read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



будут уж так сильно тосковать по своим московским квартирам. Черт возьми,
старость, люди привыкают к насиженному месту. Раньше, когда были молодые,
ничего не надо было. Ни о какой мебели не помышляли - кровать и стол, а
теперь вон кафелем на кухне стали интересоваться. Без кафеля кухня уже не
нравится.
Терехов умел говорить о людях остроумно и зло, Тася замечательно
слушала. Не то что жена, Тамара Борисовна, которая уже наперед знала, что
он скажет дальше, и перебивала его. Тася задавала вопросы, удивлялась,
смеялась и никогда не перебивала. Одно удовольствие было ей рассказывать.
За эти дни на теплоходе она стала такой близкой! Она решилась на связь с
ним и ни разу ни одним словом не упрекнула его, хотя он видел, как
минутами ей было тяжело. Да, вся эта история становилась не похожей на то,
что у него бывало раньше. Сейчас Тася поплакала недолго, вытерла слезы и
постаралась улыбнуться. Он, конечно, не плакал, но и ему было грустно.
Спустя четыре дня Терехов ждал Тасю в гостинице "Москва", чтобы вместе
ехать в аэропорт. Предстояло прощание, которое страшило Терехова. Он
боялся слез Таси, ее глаз, ее отчаяния, он расхаживал по просторному
номеру и морщился, придумывая, как будет утешать ее, что ей соврет.
- Я пришла, - услышал он ее голос. Она неслышно открыла дверь и
подбежала к нему. Она поцеловала его, и он уловил запах лекарств.
- Здравствуй, здравствуй, мое воскресенье, - проговорил Андрей
Николаевич, радуясь, что видит ее, не понимая, как он будет дальше жить
без нее. "Наверно, я старый дурак, выживший из ума. Я не могу жить без
нее". - Ты мое воскресенье, - повторил он. - Понимаешь?
Тася молчала. Неужели сейчас он уедет, а она останется?
- Дай я на тебя хоть посмотрю. Целый день я тебя не видел. Что ты
делала целый день?
Она дала себе слово не портить прощания слезами. Еще оставалось два
часа, еще что-то было впереди. Они приехали в аэропорт, еще осталось сорок
минут. Еще полчаса.
- Я скоро приеду. Я буду писать. Звонить, Тасенька!.
- Да, да, конечно.
- Скажи мне что-нибудь хорошее на прощание.
- Я умру без тебя.
- Неплохо. Еще скажи. Что-нибудь в этом роде.
- Я умру без тебя.
- Мы расстаемся на несколько дней. Хорошо?
- Очень.
- Ты меня не разлюбишь?
Он еще мог шутить. Тася молчала.
Отлетающих пригласили пройти к самолету. Еще осталось посмотреть, как
он идет по дорожке, оглядываясь. И все. Больше ничего не осталось.
Терехов последний раз взглянул на маленькую светлую фигурку на ступенях
аэровокзала и помахал рукой. Она будет ждать. Когда теперь он сможет
вырваться в Москву? Что-то трудной становится эта любовь...



