read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Прототипом Остапа Бендера был старший брат одного замечательного молодого поэта,
друга птицелова, эскесса и всей поэтической элиты. Он был первым футуристом, с
которым я познакомился и подружился. Он издал к тому времени на свой счет
маленькую книжечку крайне непонятных стихов, в обложке из зеленой обойной
бумаги, с загадочным названием "Зеленые агаты". Там были такие строки:

"Зеленые агаты! Зелено-черный вздох вам посылаю тихо, когда закат издох". И
прочий вздор вроде "...гордо-стройный виконт в манто из лягушечьих лапок, а в
руке - красный зонт" - или нечто подобное, теперь уже не помню.

Это была поэтическая корь, которая у него скоро прошла, и он стал писать
прелестные стихи сначала в духе Михаила Кузьмина, а потом уже и совсем
самостоятельные.
К сожалению, в памяти сохранились лишь осколки его лирики.

"Не архангельские трубы - деревянные фаготы пели мне о жизни грубой, о печалях и
заботах... Не таясь и не тоскуя, слышу я как голос милой золотое Аллилуйя над
высокою могилой".

Он написал:

"Есть нежное преданье на Ниппоне о маленькой лошадке вроде пони", которая
забралась на рисовое поле и лакомилась зелеными ростками. За ней погнался
разгневанный крестьянин, но ее спас художник, вставив в свою картину.

Он изобразил осенние груши на лотке; у них от тумана слезились носики и тому
подобное.

У него было вечно ироническое выражение добродушного, несколько вытянутого лица,
черные волосы, гладко причесанные на прямой пробор, озорной носик сатирикончика,
студенческая тужурка, диагоналевые брюки...
Как все поэты, он был пророк и напророчил себе золотое Аллилуйя над высокой
могилой.
Смерть его была ужасна, нелепа и вполне в духе того времени - короткого отрезка
гетманского владычества на Украине. Полная чепуха. Какие-то синие жупаны,
державная варта, безобразный национализм под покровительством немецких
оккупационных войск, захвативших по Брестскому миру почти весь юг России.

Брат футуриста был Остап, внешность которого соавторы сохранили в своем романе
почти в полной неприкосновенности: атлетическое сложение и романтический, чисто
черноморский характер. Он не имел никакого отношения к литературе и служил в
уголовном розыске по борьбе с бандитизмом, принявшим угрожающие размеры. Он был
блестящим оперативным работником. Бандиты поклялись его убить. Но по ошибке,
введенные в заблуждение фамилией, выстрелили в печень футуристу, который только
что женился и как раз в это время покупал в мебельном магазине двуспальный
полосатый матрац.
Я не был на его похоронах, но ключик рассказывал мне, как молодая жена убитого
поэта и сама поэтесса, красавица, еще так недавно стоявшая на эстраде нашей
"Зеленой лампы" как царица с двумя золотыми обручами на голове, причесанной
директуар, и читавшая нараспев свои последние стихи:

"...Радикальное средство от скуки-ваш изящный мотор-ландоле. Я люблю ваши
смуглые руки на эмалевом белом руле..."

...теперь, распростершись, лежала на высоком сыром могильном холме и, задыхаясь
от рыданий, с постаревшим, искаженным лицом хватала и запихивала в рот могильную
землю, как будто именно это могло воскресить молодого поэта, еще так недавно
слышавшего небесные звуки деревянных фаготов, певших ему о жизни грубой, о
печалях, о заботах и о вечной любви к прекрасной поэтессе с двумя золотыми
обручами на голове.
- Ничего более ужасного,- говорил ключик,- в жизни своей я не видел, чем это
распростертое тело молодой женщины, которая ела могильную землю, и она текла из
ее накрашенного рта.

Но что же в это время делал брат убитого поэта Остап?

То, что он сделал, было невероятно.

Он узнал, где скрываются убийцы, и один, в своем широком пиджаке, матросской
тельняшке и капитанке на голове, страшный и могучий, вошел в подвал, где
скрывались бандиты, в так называемую хавиру, и, войдя, положил на стол свое
служебное оружие - пистолет-маузер с деревянной ручкой.
Это был знак того, что он хочет говорить, а не стрелять. Бандиты ответили
вежливостью на вежливость и, в свою очередь, положили на стол револьверы, обрезы
и финки.
- Кто из вас, подлецов, убил моего брата? - спросил он.
- Я его пришил по ошибке вместо вас, я здесь новый, и меня спутала фамилия,-
ответил один из бандитов.
Легенда гласит, что Остап, никогда в жизни не проливший ни одной слезы, вынул из
наружного бокового кармана декоративный платочек и вытер глаза.
- Лучше бы ты, подонок, прострелил мне печень. Ты знаешь, кого ты убил?
- Тогда не знал. А теперь уже имею сведения: известного поэта, друга птицелова.
И я прошу меня извинить. А если не можете простить, то бери свою пушку, вот тебе
моя грудь - и будем квиты.

