затемняли лунный свет. На дне мрачного ущелья, в глубокой тени, чернели
густые заросли, напоминавшие своими неясными очертаниями волны скрытого
туманом океана. По временам из самых недр этого мрака, со дна пропасти,
доносился отчаянный лай, многократным эхом отдававшийся в окрестных горах и
лесах. А временами наступала полнейшая тишина, нарушаемая лишь плеском
горного ручейка, который то низвергался со скалы, то прокладывал себе более
спокойное русло вдоль ее склона. Изредка снизу доносились приглушенные
человеческие голоса; погоня, по-видимому, не наткнулась еще на узкую
тропинку, которая вела к вершине утеса, а если и обнаружила ее, то не
решалась воспользоваться ею из-за страшной крутизны, неверного освещения и
возможности засады.
поднимаясь из мрака, со дна пропасти, и постепенно вырисовываясь в бледных
лучах лунного света, начала медленно и осторожно пробираться вверх по
каменистой тропинке. Очертания ее стали настолько явственны, что капитан
Дальгетти разглядел не только самого горца, но и длинное ружье, которое он
держал в руках, и пучок перьев, украшавший его шапочку.
перед самой смертью! - пробурчал капитан себе под нос. - Что теперь с нами
будет, если они явились с огнестрельным оружием, а мы можем их встретить
лишь стрелами?
полпути подъема, и, остановившись, подал знак оставшимся внизу, чтобы они
следовали за ним, - просвистела стрела, выпущенная из лука одним из Сынов
Тумана, и, пронзив горца, нанесла ему такую тяжелую рану, что он, не сделав
ни малейшей попытки к спасению, потерял равновесие и полетел вниз головой
прямо в пропасть. Треск сучьев, которые он ломал по пути, и глухой звук
падения тела вызвали крик ужаса и удивления у его спутников. Сыны Тумана,
ободренные паникой, которую произвел среди преследователей их первый успех,
ответили на этот крик громкими, радостными криками и, подойдя к краю утеса,
неистовыми воплями и угрожающими жестами старались устрашить противника,
показывая ему свою храбрость, численность и готовность защищаться. Даже
привычная осторожность военного не помешала капитану Дальгетти вскочить с
места и крикнуть Раналду громче, чем подсказывало благоразумие:
здравствует арбалет! Теперь, по моему скромному разумению, следует вывести
вперед одну шеренгу, чтобы занять позицию...
его панцирь.
по надежному стальному нагруднику, прочности которого капитан неоднократно
бывал обязан спасением свой жизни, а вторая пробила левый набедренник и
свалила его с ног. Раналд тотчас же подхватил его на руки и оттащил от края
пропасти, в то время как капитан сокрушенно говорил:
Тилли, и другим военачальникам, что, по моему слабому разумению,
набедренники следует делать такими, чтобы их не пробивали пули.
попечение женщин, находившихся в тылу маленького отряда, и хотел было
возвратиться к месту битвы, но Дальгетти удержал его, крепко схватив за
конец пледа.
что я умер как достойный соратник бессмертного Густава... И прошу тебя.., не
рискуй покидать теперешнюю позицию.., даже с целью преследования неприятеля,
в случае если одержишь временно верх.., и.., и...
воспользовавшись этим обстоятельством, высвободил конец своего пледа из его
руки и вложил в нее конец плаща одной из женщин. Капитан крепко ухватился за
него, воображая, что Раналд по-прежнему внимает тактическим наставлениям,
которыми он продолжал сыпать, пока у него хватало сил, хотя слова его с
каждой минутой становились все более бессвязными.
пиками, секирами и мечами. Держитесь, драгуны, на левом фланге! Что я
говорил? Да, вот что! Раналд, если решишь отступать, оставь несколько
горящих фитилей на ветках деревьев, - будет казаться, что стреляют... Но я
совсем забыл.., ведь у вас нет ни фитилей, ни кремневых ружей...только лук и
стрелы - лук и стрелы...ха,ха,ха!..
