нормально.
"А". Ворвался, оставив распахнутой дверь и не обратив внимания
на доброго Семена Исааковича, обвел расширенными глазами
изумленный класс и отчаянно выкрикнул:
закричал Жорка Ландыс. Он кричал дико, громко, на одной ноте и
изо всех сил бил кулаками по парте. Артем хватал его за руки,
за плечи, а Жорка вырывался и кричал; Все повскакали с мест, о
чем-то кричали, расспрашивали Юрку, плакали, и никто уже не
обращал внимания на старого учителя. А математик сидел за
столом, качал лысой головой, вытирал слезы большим носовым
платком и горестно шептал:
зубами, и машинально растирал разбитые в кровь кулаки. Лена
что-то говорила ему, а Пашка стоял рядом, держа обеими руками
железную кружку с водой. С ручки свисала цепочка. Пашка оторвал
кружку от бачка в коридоре.
плакали да шептались.-- Пошли. Мы должны быть настоящими.
Настоящими, слышите?
чем сказал Артем: просто ей стало очень страшно.
они приближались к этому дому с замершими навеки шторами!
Сколько раз им приходилось собирать всю свою волю для
последнего шага, сколько раз они беспомощно топтались перед
дверью, бессознательно уступая первенство Искре! Но сегодня
первым шел Артем, а перед дверью остановилась Искра.
Вики. Что мы скажем, если он спросит?
звонка.
открыл дверь, никто не отозвался, и Артем не стал еще раз
звонить. Вошел в дом, и все пошли следом. Шторы были опущены, и
поэтому они не сразу заметили Люберецкого. Он сидел в столовой,
ссутулившись, положив перед собой крепко сцепленные руки. Когда
они вразнобой поздоровались с ним, он поднял голову, обвел их
напряженным, припоминающим взглядом, задержался на Искре,
кивнул. И опять уставился мимо них, в пространство.
выговорив имя.
Искра с отчаянием посмотрела на ребят.
А в воскресенье ездили в Сосновку.
звучащие в нем, свои воспоминания, какие-то отрывочные фразы,
отдельные слова, которые теперь помнил только он один. И ребята
совсем не мешали ему: наоборот, он испытывал теплое чувство
оттого, что они не забыли его Вику, что пришли, что готовы
что-то рассказать. Но сегодня ему не нужны были их рассказы:
ему пока хватало той Вики, которую он знал.
чудовищную бестактность и теперь хозяин лишь из вежливости
терпит их присутствие. Им хотелось уйти, но уйти вот так,
вдруг, ничего не рассказав и ничего не услышав, было
невозможно, и они только растерянно переглядывались.
резко, и Искру покоробило от его несдержанности. Но именно этот
тон вывел Леонида Сергеевича из странной прострации.
распухшие кулаки.
он отрывисто и, сказав, вновь тяжело замолчал.
глянул на него, глубоко вздохнул и решительно шагнул к
Люберецкому. Положил руку ему на плечо, встряхнул:
любила. И это... мы тоже. Нельзя так.
так. Все не так.
нашел шнуры, потянул. Шторы разъехались, свет рванулся в
комнату, а Артем оглянулся на Люберецкого.
шевельнулся.
тяжелым мокрым снегом стоял 9 "Б". Стоял неподвижно, весь белый
от хлопьев, и только Вовик Храмов топтался на месте: видно,
ноги мерзли. У него всегда были дырявые ботинки, у этого тихого
отличника. А чуть в стороне, подле занесенной снегом скамьи,
стояли два представителя 10 "А", и Серега почему-то держал в
руках свою модную кепку-шестиклинку.
Люберецкий.-- Милые мои ребятки...-- Он глянул на Искру остро,
как прежде.-- Они же замерзли! Позовите их, Искра.
друга ребята, как один за другим входят в квартиру. В глазах
его были слезы.
Вики, о чем-то долго говорили с ним. А Лена собрала все ребячьи
деньги в кепку-шестиклинку, и они с Пашкой сбегали в
кондитерскую. И когда Зина позвала всех к чаю, на столе стояли
знакомые пирожные: Лена старательно резала каждое на три части.
класса -- и говорили, перебивая друг друга, дополняя и
досказывая. Люберецкий молчал, но слушал жадно, ловя каждое
слово. И вздохнул:
счастливым, вот увидите!
город. Внизу со свистом храпел Валька Александров, а будить его
не имело смысла: Валька горел в танке и спалил не только уши,
но и собственную глотку. Впрочем, профессия у него молчаливая:
вот уж сколько лет часы ремонтирует. Эх, Эдисон, Эдисон! Это мы
его в школе Эдисоном звали, и Искра считала, что он станет
великим изобретателем...
героиня подполья, живая легенда, с которой я учился, спорил,
ходил на каток, которую преданно ждал у подъезда, когда с
горизонта исчез Сашка Стамескин, первая любовь Искры. И
последняя: у Искры не могло быть ничего второго. Ни любви, ни
школьных отметок, ни места в жизни. Только погибнуть ей выпало
не первой из нашего класса: первым погиб Артем.
темноте натянул брюки и выскользнул в грохочущий коридор
купейного вагона. Было что-то около четырех, но у окна маячила
грузная фигура.
умел ловко вертеть на турнике "солнце" да преданно любить
Леночку Бокову. Война отняла у Пашки ногу и спорт, и к Леночке
он не вернулся, хотя она ждала его до Победы, а Пашку ранило на
Днепре.
колется, и поезд наш ушел. Потому и не спится, верно, литраб? А
тут еще Эдисон рычит, как самосвал.
и Леной. Поскрипывая протезом, он метался по коридору и
говорил. Про Днепр и 9 "Б", про Лену, к которой так и не нашел
мужества вернуться инвалидом, и про санитарку из госпиталя, что
пригрела, утешила, а потом и детей ему нарожала. Он словно
уговаривал себя, что верная жена его нисколько не хуже той
Посняков Андрей
Лукин Евгений
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия