот маневр - лишь в нашу пользу:
быстрее сократилось расстояние.

Вот дистанция открытия огня!

- Атакую, прикрой! - приказал командир.

- Понял!..

Покрышкин открывает огонь по кабине стрелка, затем переносит его на
правый мотор. Из правой плоскости "юнкерса" повалил дым. Самолет загорелся
и, пролетев немного, начал крениться на правую плоскость, а затем совсем
свалился и стал падать на глазах у всего личного состава полка. Ударившись о
землю, он взорвался.

Мы некоторое время сопровождали его. Но вот взметнулось пламя на месте
падения самолета - и мы, круто развернувшись, пошли домой.

Часть V. САНДОМИРСКИЙ ПЛАЦДАРМ

ЗА ВИСЛОЙ-РЕКОЙ

О августе 1944 года на нашем участке фронта в районе Сандомирского
плацдарма создалось некоторое затишье. Противник, понимая, что фронт
приближается к границе, усиленно совершенствовал свои оборонительные рубежи,
на переднем крае и в глубине обороны развивал систему траншей, строил
укрепления, оборудовал полосы препятствий. Шла перегруппировка войск.
Гитлеровское радио хвастливо трубило о неприступности оборонительного вала
на Висле, о который, мол, разобьется Советская Армия.

Войска 1-го Украинского фронта, не теряя времени, готовились нанести
врагу очередной удар, а пока что скрытно перегруппировывались, накапливали