ведь только предлагаю, - это как штаб решит. Но от занятий с маленькими я
бы уже сейчас решил его освободить.
худенькие кулаки: она нечаянно сорвалась с начальнического тона - так
разозлил ее вдруг Володя. - Вот уж правда несчастный!
пор выучить не можешь!
Какой постановите - за такой и выучу все.
знал.
Володя. - А с малятами можно заниматься?
штаба.
Кто-нибудь должен проверять Дубинина и, если надо, помогать. За кем
запишем? Может быть, ты сама возьмешься, Светлана? Тебе и Юлия Львовна в
случае чего поможет, направит как надо.
пионеру! - сказал вожатый. - А я бы все-таки записал это за Светланой.
розовое пятно, потом стали краснеть уши, и вот вся она залилась нежной
розовой краской до самых волос. Она досадливо встряхнулась и сказала:
безразлично.
размахивая сумкой, проводя ею по перекладинам попадавшихся на пути
палисадников, чтобы она отбивала барабанную дробь, и, насвистывая,
прикидывал в уме, как ему теперь надо распределить время, чтобы успеть и в
"ЮАС" сходить, и с малятами позаниматься, и согласования выучить. То, что
он за месяц успеет подтянуться, не вызывало у него никаких сомнений.
"Захочу - и сделаю, раз обещал - точка", - думал он.
отец был уже дома. Он не ожидал, что отец вернется сегодня из рейса. А вот
и Бобик выполз из чулана под лестницей. Только вид у него был такой, будто
ему только что крепко влетело. Он издали робко помахал хвостом, а когда
Володя протянул руку, чтобы погладить его, припал к земле и быстро
отскочил. Он даже тихонько взвизгнул, словно Володя замахнулся на него.
взбежал по лестнице, постучался в дверь. Ему открыла мать.
стал снова подсвистывать собаку.
приваживай сейчас собаку. Гавкает тут, вертится... Не до нее!
его зубами.
широко раскрытыми глазами посмотрел на мать, боясь спросить ее, что
произошло.
отца, который сидел у окна и держал в откинутой руке трубку. Он сидел
спиной к Володе, и все - неподвижность его, непривычная сутулость широкой
спины, какая-то оцепенелость всей фигуры, погасшая трубка в опущенной руке,
- все это говорило Володе о том, что произошло несчастье. Чуточку поодаль,
лицом к отцу, сидела на стуле Валя. Сложенные вместе ладони ее рук были
втиснуты меж колен. Она сидела наклонившись, опустив плечи, и не сводила
красных глаз с отца. Услышав, что входит Володя, сестра приложила палец к
губам, поднялась и пошла навстречу брату. Она схватила Володю за руку и
вывела за дверь.
кинется расспрашивать. Но у него только лицо стало серым, как ракушечник,
словно помертвело, да и без того огромные глаза медленно расширились в
горестном изумлении.
ее слова, понимал их значение - каждое в отдельности, но смысл услышанного,
вот то самое, про что сказано в грамматике - "мысль, выраженная словами",
еще не проник в его сознание. Тогда сестра шепотом рассказала ему, что отец
как-то дал рекомендацию в партию и на работу одному моряку, который плавал
прежде на "Красине", где Никифор Семенович был помполитом, а человек этот
оказался ненадежным. Он запустил корабль, имел уже две аварии, а на днях
совершил совсем уже непростительный для всякого честного моряка поступок:
вышел пьяным на вахту и разбил судно о скалы. Пострадало несколько моряков,
погибло много ценного груза.
теперь того моряка будут судить, а отца временно отстранили от службы.
Тимофеевна. - А то он третий час вот так сидит, ни с кем ни слова. А как
пришел, как сказал мне все, да и говорит: "Ох, Вовке это узнать просто
будет убийство!" Он еще за тебя болеет.
происшедшем ему, сыну. Он решительно подошел к отцу. Никифор Семенович
медленно повернул к нему свое большое, красивое, сейчас словно погруженное
в сумрак лицо. Он поднял руку с потухшей трубкой, улыбнулся бледной,
виноватой улыбкой и уронил снова руку вниз.
извиняясь перед сыном, что доставляет ему такую неприятность. - Такая,
брат, незадача...
он...
видел он отца таким. Самое страшное было именно в том, что отец, которого
Володя считал самым сильным, несокрушимым, образцовым, отец, которым он так
гордился, чьей боевой молодости он завидовал, отец, всегда и во всем бывший
его первой опорой, - вдруг попал в такую беду. Ужас, испытанный при этой
мысли мальчиком, был, вероятно, подобен тому чувству потерянности, которое
ощущают люди при землетрясении, когда земля - самое устойчивое и надежное
из всего, что есть, основа основ - вдруг начинает колебаться, терять
устойчивость и отказывается быть опорой для всего движимого и недвижимого.
И все проваливается...
это стоять... ну, бороться, в общем... Папа, у тебя ведь только партбилета
не будет, ну, удостоверения... а ты сам будешь коммунист.
еще! Тут у человека, пойми, сила оттого, что он с такими же еще, как сам
он, в одно целое входит. А это целое - огромное, могучее - и есть, сынок,
партия. А сам по себе что же? Один в поле не воин. Я, Владимир, с первого
года Советской власти в партии. В партии человеком стал. В партии учился.
Партия меня в люди вывела. Ну что я такое буду без партии? Ровным счетом
ничего.
партии, а ведь тоже и в гражданской участвовали, и работают хорошо.
повернулся к Володе. - Люди работают и великие дела творят - не все
обязательно в партии. Но партия - это те, кто впереди. Это - гвардия
народа. Партия - это всему народу головной отряд. И быть в его рядах -
великая честь, сынок. Ее заслужить надо. А я вот как будто и заслужил эту
честь, да поручился словом большевика и честью партийной за негодного, на
поверку, человека и сам через то доверие партии могу потерять.
нас вычеркивать. Мы, брат, Дубинины. Меня так, резинкой с листа, не
сотрешь!
"Н. Дубинин". Сколько лет, и то с камня не стерли.
конечно, не столь уж знаменитая, чтобы гремела, да люди добрые ее не хаяли.
Я кровью своей в те партийные списки в восемнадцатом году фамилию свою
вписал, Вовка. Ясно тебе, в каком смысле?.. Вот. И в камень я ее врубил с
Николаев Андрей
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс