Чтение 32–й страницы книги ~Кондуит и Швамбрания~

Люля-Пилюля, Нимур-мура, Шлипса и Клякса.

А девочки, которых мы не выбрали, называли нас дураками.

- Ну, - сказал Степка, когда мы вышли, - теперь Б классе придется без
выражений, пока не привыкнут.

Во дворе встретилась депутация нашего класса "Б". Произошло крупное
объяснение по поводу того, что мы опередили их. Нам слегка испортили наш вид
и настроение.

"СОБАЧЬЯ ПОЛЬКА"

В амбарном городке вымирают голуби. Ветер шуршит в пустых амбарах
страшным словом "разруха".

- Свистит разруха сквозь оба уха, - говорит наш сторож Мокеич, горестно
наблюдая за тем, что творится в школе.

А в школе происходят такие громкие дела, что лошади на улице пугливо
косят глаза на нас или шарахаются на другую сторону улицы. Целый день гремит
в школе "собачья полька": одним пальцем - до! ре! ре!.. до! ре! ре!.. си!
ре! ре! Пианино волокут по коридору. Его возят из класса в класс на
свободные уроки.

Класс обращается в. танцульку. Ученики открыто уходят с уроков.

"Карапетик бедный, отчего ты бледный?.. Оттого я бледный, потому что
бедный..."

Учитель после звонка ловит в коридоре учеников и умоляет их идти на урок.

- Вы же хорошо учились, - с отчаянием говорит добрый математик Александр
Карлыч, поймав меня за рукав. - Идемте, я вам объясню преинтересную штуку
относительно тригонометрических функций угла. Прямо удивитесь, до чего
интересно. Чистая беллетристика.

Из вежливости я иду. Мы входим в пустой класс. До, ре, ре!.. До, ре, ре!
- слышится из соседнего. Александр Карлыч садится за кафедру. Я занимаю
переднюю парту. Все чин чином, только учеников нет. Класс - это я.

- Пожалуйте к доске, - вызывает меня математик.

Рядом с доской я вижу расписание уроков на завтра. Ого! Завтра трудный
день! Пять уроков. Первый урок - пение, второй - рисование, третий - чай,
четвертый - ручной труд, пятый - вольные движения.

- Ну-с, начнем, - -обращается Александр Карлыч к пустому классу. - Дан
угол альфа...

До! ре! ре!.. До! ре! ре!.. Си! ре! ре!..

"ВНУЧКИ" БЕСФОРМЕННЫЕ

Мы выросли и торчали из своих гимназических шинелей, как деревья сквозь
палисад. Пуговицы на груди под напором мужества отступали к самому краю
борта. Хлястик, покинув талию, стягивал лопатки. Но мы стойко донашивали
старую форму. На блеклых фуражках синела бабочкой тень удаленного герба.

Однажды товарищ Чубарьков привел в класс семерых новичков. Одеты они были
пестро, не в форме, и держались кучкой за кожаной спиной Чубарькова. Но
пояса у всех были одинаковы. На пряжках были буквы "В. Н. У.".

Комиссар сказал классу:

- Прошу потише. Затем здравствуйте. Точка. Следующий вопрос. Ввиду того
что теперь школа единая, все должны учиться заодно - сообща. Будьте знакомы.
Это вот из Высшего начального училища. Подружайтесь.

- Долой внучков! - закричали сзади. - Не будем учиться с внучками! Мы
средние, а они начальные! Чубарьков обернулся в дверях.

- Кто вместе со всеми не желает, - сказал он, - тот может, пожалуйста,
получить метрики самостоятельно! И ша! - сказал комиссар и ушел.

"Внучки" остались робеть у кафедры.

- Здравствуйте, буржуазия, - сказал смуглый "внучок" Костя Руденко, по
уличному прозвищу Жук, знакомый нам по старым дракам на улице. -
Здравствуйте, ребята и девочки, - вежливо сказал Костя Жук.

- А по по не по? - серьезно спросил Биндюг.

( - А по портрету не получишь? - перевели наши сзади.)

- А ра-то вы ме би? - спокойно сказал Костя Жук.

( - А раньше-то вы меня били? - растолковали нам "внучки".)

В классе уже начали отстегивать с рук часы, чтобы не повредить их в
драке. Девочки принимали часы на Хранение.

- Эх ты, внучок бесформенный! - сказал Биндюг, грозно подойдя к Косте
Руденко. - Тоже туда же... Из начального в гимназию вперся! Да у вас даже
пуговицы не серебряные, никакой формы... А тоже лезут...

- Вы - среднее учебное заведение, а мы - высшее, хоть и начальное, -
хитрил Костя Жук. - Мы больше вашего учили... Вот скажи, где бывает
полусумма оснований?

Биндюг сроду не встречал "полусуммы оснований".

- Чихал я на твои полусуммы оснований! - свирепел он. - Вот приложу тебе
сейчас печать на удостоверение личности, так будешь знать...

Но он был смущен. Я видел, что многие из наших ребят торопливо рылись в
учебниках, Я знал, "где бывает полусумма", и поднял руку, чтобы спасти честь
класса.

