Чтение 32–й страницы книги ~Тушканчик в бигудях~

- Порошок с хлором хорошо помогает, наш, отечественный, - задумчиво протянула Валя, - еще средство для мытья унитаза, вы купите, здоровски всякие пятна отчищает.

- У нас на зоне, - отмер Валера, - один, хм, чудак чернила выпил, думал, живот у него прихватит и он в больницу попадет. Но ничего не случилось, он даже не чихнул, но цвет не поменял!

- Краснуха, корь и ветрянка отпадают, - забормотал Леонид Петрович, оглядывая Николетту, - скарлатина тоже, печень нам желтизну даст, гной - зелень, но не может же больная целиком загноиться, это, простите, нонсенс!

- Чего, приболячке цвет кожи меняется? - наивно поинтересовалась Тася.

- Ну, - откашлялся Леонид Петрович, - допустим, губы и ногти синюшные - это сердце. Только в нашем случае совсем другой цвет, да-с! Вынужден признать, впервые с таким случаем сталкиваюсь. Вы себя как чувствуете?

- Нормально, - прошептала маменька.

- Думаю, следует обратиться к дерматологу, - вздохнул Леонид Петрович, - пройти комплексное обследование, сходить на томограф, Я только экстренную помощь оказать могу.

Николетта села:

- К кожнику? Но как из дома выйти?

- У вас паралич? - с легкой надеждой услышать про знакомую болячку осведомился Леонид.

- С какой стати! - взвилась на кровати Николетта. - Вы олух!

Я мысленно перекрестился. Слава богу! Маменька вновь становится самой собой.

- Как я могу пойти в поликлинику без макияжа, - вопила Николетта. - Губной помады, пудры...

- Не понимаю, - растерянно промямлил Леонид.

- У меня косметика подобрана с учетом цвета лица, - злилась Николетта.

Очевидно, до нее дошло: смерть откладывается. До сих пор маменька лишь изображала из себя больную, но, увидав свое лицо, похожее на мордочку лягушки, испугалась по-настоящему и присмирела. Так притихает хулиган, когда его суют в СИЗО. Но сейчас, сообразив, что неприятная болячка имеет, вероятно, всего лишь внешнее, кожное проявление, маменька мгновенно обрела привычный моральный и физический статус.

- В чем проблема-то? - спросила Валя. - Помады нет?

- Да какую к зеленому лицу подобрать, а? - завопила Николетта.

Я прикусил нижнюю губу. Наверное, лучше всего ей подошла бы ярко-красная, а тени на глаза можно положить белые. Получится очень свежо и ярко.

Валя захлопала глазами, доктор молчал в замешательстве, и тут из коридора донесся вопль Ленки:

- Мама! Помогите! Спасите! Люди добрые! Что ж это делается?!

Сталкиваясь в дверях, мы все вылетели из спальни и увидели домработницу, воющую, словно электричка, подкатывающая к платформе.

- Лена, - строго сказал я. - Немедленно прекрати! Если ты, как всегда, разбила градусник, то незачем визжать.

Тут я отвлекусь на секунду и скажу, что у Ленки обе руки левые, она перепортила, сломала и расколотила массу вещей.

- Подмети осколки, осторожно собери ртуть и вынеси остатки несчастного термометра на помойку, - велел я.

Продолжая орать, Ленка продемонстрировала мне зажатый в кулаке пластмассовый футляр.

- Целый он, - сообщила она, на мгновение прерывая вопль. - Ой, мама-а-а! Помогите-е-е!

- Уже пришли! Все здесь, - рявкнул я, - что случилось?

Ленка ткнула пальцем в кресло, в котором мирно вылизывался Марс, его язык и живот были ярко-зелеными.

- Ой! - взвизгнула Валя.

- Это всего лишь кот Марс, - вздохнул я, - милое, безобидное животное, ласковое, всех любит, вчера приходил к нам в гости, смотрел вместе с Николеттой телевизор. Ты, Лена, ума лишилась?

- Чегой-то он как жаба? - прошептала Ленка.

- Что странного, - пожал я плечами, - отчего он такой? Да просто позеленел!

- Говорите, ваша мама его вчера гладила? - попятилась Валя. - Ой! Это она его заразила!

Николетта уперла руки в бока:

- Что???

- Заразная вы! - выкрикнула Валя. - Леонид Петрович, вызывай инфекцию, и бегом отсюда!

- Стыдно так себя вести, - дрожащим голосом ответил врач, - а еще хочешь хирургом стать! Доктор обязан помогать больному в любом случае. Мы работаем на эпидемиях. Чума, холера, оспа...

Услыхав перечисленные болезни, Николай и Вера попятились, а Ленка с несвойственной ей скоростью, мгновенно захлопнув рот, шмыгнула в кухню и заперлась изнутри.

- Думаю, дело в еде, - вынес вердикт Леонид и повернулся ко мне:

- Что он жрет? Вискас?

- Нет, - ответил Валерий, - мясо сырое, вырезку, еще я контрасекс ему давал, а то он извел меня, орет ночь напролет!

Леонид обратил взор на Николетту.

- Вы употребляли в пищу сырую вырезку?

Маменька стала медленно раскрывать рот.

- Нет, - быстро опередил ее я, - ни разу не видел матушку за такой трапезой, и кошачьи гормоны она тоже не принимает!

- Ладно, - кивнул доктор, - пойдем с другого конца. Что ела больная?

- Рыбу дорадо с овощами, творог, естественно, обезжиренный, чай элитный, китайский, две тысячи рублей за кило, - перечислила маменька.

- Кот это пробовал?

- Ну в жисть он рыбу с творогом жрать не станет, - помотал головой Валера.

- А чай пил? - невозмутимо продолжал эскулап.

Все уставились на Леонида. Первым пришел в себя Николай.

- Коты не употребляют чай! - сказал он.

Врач почесал в затылке:

- Да! Я предполагаю, что они что-то вдвоем слопали. Вспоминайте.

- Я не любительница деликатесов, предназначенных для животных, - процедила Николетта.

- А мой только сырую вырезку хавает, - не преминул напомнить Валерий.

- Вы ступайте себе, - набросилась на врача маменька, - раз помочь не можете, то уходите. Вава, заплати им!

- Мы муниципальная "Скорая", - возмутилась Валя, - не рвачи частные, бесплатно приезжаем.

- Тогда понятно, отчего диагноз поставить не можете! - взвизгнула Николетта. - Вава, у нас все так плохо, что пришлось врачей для нищих вызывать?

Леонид побагровел, и тут Валера воскликнул:

- Вспомнил! Марсик еще корешки жрал!

- Какие? - заинтересовался доктор.

- Не знаю!

- Где он их взял, на улице вырыл?

- Нет, он же домашний.

- В цветочном горшке?

- Не.

- Тогда объясните!!!

- На лестнице помойный мешок разодрал, - вздохнул Валера, - регулярно, между прочим, мусор потрошит, как выскочит, так и нашкодничает. Я за совком пошел, а Марс пропал. Думал, он испугался, что веником по заднице получит, потом слышу, урчит.

Поднялся к окну: сидит под батареей и какой-то корень грызет. Я хотел отнять, не дает, шипит, царапается. Турнул его веником, так, не поверите, он схватил, словно собака, эту дрянь в зубы и деру домой. Пока все не сожрал, не успокоился.

- Мандрагора! - закричал я. - Николетта, ты выпила омолаживающий раствор, а Марс схарчил корешок. Вот почему вы зазеленели, словно деревья в апреле.

Николай и Вера переглянулись, Леонид заморгал.

- Мандрагора? Это что?

- Вот он сейчас объяснит, - я указал на целителя, - расскажет в деталях.

- Мандрагора - волшебное средство, - забубнил Николай, - известно с древности, еще индейцы майя...

Я сел в кресло. То, что древним майя было хорошо, современному россиянину - смерть. Вообще говоря, я сам виноват. Мне следовало всячески противодействовать походу на погост за непонятными кореньями, а я, вместо того чтобы каким-то образом пресечь безобразие, сам в нем участвовал. Извиняет меня лишь одно: я наивно полагал, что отвар из мандрагоры не способен навредить Николетте, кто ж знал, что она станет похожа на дрозда из сказки <"Зеленый дрозд" - немецкая сказка, что-то вроде рассказа о белой вороне.>.

- Первый раз про это растение слышу, - забормотал Леонид, - я учил в свое время травы, но не очень хорошо сейчас помню, так, кое-что в уме осталось. Крушина дает слабительный эффект, при больных почках пол-пола помогает, ну там пустырник, валерьяна... Но мандрагора?

- Это особый корень, о нем знаем только мы, астрологи и целители, которые далеки от традиционной медицины, - завела было Вера.

И тут Николетта очень тихо спросила:

- А со мной что будет?

- Не знаю, - совершенно честно признался Леонид, - уж извините. Хотите укольчик сделаем? Мигом вколем! Кстати! У меня тут есть одно средство! Затырил ампулу! Редкая штука, но вам могу уколоть.

- И я побелею? - по-прежнему тихо поинтересовалась маменька.

- Вряд ли цвет кожи изменится, - вздохнул Леонид, - вспомните, даже загар не один месяц сходит, а уж такая штука небось через пару лет пройдет, но это не факт. Давайте сделаем укол, вы заснете и хорошенько покемарите сутки. Знаете, с бедой следует переночевать, глядишь, и легче станет.

- Что значит ваша фраза: "Это не факт"? - одними губами вымолвила Николетта. - Что вы имеете в виду?

Я встал из кресла, а Леонид, может, и хороший терапевт, но плохой психолог, тут же сообщил:

- В науке описаны подобные случаи. Допустим, съел человек пять кило тертой моркови...

- И как только в него влезло! - восхитилась Тася.

- Замолчи! - рявкнула маменька. - Ну, и что дальше?

- Пожелтел, да таким и остался, - спокойно закончил Леонид, - все же я советую вам на обследование сходить и, если никакой патологии не обнаружат, живите себе спокойно. Какая, в конце концов, разница? Белая вы, розовая, зеленая, синяя... Вон негры всегда черные и ничуть не переживают по этому поводу! Опять же индейцы! Это просто расизм какой-то - думать, что все вокруг обязаны быть белыми и розовыми! Лично я считаю, что человек не виноват, если позеленел, я с таким могу запросто чай пить сесть!

Николетта не моргая смотрела на доктора. Валера схватил Марса и прижал к груди.

- Ну прикол! Нам послезавтра на выставку идти, можем небось медаль огрести. Вон эти, британские голубые, только так называются! На самом-то деле они просто серые, чистые мыши, а мой Марс зеленый красавец! Может, от него такое потомство пойдет, порода новая. И назовут ее "валерский московский", в честь хозяина, то бишь меня!

- Британские голубые, это кто? - наивно поинтересовалась Валя.

- Коты, - пояснил Валера.

- Надо же, - всплеснула руками медсестра, - и среди животных педерасы случаются!

Валерий захохотал, Леонид укоризненно покачал головой:

- Валентина, сколько раз тебе говорил: не позорься, лучше молчи. Лучше уж рассказывай про консервирование огурцов - здесь тебе равных нет.

- А че я сделала? - заныла было Валя, и тут Николетта с кулаками набросилась на Николая:

- Мерзавец, сволочь, дрянь... Я из-за тебя теперь вынуждена дома сидеть!

- Спасите! - взвизгнул целитель и бросился в коридор.

За ним побежали остальные: Вера, вжимая голову в плечи, Николетта, орущая в диапазоне ультразвука так, что я перестал ее слышать, Ленка, сжимавшая в кулаке градусник, Тася, прихватившая невесть зачем подушку с кровати, Леонид с тонометром и Валя, напрочь позабывшая про ящик с ампулами. Я остался в Нориной спальне, посидел пару минут, слушая, как скандал набирает обороты, а потом мирно переместился к себе и лег в кровать.

- Вон из моего дома, - гремела Николетта, - Таська, Ленка, вышвыривай их шмотки на лестницу, живо!

- Это не ваша квартира, - попыталась сопротивляться Вера.

- Прочь отсюда! - заорала маменька.

- Вы не имеете права, - вякнул Николай.

