выкрутиться хочет, чтобы я ее не трогал? - обрушился он на них. - Как она
может донести на меня! Что может она знать? Да ей в жизни не пройти
одиннадцать миль до Лонстона. Поглядите на ее ноги. Да она провела время с
мужиком где-нибудь на дороге, а когда ему надоела, он посадил ее в карету и
отправил назад. Подымайся, а не то ткну тебя носом в грязь!
Потом показал на небо. Низкие тучи разошлись под напором порывистого ветра,
в прорыве выглянула звезда.
кончится. Нужно поспеть, пока на море шторм и туман. Рассвет наступит через
шесть часов, хватит терять время. Приведи свою лошадь, Гарри, и запряги ее.
В карете поместится половина из нас. И возьми еще на конюшне телегу и коня,
а то он за неделю совсем застоялся. Ну, вы, ленивые, пьяные черти! Неужто не
хотите почувствовать, как золото и серебро текут вам в руки? Я сам
провалялся семь дней, как боров, а сегодня чувствую себя так, будто заново
родился. Меня снова тянет на берег. Так кто едет со мной в сторону
Кэмелфорда?
заорал песню, размахивая бутылкой и пошатываясь, но тут же споткнулся и
угодил лицом в грязь. Разносчик пнул его ногой, но тот даже не пошевелился.
Взяв лошадь под уздцы, Гарри потянул ее вперед, понукая криками и ударами
одолеть крутой подъем. Карета поехала колесами по упавшему парню. Дергая
ногами, как подстреленный заяц, крича от ужаса и боли, он так и остался
барахтаться в грязи, потом затих.
дурацкой пьяной ухмылкой, вдруг схватил ее за руку и потащил к карете.
Распахнув дверцу, он толкнул девушку в угол на сиденье и забрался сам.
Высунувшись из окна, он крикнул разносчику, чтобы тот подхлестнул лошадь.
Бежавшие рядом с каретой подхватили его крик; несколько человек вспрыгнули
на подножку и прижались к окну, остальные забрались на сиденье кучера и
обрушили на лошадь удары палок и камней. Покрывшись испариной, испуганное
животное задрожало и галопом пустилось вверх по дороге, подгоняемое
полдюжиной обезумевших детин, которые вцепились в поводья и вопили что было
мочи.
открыты. Трактирщик походил на огнедышащее чудовище, возникшее в ночной
тьме.
я буду болтаться на веревке, как дохлая кошка? Ну что ж, у тебя еще будет
время, Мэри. Сначала постоишь на берегу моря, ветер и брызги остудят тебя,
ты увидишь закат и прилив. Ведь ты знаешь, что все это значит? Знаешь, куда
я собираюсь взять тебя?
попыталась заговорить с ним, но его рука все еще зажимала ей рот.
Насмехаешься надо мной, воротишь свою хорошенькую белую рожицу, дерзко
смотришь?.. Ну да, я пьян... пьян, как король, и пусть разверзнутся небеса и
все катится в тартарары - мне плевать. Сегодня мы с приятелями позабавимся
на славу, быть может, в последний раз. И ты, Мэри, поедешь с нами к
побережью...
лошадь рванула вперед, увлекая за собой карету. Огни "Ямайки" скрылись во
мраке.
11
до побережья. Потрясенная жестоким отношением с ней, вся в синяках, Мэри
лежала без сил в углу кареты. Она не думала о том, что ей предстоит. В
карету влезли разносчик Гарри и еще двое. Они уселись рядом с дядей. От них
скверно пахло, сильно разило винным перегаром и табаком.
такого же состояния. К тому же присутствие в карете девушки подливало масла
в огонь. Зрелище ее слабости и очевидных страданий явно доставляло им
удовольствие. Сначала они пытались заговорить с ней, смеялись и напевали,
всячески стараясь произвести на нее впечатление. Разносчик Гарри принялся
горланить свои непристойные куплеты. Он орал так, что сотрясал карету, чем
вызвал лишь восторженные вопли слушателей, еще больше распаляя их.
смущение и неловкость. Но она была слишком измучена, и грязный смысл их слов
и песенок не доходил до нее, а их голоса едва проникали сквозь завесу
усталости. Ко всему дядя еще пребольно уперся ей в бок локтем. Голова
раскалывалась, табачный дым разъедал глаза, она с трудом различала
оскалившиеся физиономии попутчиков. Что бы они ни говорили или ни делали, не
имело уже никакого значения. Мэри мучительно хотелось уснуть и не видеть и
не знать ничего.
перестали обращать на нее внимание, и Джосс Мерлин, порывшись в кармане,
вытащил колоду карт. Игра сразу же заняла их, наступило благословенное
затишье, и Мэри еще сильнее вжалась в угол, отворачивая лицо от горячего
дыхания дяди и его животного запаха. Она закрыла глаза и ни о чем больше не
думала; покачивание кареты убаюкало ее. Усталость была столь сильна, что
сознание почти покинуло Мэри. Слабо, как в дурмане, она ощущала тупую боль,
смутно слышала скрип колес, тихие голоса, но все это происходило как бы не с
ней и ее не касалось. Свет померк в ее глазах, и девушка погрузилась во
мрак, с благодарностью приняв его как милость свыше. Время больше не
существовало для нее.
внутрь проникал холодный и влажный воздух. Вокруг было тихо, она сидела в
углу одна. Джосс с попутчиками ушли, взяв фонарь. Некоторое время девушка
сидела не шелохнувшись, боясь, что они вот-вот вернутся. Что же с ней
приключилось? Она потянулась было к окну, но тело пронзила острая боль, оно
было как чужое. Боль сковала онемевшие от холода плечи; одежда на ней все
еще была влажной. Мэри откинулась назад и посидела так, собираясь с силами.
Потом заставила себя наклониться к окну. По-прежнему дул сильный ветер,
однако ливень сменился холодным мелким дождем. Карета стояла в узкой
глубокой лощине, лошадь была выпряжена. Лощина круто уходила вниз, по ней
вилась узкая неровная тропинка. Вперед было видно всего на несколько ярдов.
Все окутала ночная мгла, а в лощине было темно, как в колодце. Ни единой
звезды на небе. Лишь свист и вой ветра, да густой сырой туман вокруг.
рыхлого песка и мокрой от дождя травы. Девушка подергала за ручку, но дверца
была заперта. Напряженно всматриваясь в темноту, Мэри прислушалась. Ветер
донес до нее глухой и так хорошо знакомый шум. Впервые в жизни она не
обрадовалась, услышав его. Дрожь пробежала по ее телу, сердце сжалось от
дурного предчувствия.
знала, отчего воздух стал по-особому влажным и мягким, а у капель дождя,
попадавших ей на руку, был солоноватый привкус. После болот, где свободно
гулял ветер, эта глубокая лощина, казалось, могла уберечь ее от непогоды. Но
она знала, что стоит выбраться наверх, как это обманчивое впечатление
исчезнет. Какой там покой! В такую пору на море душераздирающе стонет ветер,
а волны с ревом неистово бьются о скалы. До нее снова и снова доносился
нестихающий шум волн, их шепот и глубокие вздохи. Море яростно накатывалось
на берег и, как бы отдав ему свою силу, нехотя отступало назад, но через
мгновение обрушивалось с новой силой, сметая на своем пути камни и гальку.
прилива. Ничто не выдавало их присутствия. Если бы она слышала звук их
голосов, ожидание в пустой запертой карете не было бы столь нестерпимым.
Сейчас ее, наверно, обрадовали бы даже те отвратительные крики, хохот и
пение, которыми они взбадривали себя во время поездки. Предстоящее дело,
видимо, отрезвило их, и они нашли своим рукам работу.
невыносимым. Она взглянула на окно. Может быть, ей удастся как-то пролезть
через него. Рискнуть стоило. Ей было наплевать на свою жизнь - пусть дядя и
его подручные, если найдут, растерзают ее. Им эта местность хорошо знакома.
Они, как свора гончих псов, легко разыщут ее.
протискиваться через него, мучительно преодолевая боль во всем теле. От
дождя крыша кареты была мокрой и скользкой, и Мэри никак не могла ухватиться
за нее, но с упорством продолжала выбираться наружу. Наконец, теряя сознание
от боли, она сумела вылезти по пояс, до крови ободрав бок об оконную раму.
Ноги ее уже не касались сиденья, и, потеряв равновесие, Мэри вывалилась из
окна и упала на спину. Высота была небольшой, но она все же сильно ушиблась.
Ссадина на боку кровоточила. Немного оправившись от удара, Мэри заставила
себя подняться и, осторожно нащупывая дорогу, начала медленно двигаться по
крутой тропинке. Она еще не знала, что будет делать дальше, но решила, что
ей нужно непременно выбраться из лощины и идти прочь от моря. Она была
уверена, что дядя с его подручными находятся на берегу. Тропинка круто
поворачивала в сторону от моря. Она, по крайней мере, выведет Мэри наверх, к
скалам. Там даже в темноте можно будет определить, где находишься. Где-то
рядом должна быть дорога, по которой они приехали сюда. А если есть дорога,
то поблизости должно быть и жилье. Там найдутся честные люди, которым она
расскажет всю правду, и они подымут всю округу.
распущенные волосы, они падали на лицо, мешали видеть. Обогнув скалу с
острыми углами, она подняла руки, чтобы отбросить волосы назад, но тут
неожиданно заметила перед собой скорчившуюся фигуру. На тропинке спиной к
ней стоял на коленях человек и смотрел вверх по склону. Мэри с ходу налетела
Лукин Евгений
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Суворов Виктор