20
Самолет всегда успокаивал Андрея Николаевича. С тех пор как он перешел
в разряд людей, которые в силу своей занятости никогда не ездят поездом, а
только летают, он полюбил самолет. Ему нравилось идти к самолету с легким
чемоданчиком, а то и просто с портфелем, с газетами, торчащими из кармана
пальто. Нравились спутники в самолете. Его восхищали новые аэровокзалы, и
он всегда пользовался возможностью выпить на остановке рюмку коньяку и,
повеселевший, покрасневший, легкой походкой возвращался на свое место.
Сперва усердно смотрел в окно, следя за тем, как поднимается самолет,
нетерпеливо ждал, когда можно будет закурить. Потом, если не было
поблизости симпатичной молоденькой пассажирки, засыпал и спал до следующей
посадки.
В этот раз Андрей Николаевич не испытывал обычного удовольствия от
полета. С тоской, с чувством утраты смотрел в окно.
Взглянув на крыло самолета, Андрей Николаевич заметил, что вытекает
масло. Темно-коричневое, густое, принадлежащее продукции его завода, оно
искристым ручейком текло по крылу.
- Масло вытекаем - показал он своему соседу, немолодому человеку с
гладко выбритым мягким лицом артиста.
Тот сказал:
- Не люблю летать, - и пристально посмотрел на Терехова, как будто
пытался вспомнить, знакомы они или нет.
- Мотор раздерет, - произнес голос сзади.
- Не раздерет, - усмехнулся Терехов. - Не бойтесь.
Он закурил, глубоко затянулся и прикрыл глаза, заподозрив в соседе
желание разговаривать. Ему разговаривать не хотелось. Он думал о Тасе.
Уже давно не переживал Терехов ничего подобного, думал, что навсегда
забыл, как это бывает. Казалось, что это случается в жизни только один раз
и не повторяется. А вот повторилось, да с такой силой, что он растерян.
Дома ждет его жена, которую он уважает и любит, Ну, скажем, любил, и
никогда не сможет обидеть ее и никогда не бросит. И все мысли на эту тему
надо прекратить.
Он стал думать о жене. В войну Тамара Борисовна пошла работать на
завод, где он был главным инженером. У нее были тогда белокурые косы,
стройная фигура, голубые прозрачные глаза и белая кожа, которую она умело
оберегала от южного солнца. Она была всегда очень нарядна. Тогда на заводе
были почти одни женщины, пропыленные, закоптевшие, почерневшие. Они
осудили ее. Но очень скоро ее полюбили за доброту, за ум, за энергию. Даже
стали гордиться ею. Терехов помнил, как неожиданно заговорили на собрании
о том, что с приходом Тамары Борисовны многие стали лучше работать. Его
самого жена в войну поражала. Сколько она работала! Она была хрупкая
женщина, не отличалась особым здоровьем, а войну прошла на одном дыхании,
как боец, не останавливаясь, ровным шагом, не повышая, не снижая темпа.
Она взяла на воспитание девочку, у которой погибла мать при взрыве на
промыслах. После войны эту девочку забрал отец, вернувшийся с фронта. За
всю совместную жизнь Терехову нечем упрекнуть Тамару Борисовну. Она была
ему другом, была легким человеком, хорошей женой. Она работала, не жалея
себя, хлопотала по дому, воспитывала сына.
Сын вырос и обожает мать, гордится ею. Таков итог... Воспоминания были
неясными и почти насильственными. Как будто человек говорил себе: "Да, да,
смотри, вот это так, именно так, знай, помни и не вздумай забыть. Помни,
как ты болел, а она за тобой, ухаживала. Помни, как ты радовался рождению
сына. Помни, как она помогала в те твои дни, когда ты из утильсырья
выбирал и чинил моторы. Вспомни, как вы спали на раскладушке, похожей на
железную гармошку, а сын спал рядом в колыбели из чемодана и чихал, как
взрослый человек. Как ты бежал к ней с новостями и никогда не боялся
огорчить ее неприятностями, потому что она их не боялась. Не дрожала за
свое благополучие, не ездила на казенной машине..."
Предстояло решить вопрос, можно ли жить воспоминаниями. Андрей
Николаевич опять закурил и опять поймал на себе взгляд соседа. "Что ему от
меня надо?" - подумал Андрей Николаевич, рассматривая остроносые ботинки
соседа, узкие ворсистые брюки, лиловатый пиджак из какой-то необыкновенной
материи. "Заморская одежда, - решил Терехов. - Товарищ возвращается из
заграничной командировки. Но он русский, не иностранец".
Сосед все-таки, заговорил с Тереховым. Он оказался русским, который
давно живет в Америке и приехал на родину в гости на месяц. Он летел к
сестре.
Терехову последнее время приходилось часто встречаться с иностранцами.
Он любил принимать делегации на заводе, любил показывать завод, вести
тонкую дипломатическую беседу, угощать вином, фруктами, давать ужины.
Языков иностранных он как следует не знал, хотя техническую литературу -
английскую и немецкую - читал. У Терехова было свое понимание дипломатии:
главное - показать широту и обаяние.
Ни египетские нефтяники, ни английские государственные деятели, ни
представители американских фирм нефтяного оборудования, однако, не
пытались посвятить Терехова в свои душевные переживания. А человек в
самолете, глядя на Андрея Николаевича воспаленными глазами, хотел говорить
о себе.
- Больше тридцати лет я не был на родине, - сказал он.
Он оказался антрепренером. Родину покинул без каких-либо серьезных
причин, просто хотел привольной, богатой жизни, хотел путешествовать,
летать из страны в страну.
- Ну, женщины еще, конечно, - сказал он. - Когда-то это много значило.
Отец у меня был фабрикант, эксплуатировал рабочих, как говорится, но он
никого не эксплуатировал, он был очень добрый. Он недавно умер в Чикаго.
- А масло все течет, - произнес голос сзади.
- Не обращайте внимания, - сказал Терехов, - пустяки.
- В Америке очень много авиационных катастроф, - сообщил сосед любезно.
Терехов засмеялся.
- Я вижу, вы смелый человек. Я тоже был смелый... раньше. Так, значит,
про отца я вам сказал. А мы были тогда такая молодежь, мы жили искусством,
у нас были высокие интересы. Мы были своеобразные люди. Очень
своеобразные.
Он очень напирал на то, что они были своеобразными, ему нравилось
слово.
- В Америке я стал модным антрепренером, другом великих артистов. Они
любили меня. За что, вы хотите знать? За то, что я был честным.
Успех сопутствовал ему, он научился зарабатывать, делать деньги. А
тратить он всегда умел. Красивых женщин было тогда гораздо больше, чем
теперь, между прочим. Про него говорили, что он "носит корону". Но жизнь -
это борьба, как утверждал один его старый товарищ, давно отказавшийся от



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 [ 32 ] 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.