засыпанного цветами вишни, стало извиваться, источая коричневатый пот, и я,
чувствуя себя соучастником преступления, ощутил, что его отрешенная поза
действует на меня освежающе. Верно, кровная связь между маской и татуировкой
выражается не в такой форме - она состоит в том, где жить, на какой стороне
границы, проведенной по настоящему лицу. Поскольку есть люди, которые могут
жить, снося татуировку, то вполне возможно сносить и маску.
придираться ко мне. Когда рубаха с длинными рукавами скрыла татуировку, он
показался моложе, меньше ростом и не таким внушительным, но все равно носил
на своем теле угрозу и был великим мастером запугивания.
него, и потребовал извинения. Судя по его словам, это его очень задело.
Лучше бы мне извиниться, как он требовал, но беда не приходит одна - из-за
того, что я долго был в горячей воде, под маской у меня кипело, точно
варился суп, я буквально терял сознание.
защиты маски не уступал ему в быстроте. То, что первая атака провалилась,
еще больше распалило мужчину. Он неожиданно схватил меня и начал грубо
трясти, пытаясь улучить момент, чтобы ударить в лицо. Наконец он прижал меня
к дощатой стене, и то ли его рука, то ли моя (не знаю точно, руки наши
переплелись), в общем, чья-то рука скользнула снизу вверх по моему
подбородку, и в то же мгновение маска оказалась содранной.
Потрясение противника было ничуть не меньшим. Глухим, робким голосом, так не
вязавшимся с его наружностью, он пробормотал что-то невнятное и с негодующим
видом, будто это он пострадавший, быстро ушел. В полуобморочном состоянии я
отер пот и снова надел маску. Собрались, наверно, зеваки, но у меня не
хватило мужества оглядеться. Будь это на сцене, над нами бы как следует
посмеялись. Теперь, когда буду выходить на улицу, ни за что не оставлю
духовой пистолет дома.
x x x
состав. Правда, по дороге я сделал крюк, чтобы специально для маски купить
все необходимое: зажигалку, записную книжку, бумажник, а потом направился в
намеченное место - ровно в четыре часа я был на автобусной остановке. Здесь
я собирался дождаться твоего возвращения с лекций по прикладному искусству,
которые ты посещала по четвергам. Приближалось время вечерней сутолоки, шум
этого оживленного места поглотил все пространство своей перенасыщенной
плотностью, и я почему-то почувствовал удивительное спокойствие, будто шел
по лесу, где начали опадать листья. Видимо, прежнее потрясение еще осталось,
и оно изнутри подавляло все мои пять чувств. Стоило закрыть глаза, как
закружились в водовороте, точно рой москитов, бесчисленные звезды,
излучавшие яркий свет. Наверно, поднялось давление. Действительно,
потрясение было глубоким. Но это не так уж плохо. Унижение, подействовав,
как стимулятор, толкало на нарушение закона.
видно, а благодаря тому, что рядом со мной стояло много других ожидающих, я
не бросался в глаза. Нечего было опасаться, что ты заметишь меня раньше, чем
я тебя. Лекции кончаются в четыре часа, и даже если ты пропустишь один
автобус, все равно доедешь минут за десять.
меня спросили, я бы сказал, что сам факт этого неустанного многолетнего
хождения на такие совершенно ненужные лекции служит прекрасным
доказательством неустойчивости женского существования. Весьма символично,
что ты выбрала изготовление пуговиц и занимаешься этим с увлечением. Какое
же великое множество пуговиц, больших и маленьких, ты уже выточила,
вырезала, выкрасила, отполировала! Ты делала пуговицы не для того, чтобы с
их помощью что-то застегивать, - ты бесконечно мастерила необходимые для
практического использования вещи в целях абсолютно непрактических. Нет, я не
хочу обвинять тебя. Ведь я действительно ни разу этому не противился. Если
ты по-настоящему горячо увлечена - от души благословляю это невинное
занятие...
действующих лиц, и поэтому я не стану излагать их час за часом. Что нужно,
так это вывернуть наизнанку мое сердце и выставить на свет спрятавшееся там
бесстыдное лицо паразита. Ты приехала третьим автобусом и прошла мимо меня.
Я двинулся следом. Со спины ты выглядела удивительно гибкой, удивительно
изящной, и меня охватила робость.
которые нужны, чтобы дойти до вокзала, я должен любыми средствами привлечь
твое внимание. Не следует идти напролом, но и окольный путь тоже не
подходит. Протягивая, будто только что случайно подобрал, припрятанную
заранее кожаную пуговицу, которую ты сама сделала, я обратился к тебе с уже
подготовленными словами:
подняла сумку, стала осматривать дно, проверять застежки и, всем своим видом
показывая, что не можешь найти объяснения, доверчиво бросила на меня быстрый
взгляд. Раз уж я заговорил, нельзя было упускать возможности, в которую
поверил, и я бросился напролом.
щипцами, плотно зажала мне рот. Это был пристальный взгляд, точно ты
забылась, взгляд, в котором ты, вероятно, не отдавала себе отчета. Если ты
будешь так смотреть еще несколько секунд, то увидишь меня насквозь - я
моментально понял это и отступил. Но этого не могло случиться. Успех маски
уже был подтвержден в самых различных ситуациях. Нечего было опасаться, что
у тебя появятся подозрения, - ты ведь не сорвешь маску силой, как тот
татуированный, не коснешься ее губами (разницу в температуре скрыть
невозможно). К тому же я сознательно говорил голосом более низким, чем
обычно, но даже если бы я этого и не делал, из-за того, что на мои губы были
наложены еще и искусственные, губные звуки совершенно видоизменились.
лицо вернулось обычное рассеянное выражение. Мой эротизм, натолкнувшись на
твой пристальный взгляд, поджал хвост, и если бы ты так и ушла, то, может
быть, я и нашел бы в себе силы отказаться от задуманного плана, понимая, что
это самое лучшее для нас обоих. День был ясный, солнечный, и маска не могла
проявить всех своих возможностей, ее чудесная сила увяла. Но и ты на
мгновение заколебалась. А уличный поток, извивавшийся вокруг нас, точно
прожорливое первобытное чудовище, впитывал просачивающиеся мысли, стоило им
только возникнуть. Выяснить, почему возмутилось магнитное поле, возникшее
между нами благодаря твоему минутному колебанию, было некогда, и я
использовал это замешательство и двинул второй эшелон заготовленных заранее