смеху, ибо он, искушенный в науке современной войны, никак не мог
примириться с мыслью о применении столь устаревшего оружия. Прошло много
времени, прежде чем он очнулся от забытья; и мы теперь оставим его на
попечении Дочерей Тумана, оказавшихся добрыми и внимательными сиделками,
невзирая на свою дикую внешность и угловатые движения.
Глава 15
храброго капитана Дальгетти на произвол судьбы, предоставив ему залечивать
свои раны, и постараемся вкратце описать военные действия Монтроза, вполне
признавая, что они достойны более подробного изложения и более искусного
историка. При содействии вождей горных кланов, с которыми мы уже
познакомились раньше, и главным образом благодаря присоединению Мерри,
Стюартов и других кланов Этола, с особенным рвением поддерживавших короля,
Монтрозу вскоре удалось собрать войско в две-три тысячи горцев, к которым он
присоединил ирландцев под начальством Колкитто. Этот последний, которого, к
великому недоумению комментаторов, великий поэт Мильтон упоминает в одном из
своих сонетов, носил имя Элистера, или Александра, Мак-Донела <Книга
Мильтона под названием "Тетрахордон" была, как известно, высмеяна
богословами, собравшимися в Уэстминстере, и другими лицами по причине ее
мудреного названия, а Мильтон в своем сонете отплатил им той же монетой,
перечисляя варварские шотландские имена, к которым междоусобная война
приучила слух англичан.
личности среди шотландских священников, которые стояли за ковенант". Между
тем Мильтон просто хотел высмеять варварские шотландские имена вообще и
назвал без разбора Галаспа, одного из апостолов ковенанта, рядом с Колкитто
и Мак-Донелом, его злейшим врагом (оба имени принадлежали одному лицу).
(Прим. автора.)> и, будучи уроженцем одного из шотландских островов,
приходился сродни графу Энтримскому, по милости которого и был назначен
командующим ирландскими войсками. Во многих отношениях он был вполне достоин
подобного отличия. Он был отважен и неустрашим до безрассудства, крепкого
сложения и весьма деятелен, в совершенстве владел оружием и всегда был готов
первым подать пример самой отчаянной храбрости. В противовес этим
достоинствам нельзя не упомянуть, что он был неопытен в военной тактике, к
тому же самоуверен и завистлив, из-за чего его личная доблесть редко
содействовала успехам Монтроза. Но обаяние внешних качеств человека столь
сильно действует на воображение дикого народа, что беспримерная смелость и
отвага этого воина производили куда большее впечатление на горцев, Нежели
военное мастерство и рыцарское благородство-маркиза Монтроза. В горных
ущельях Верхней Шотландии до сего времени еще сохранились многочисленные
предания и легенды, связанные с именем Элистера Мак-Донела, тогда как имя
Монтроза упоминается среди горцев очень редко.
войско, находился в Стратерне, на границе горных районов Пертшира, откуда
маркиз мог угрожать главному городу этого графства.
главе своих горцев шел по пятам ирландцев, двигаясь с запада на восток, и,
действуя силой, страхом или уговорами, успел собрать достаточное войско,
чтобы дать сражение Монтрозу. Жители Нижней Шотландии также были готовы к
войне по причинам, о которых мы уже упоминали в начале нашего рассказа.
Войско, состоявшее из шести тысяч пехоты и шести-семи тысяч всадников,
кощунственно называвшее себя воинством божьим, было спешно набрано в
графствах Файф, Ангюс, Перт, Стерлинг и в соседних с ними округах. В прежние
времена, пожалуй еще даже при предыдущем короле, было бы вполне достаточно
значительно меньших сил, чтобы защитить границы Нижней Шотландии от натиска
куда более грозной армии, нежели та, которой командовал Монтроз; но времена
сильно изменились за последнее пятидесятилетие. Прежде жители предгорья вели
непрерывную войну, так же как и горцы, но были более дисциплинированы и
лучше вооружены. Излюбленный боевой порядок шотландцев несколько напоминал
македонскую фалангу. Пехота, вооруженная длинными пиками, образовывала
плотное каре, неуязвимое даже для тяжеловооруженной конницы того времени.
Понятно, что пехота не могла быть смята беспорядочным натиском пеших горцев,
вооруженных лишь для ближнего боя палашами, плохо снабженные огнестрельным