проявлять настоящий интерес к моим рассказам о зарослях и о жизни.
и море им было по колено. Они заигрывали со встречными девушками и задирали
их кавалеров. Они крепко держались друг за друга - не только ради опоры, в
которой, впрочем, оба нуждались, но потому, что их соединяли крепчайшие в
мире узы - узы слабости, в равной степени свойственной обоим.
от всякой ответственности вскоре должно было исчезнуть пред лицом суровых
правил корабельного устава. Но пока что они решили позабыть и об излишествах
этого дня, и о мрачных предчувствиях и выкинуть напоследок какую-нибудь
вовсе уж отчаянную штуку.
мрачной решимостью, которую он попытался извлечь из дебрей своего угасающего
сознания и продемонстрировать всему миру. - Можешь запихать их... знаешь
куда?
за день пива; громко захохотал, покачнулся и поволок глядевшего на него
восхищенным взором приятеля вдоль по улице, хвастливо восклицая:
сделаю. Слышишь? Это я сказал! Со всеми расправлюсь. Проклятые грабители...
Четыре пенса за пирожок! Он что думает... что он - адмирал всего флота, что
ли, черт его подери!
стоял не двигаясь, лицо его оставалось спокойным. Но когда до него дошел
смысл сказанного, он повернулся и с изумлением посмотрел на меня. Затем он
снова обернулся и, стиснув зубы и сжав кулаки, уставился на моряков, которые
неверным шагом брели по улице.
с них так и не спускал.
тележка с пирожками; с ее владельцем Драчун был в дружеских отношениях, хотя
и считал его "бабой и сукиным сыном". Я думаю, что подобное суждение
основывалось на том, что этот человек полагал нужным начищать упряжку своего
пони и медные ободки печурки. Он обтирал также бутыль с томатным соусом
каждый раз, когда ему приходилось ею пользоваться. Такое поведение, с точки
зрения Драчуна, свидетельствовало о том, что человек он никчемный и
трусоватый.
ответ заставила продавца поспешно ретироваться, и это полностью подтвердило,
что Драчун определил его характер правильно. Драчуна это разозлило, но
матросов подбодрило и, подойдя вплотную к торговцу, они изложили ему во всех
подробностях, что он должен сделать со своими пирожками.
фоне сгущающейся темноты, взглядом молил Драчуна о помощи. Драчун сорвал
передник, швырнул его на тележку и побежал через дорогу. Я последовал за
ним.
не показали и встретили его насмешками и хохотом.
долговязый малый, который, сострив, всякий раз оглядывался на своего
спутника за одобрением, без которого он сразу же увял бы и которое делало
присутствие этого дружка просто необходимым для него.
многие годы хорошо знакомой тысячам посетителей стадионов. Он выпрямился,
откинул голову назад, прижал локти к бокам и выставил вперед кулаки -
точь-в-точь кулачный боец со старинной гравюры.
пригнулся, поднял согнутые в локтях руки и, приплясывая, попятился. Он
отшатывался то в одну сторону, то в другую, словно увертываясь от ударов. Он
делал скачок вперед и тотчас отпрыгивал. Так в его представлении должен был
вести себя знаменитый боксер, выигрывающий финальную схватку чемпионата; по
мере того как в его сознании ясней вырисовывался этот образ, он менял
положение рук, ног и головы.
делал попыток схватиться с Драчуном. Эти минуты были слишком драгоценны,
демонстрация ловкости вдохновляла его и вселяла в него мужество - слишком
обидно было бы свести все дело к кровавой драке.
Его дружок держался рядом и подбадривал его одобрительными возгласами.
Драчун медленно поворачивался, чтобы матрос не оказался у него за спиной, но
вдруг это ему надоело, он ринулся вперед и вплотную приблизился к матросу,
продолжавшему размахивать руками. В следующее мгновение могучие кулаки
Драчуна заработали как поршни, нанося короткие стремительные удары по ребрам
и животу моряка.
вопросительный знак. Он широко раскрыл рот, и на лице его появилось
выражение человека, у которого внезапно начались сильные рези в желудке.
опустившего в эту секунду руки, и нанес ему такой сильный удар в грудь, что
Драчун отлетел к тележке с пирожками. Он зацепился обо что-то каблуком и
повалился навзничь, падая, он ударил головой в бок пони и соскользнул ему
под ноги.
голове, сильно оцарапав ему лоб. Когда Драчун поднялся на ноги, лицо его
было залито кровью.
избавиться от обступивших тележку зрителей, крикнул:
через минуту на месте происшествия остались только мы трое.
ним и расправил содранную кожу, затем взял свой носовой платок, сложил и
обвязал им голову Драчуна.
сквозь платок, вид у Драчуна был много хуже, чем его состояние.
ссадина. И все же надо бы к ней что-нибудь приложить.
пришел на помощь, а затем мы вернулись к своей тележке. В этот вечер он ушел
домой рано.
поздоровался.
хлебцев лежал выстиранный, выглаженный и аккуратно завернутый в обрывок
газетной бумаги мой носовой платок.
коробку для обуви.
черепаху.
поспешно втянула голову под прикрытие панциря.
ГЛАВА 4
множество занятий. Я был опытным бухгалтером и в условиях возраставшего
благосостояния середины двадцатых годов легко находил себе работу.
конторы, когда нужно было срочно помочь в работе или привести в порядок
бухгалтерские книги, запущенные собственными служащими.
думать, что брать меня на работу будут только те, кто понимает, что я готов
трудиться больше и усерднее, чем здоровые люди, не изведавшие безработицы.
Предприниматели, руководствовавшиеся такими соображениями, были жестоки.
"Что ж, - рассуждали они, - может быть, и имеет смысл дать временное место
калеке. В6 всяком случае, можно попытаться".
оплату, и мне удалось подкопить немного денег и купить себе кое-что из
одежды. Раз в неделю я мог посещать кино. Я мог ездить на трамвае когда
угодно.
трудно сводить концы с концами. Каждое заработанное мною пенни было на
счету. Прежде чем сесть в трамвай, я должен был подумать, могу ли я себе это
позволить. Мыло для бритья являлось для меня роскошью; зубная паста была мне
не по средствам.
выписывал на бумаге расходы, предстоявшие до ближайшей получки. Если в конце
недели у меня в кармане оставалось три пенса, я считал, что дела мои не так
уж плохи.
миссис Смолпэк, что после того, как я проработаю год, она будет полностью
Лондон Джек
Громыко Ольга
Глуховский Дмитрий
Мурич Виктор
Шилова Юлия
Каменистый Артем