Всю ночь Остап провел в хавире в гостях у бандитов. При свете огарков они пили
чистый ректификат, не разбавляя его водой, читали стихи убитого поэта, его друга
птицелова и других поэтов, плакали и со скрежетом зубов целовались взасос.
Это были поминки, короткое перемирие, закончившееся с первыми лучами солнца,
вышедшего из моря.
Остап спрятал под пиджак свой маузер и беспрепятственно выбрался из подвала, с
тем чтобы снова начать борьбу не на жизнь, а на смерть с бандитами.

Он продолжал появляться на наших поэтических вечерах, всегда в своей компании,
ироничный, громадный, широкоплечий, иногда отпуская с места юмористические
замечания на том новороссийско-черноморском диалекте, которым прославился наш
город, хотя этот диалект свойствен и Севастополю, и Балаклаве, и Новороссийску и
в особенности Ростову-на-Дону - вечному сопернику Одессы.
Остапа тянуло к поэтам, хотя он за всю свою жизнь не написал ни одной
стихотворной строчки. Но в душе он, конечно, был поэт, самый своеобразный из
всех нас.

Вот каков был прототип Остапа Бендера.

- Это все очень любопытно, то, что вы нам рассказываете, синьор профессоре, но
мы интересуемся золотым портсигаром. Не можете ли вы нам его показать?
Я был готов к этому вопросу. Его задавали решительно всюду - ив Европе и за
океаном. В нем заключался важный философский смысл: золото дороже искусства.
Всем хотелось знать, где золото.
- Увы, синьоры, мистеры, медам и месье, леди и гамильтоны, я его продал, когда
мне понадобились деньги. Вздох разочарования, но вместе с тем и глубокого
понимания пролетел по рядам молодых, любознательных и и весьма патлатых
студентов.
- А что стало с вашей комнатой, месье ле профессор, в том переулке, который вы
называете таким трудно произносимым словом, как "Мильникоф"? Она занимает так
много места в ваших лекциях.
К этому стандартному вопросу я тоже был готов. - Мыльников переулок, или, если
вам угодно, виа Мыльников, рю Мыльников или же Мыльников-стрит, до сих пор
существует. Его еще не коснулась реконструкция столицы. Но он уже называется
теперь улица Жуковского. Дом номер четыре стоит на своем месте. В квартире давно
поселились другие люди, которые, вероятно, не знают, в каком историческом месте
они живут. Если вы приедете в Москву, можете посетить бывший Мыльников переулок,
дом четыре. Мою комнату легко заметить с улицы; на ее окнах имеется
веерообразная белая железная решетка, напоминающая лучи восходящего из-за угла
солнца, весьма обыкновенная защита от воров как в Европе, так и за океаном.

Время от времени в моей памяти возникают разные события, происшедшие в давние
времена в Мыльниковом переулке.
Теперь трудно поверить, но в моей комнате вместе со мной в течение нескольких
дней на диване ночевал великий поэт будетлянин, председатель земного шара. Здесь
он, голодный и лохматый, с лицом немолодого уездного землемера или ветеринара,
беспорядочно читал свои странные стихи, из обрывков которых вдруг нет-нет да и
вспыхивала неслыханной красоты алмазная строчка, например:

"...деньгою серебряных глаз дорога..." -

при изображении цыганки. Гениальная инверсия. Или:

"...прямо в тень тополевых теней, в эти дни золотая мать-мачеха золотой
черепашкой ползет"...

Или:

"Мне мало надо! Краюшку хлеба, да каплю молока, да это небо, да эти облака".

Или же совсем великое!

"Свобода приходит нагая, бросая на сердце цветы, и мы, с нею в ногу шагая,
беседуем с небом на ты. Мы воины, смело ударим рукой по суровым Щитам: да будет
народ государем всегда навсегда здесь и там. Пусть девы поют у оконца меж песен



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 [ 32 ] 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.