Степка Атлантида крепко ударил мою ладонь и сбил ее вниз.

- Без тебя обойдутся, - тихо сказал Степка. - Так ему и надо, Биндюгу!
Молодчага этот внучок. Уел наших... Присаживайся, ребята, на свободные
вакансии, - громко сказал он "внучкам".

"Внучки" несмело рассаживались. Отчужденное молчание класса встретило их.
Костя Жук подсел к Шпингалеткам (так прозвали у нас двух неразлучных
маленьких учениц).

- Неподходящее знакомство! - сказали хором обе Шпингалетки.

Они тряхнули бантами и напыщенно отодвинулись.

МАТЧ В "ГЛЯДЕЛКИ"

Девочки ввели в класс много новшеств. Главным из них были "гляделки". В
эту увлекательную игру играл поголовно весь класс. Состояла она в том, что
какая-нибудь пара начинала пристально глядеть друг другу в глаза. Если у
игрока от напряжения глаза начинали слезиться и он отводил их, это
засчитывалось ему как поражение. У нас были лупоглазые чемпионы и чемпионши.
Был организован даже турнир; чемпионат "гляделок". Весело и незаметно
проходили уроки.

Матч на звание "зрителя-победителя" всего класса длился подряд два урока
и часть большой перемены. Состязались Лиза-Скандализа и Володька Лабанда.
Два с половиной часа они не сводили друг с друга невидящих глаз. В этот день
даже на уроке физики учитель был поражен необычайной тишиной в классе. Не
понимая, что происходит, физик объяснил устройство ватерпаса. Потом он на
цыпочках ушел.

К концу большой перемены Володька Лабанда закрыл рукой воспаленные глаза.
Он сдался. Лиза все глядела исподлобья, неподвижно. И девочки, торжествуя,
предприняли "всеобщее визжание, или детский крик на лужайке". А мы удрученно
заткнули уши.

Но Лиза-Скандализа, странно наклонив голову, продолжала глядеть
исподлобья в одну точку. Обе Шпингалетки заглянули в ее лицо и испуганно
отскочили. И мы увидели, что глаза Лизы закачены под лоб. Лиза давно была в
обмороке.

УЧИТЬСЯ БЫЛО НЕКОГДА

Класс старался все таки при девочках держаться пристойно. С парт и стен
были соскоблены слишком выразительные изречения. Чтоб высморкаться пальцами,
ребята деликатно уходили за доску. На уроках по классу реяли учтивые
записочки, секретки, конвертики: "Добрый день, Валя. Позвольте проводить вас
до вашего угла по важному секрету. Если покажете эту записку Сережке, то я
ему приляпаю, а с вашей стороны свинство. Коля. Извините за перечерки".

Каждый вечер устраивались "танцы до утра". На этих вечеринках мы строго
следили, чтоб с нашими девочками не танцевали ребята из класса "Б".
Нарушителей затаскивали в пустые и темные классы. После краткого, но
пристрастного допроса виновника били. Друзья потерпевшего, разумеется,
алкали мести, и вскоре эти ночные побоища в пустых классах приобрели такие
размеры, что старшеклассники стали выставлять у дверей дежурных с
винтовками. Винтовки остались от "самоохраны". Иногда дежурные для
убедительности палили в черную пустоту. К выстрелам танцующие быстро
привыкли.

Биндюг, участвовавший в погроме магазина, устроил в классной печке
небольшой винный погреб. Не брезговала его угощением и Мадам Халупа. Это
была толстенькая, великовозрастная тетка. Ее побаивались не только девочки,
но и ребята. Одного из обидчиков она всенародно выпорола его же ремнем на
кафедре. Меня же Мадам Халупа однажды так грохнула головой о кафельный пол,
что я лишь пять минут спустя ощутил себя снова живым, и то лишь наполовину.

Степка Атлантида ходил мрачный. Родители учеников встречали его и
попрекали.

- Ну что? - говорили они. - Добились? Весело вам теперь учиться? Срам на
весь город, больше ничего. Ведь это ж извините что такое, а не школа!

Степка пытался уговорить разыгравшихся хуторянских сынков. Его
поддерживали "внучки" и кое-кто из приятелей.

Нас не слушали.

- Когда же учиться? - грустно спрашивали мы.

- Некогда нынче этим делом заниматься, - отвечал Биндюг, - не старый
режим. Хватит!

- Дурак! - сказал Костя Жук. - Нынче нам только и учиться по-правдашному.

- Это вам, внучкам-большевичкам, образования не хватает, - сказал Биндюг,
- а наш брат, старый гимназер, обойдется... Не учи ученого.

В Швамбрании в этот день тоже загорелся ученый спор между графом
Уродоналом Шателена и Джеком, Спутником Моряков. Началась война.

ШИШКА НА РОВНОМ МЕСТЕ

На большой перемене нам раздавали сахар. Нас поили горячим чаем. Такой
роскоши в старой гимназии мы не знали.