Я закутался в одеяло, ох, зря целитель обозлил Николетту! Уж поверьте мне, бушующую маменьку не остановить, как дикого бизона, который несется по прерии. В былые времена, если в доме начинался вселенский скандал, отец мигом съезжал на дачу, его тонкая нервная натура не выдерживала истерического накала страстей жены-актрисы. Я сейчас могу спокойно спать; раз маменька вошла в раж, она всенепременно выставит вон Николая с Верой, а мною займется после того, как парочка съедет, следовательно, я имею час-другой покоя, и надо использовать отпущенное время для отдыха!

* * *

В кабинет Жанны Ниловны я вошел, держа в одной руке букет, а в другой коробку дорогих шоколадных конфет, приветливо улыбнулся и обратился к неестественно черноволосой пожилой даме, восседавшей за громадным письменным столом.

- Добрый день, я от Евгения Милославского.

С огромным наслаждением хотел бы передать вам эти скромные цветы.

Жанна Ниловна усмехнулась:

- Ох, Женя! Дамский угодник! Небось насвистел вам, что старуха обожает конфеты и букеты.

Я начал демонстративно оглядываться по сторонам.

- Старуха? В этой комнате сидит еще и пожилая женщина? Извините, я не заметил. Да и стол здесь всего один, а за ним вы, дама, которой едва стукнуло сорок. Кстати, ничего о сладком Женя мне не говорил, я сам додумался. Молодые женщины обожают розы и шоколад!

Жанна Ниловна засмеялась:

- Вот скажите мне, ну почему так получается?

Сейчас вы нагло лжете, а мне приятно! И за розы спасибо, они восхитительные, а бельгийский шоколад мой любимый, именно такой, горький.

- Мы совпадаем во вкусах, - подхватил я, покривив душой.

На самом деле я вообще не употребляю сладкое, по мне так лучше кусок мяса с крайне вредной для здоровья жареной картошкой.

- Ну ладно, - хлопнула ладонью по столу Жанна Ниловна, - закончим китайские церемонии. Женю Милославского я люблю, помню его студентом, рада, что он многого добился. В общем, что вы хотите?

Впрочем, я могу угадать, ваш ребенок мечтает поступить к нам на учебу?

Мне стало слегка обидно. Между прочим, я еще совсем молод, рановато мне иметь детей студенческого возраста. Хотя некоторые женятся в шестнадцать лет.

- Нет, нет, - быстро ответил я, - задача намного проще. В вашем институте работал профессор Кондратюков...

- Он давно умер!

- Это ерунда!

- Вы так считаете? - изумилась Жанна Ниловна.

- Ох, простите. Я имел в виду, что очень сожалею о преждевременной кончине Владимира Семеновича...

- Вряд ли уход из жизни профессора можно назвать ранним, - спокойно возразила дама, - ему исполнилось сто три года!

- Дело не в возрасте! Насколько я знаю, профессор сильно болел?

- Ну, случалось.

- Его заменяли на занятиях?

- Естественно.

- А кто?

- Вы думаете, я помню? Разные люди, в частности, этот курс мог читать профессор Андрей Рагозин.

- Он такого небольшого роста, щуплый?

- Андрей, - засмеялась Жанна Ниловна, - громадный, шкафообразный мужчина, потолок макушкой подпирает. Да в чем дело?

Я положил перед Жанной Ниловной бумажку с датой.

- Можно узнать, кто принимал вместо профессора экзамен в этот день?

Дама посмотрела на записку.

- В принципе да! Данные есть в архиве.

- Сделайте одолжение, добудьте их.

Жанна Ниловна стала вертеть листочек в пальцах.

- Хорошо, но только...

- Жаннуся, - заглянула в кабинет маленькая остроносая старушка, - ты обедала?

- Еще нет.

- Пошли скорей, закроют. В столовой сегодня мясная солянка.

- Правда? - оживилась Жанна Ниловна. - Обожаю ее, но сама не готовлю, потому что очень долго возиться надо, для себя одной неохота. Мясная солянка требует времени, хотя, конечно, необыкновенно вкусно...

Я сдержал улыбку. Да милейшая Жанна Ниловна лакомка, вон как оживилась при одной мысли о том, что может сейчас вкусить любимый суп.

- Давайте встретимся с вами завтра, - предложила пожилая дама, - я пошлю запрос в архив, пока его выполнят, пока ко мне ответ придет...

- Огромное спасибо, - кивнул я, - очень любезно с вашей стороны.