кто-нибудь другой. От этого плохо будет тем, у кого их стащат, и плохо
будет тебе, и никто на этом деле не выгадает, кроме того парня, который
эти вещи прикарманит, а ты имеешь на них точь-в-точь такое же право, как
и он.
вером. - Все это очень просто, мой милый; очень просто, можешь поверить
на слово Плуту. Ха-ха-ха! Он знает азбуку своего ремесла.
вался, восхищенный способностями своего ученика.
вождении мисс Бетси и джентльмена, которого Оливер ни разу еще не видел;
Плут называл его Томом Читлингом; он замешкался на лестнице, обмениваясь
любезностями с леди, и только что вошел в комнату.
восемнадцать зим, - но обращение его с этим молодым джентльменом отлича-
лось некоторой почтительностью, казалось свидетельствовавшей о том, что
он признавал себя, пожалуй, ниже Плута, поскольку речь шла о хитроумии и
профессиональных способностях. У него были маленькие, блестящие глазки и
лицо, взрытое оспой; на нем была меховая шапка, темная, из рубчатого
плиса куртка, засаленные бумазейные штаны и фартук. Правду сказать, его
костюм был в незавидном состоянии; но он принес извинения компании, зая-
вив, что его "выпустили" всего час назад, а так как он в течение послед-
них шести недель носил мундир, то и не имел возможности уделить внимания
своему штатскому платью. С величайшим раздражением мистер Читлинг доба-
вил, что новый способ окуривать одежду чертовски противоречит конститу-
ции, так как прожигается материя; но нет никакой возможности бороться с
властями графства. Подобное же замечание он сделал по поводу распоряже-
ния стричь волосы, которое считал решительно противозаконным. Свою речь
мистер Читлинг закончил заявлением, что вот уже сорок два бесконечных
трудовых дня у него ни капли не было во рту и "пусть его прихлопнут, ес-
ли он не усох".
спросил еврей, когда два других мальчика поставили на стол бутылку вис-
ки.
на Оливера.
посмотрев на Феджина. - Не все ли равно, откуда я пришел, мальчуган?
Бьюсь об заклад на крону, что ты скоро отыщешь туда дорогу!
тему, они шепотом обменялись несколькими словами с Феджином и ушли.
нули свои стулья к очагу, и еврей, подозвав к себе Оливера и приказав
ему сесть возле, завел речь о том, что должно было больше всего интере-
совать его слушателей. Разговор шел о великих выгодах их профессии, о
сноровке Плута, о добродушном нраве Чарльза Бейтса и о щедрости самого
еврея. Наконец, Эти темы истощились, истощен был и мистер Читлинг, ибо
пребывание в исправительном доме становится утомительным по истечении
одной-двух недель. Поэтому мисс Бетси ушла, предоставив компании распо-
ложиться на отдых.
находился в обществе обоих мальчиков, которые ежедневно играли с евреем
в старую игру - то ли для собственного усовершенствования, то ли для
Оливера, - об этом лучше всех знал мистер Феджин. Иногда старик расска-
зывал им истории о грабежах, которые совершал в дни молодости, и столько
было в них смешного и любопытного, что Оливер невольно смеялся от души
и, несмотря на все свои прекрасные качества, не мог скрыть, что эти ис-
тории его забавляют.
Подготовив его душу одиночеством и унынием к тому, чтобы мальчик предпо-
чел любое общество своим печальным мыслям, старик теперь вливал в нее по
капле яд, который, как он надеялся, загрязнит ее, навеки изменив ее
цвет.
пуговицы пальто, плотно облегавшее его иссохшее тело, и подняв воротник
до ушей, чтобы скрыть нижнюю часть лица, вышел из своей берлоги. Он при-
остановился на ступени, пока запирали за ним дверь и закладывали цепоч-
ку, и, убедившись, что мальчики заперли все как следует и шаги их замер-
ли вдали, побежал по улице так быстро, как только мог.
Еврей на минутку приостановился на углу и, подозрительно осмотревшись по
сторонам, перешел через улицу по направлению к Спителфнлдс.
улицами; моросил дождь, все было холодным и - липким на ощупь. Казалось,
именно в эту ночь и подобает бродить по улицам таким существам, как этот
еврей. Пробираясь крадучись вперед, скользя под прикрытием стен и
подъездов, отвратительный старик походил на какое-то омерзительное прес-
мыкающееся, рожденное в грязи и во тьме, сквозь которые он шел: он полз
в ночи в поисках жирной падали себе на обед.
тем, круто свернув влево, он очутился в лабиринте грязных улиц, которых
так много в Этом густонаселенном районе.
ходился, и его отнюдь не пугали темная ночь и трудная дорога. Он быстро
миновал несколько переулков и улиц и, наконец, свернул в улицу, освещен-
ную только одним фонарем в дальнем ее конце. Он постучал в дверь одного
из домов и, обменявшись вполголоса несколькими невнятными словами с че-
ловеком, открывшим ее, поднялся по лестнице.
сил, кто там.
комнату.
скотина! Не можешь ты, что ли, узнать черта, если он в пальто?
ибо, как только еврей расстегнул пальто и бросил его на спинку стула,
она удалилась в свой угол и при этом завиляла хвостом, как бы давая по-
нять, что теперь она удовлетворена, насколько это чувство свойственно ее
природе.
щении слышалось некоторое замешательство, свидетельствовавшее о неуве-
ренности в том, как оно будет принято: мистер Феджин и его юная прия-
тельница не виделись с того дня, как она заступилась за Оливера. Поведе-
ние молодой леди быстро рассеяло все сомнения на этот счет, если таковые
у него были. Она спустила ноги с каминной решетки, отодвинула стул и без
лишних слов предложила Феджину подсесть к очагу, так как ночь - что и
говорить - холодная.
лявые руки над огнем. - Пронизывает насквозь, - добавил старик, потирая
себе бок.
сказал мистер Сайкс. - Дай ему выпить чего-нибудь, Нэнси. Да пошевели-
вайся, черт подери! Тут и самому недолго заболеть, когда посмотришь, как
трясется этот мерзкий старый скелет, словно гнусный призрак, только что
вставший из могилы.
лок, наполненных, судя по их виду, всевозможными спиртными напитками.
и поставив стакан на стол.
на еврея. - Уф!
леснул остатки бренди в золу - эта церемония предшествовала тому, чтобы
затем наполнить его для себя, что он и сделал.
комнату - не из любопытства, так как не раз уже видел ее, но по
свойственной ему подозрительности и вследствие беспокойной своей натуры.
Это была нищенски обставленная комната, и только содержимое шкафа наво-
дило на мысль, что здесь живет человек, не занимающийся трудом; на виду
не было никаких подозрительных предметов, кроме нескольких тяжелых дуби-
нок, стоявших в углу, и дубинки со свинцовым наконечником, висевшей над
очагом.
ли сказать.
понизив голос.
- Ведь он это знает, Нэнси, правда?