Чтение 32–й страницы книги ~Третий глаз Шивы~

Веры Фабиановны есть приятельница. Должен сказать вам, что поспешная
привязанность, которая вспыхнула вдруг между столь несхожими людьми...

- Дорогой Лев Минеевич, - каждое слово Люсин сопровождал энергичным
кивком, - у вас очень интересные новости, но вы должны меня простить, я
безумно занят. Не могли бы позвонить чуть попозже?

- Когда именно, Владимир Константинович?

- В конце дня, а еще лучше завтра.

- Но у меня же очень важное дело! - взмолился Лев Минеевич.

- У меня тоже. Я, дорогой вы мой человек, на работе. - Сжав зубы,
Люсин мотал головой, как лошадь над торбой с овсом.

- Я понимаю! Я знаю, Владимир Константинович, что вы на
государственной службе. Обеспокоить вас я решился только по причине
большого человеческого горя. Помогите, Владимир Константинович! Пропал
человек!

- Какой такой человек? - сразу насторожился Люсин и разжал зубы. -
Кто пропал?

- Так я же вам все объясняю! У Веры Фабиановны есть приятельница,
дама сугубо неуравновешенная, склонная к экзальтации...

- Вы не гражданку ли Ковскую имеете в виду? - Люсин сразу вспомнил,
что при первой же встрече Людмила Викторовна осведомила его о своем
знакомстве с Чарской.

- Ее само", - подтвердил Лев Минеевич и с явным разочарованием
спросил: - Значит, вы уже все знаете?

- Получается, что так, Лев Минеевич... Только знаю я далеко не все.
Вера Фабиановна бывала у Аркадия Викторовича?

- Последнее время они были неразлучны... Не с профессором, конечно, а
с ней, его сестрой.

- Ну, а с профессором-то она хоть была знакома?

- А как же! Верочка даже консультировалась с ним по оккультным
вопросам... Кри-стал-ло-ман-ти-ки. - Лев Минеевич по слогам произнес,
видимо, непривычное для него слово.

- Как-как? - не разобрал Люсин. - Кристаллографии? Вот уж не думал,
что стару... - он поперхнулся, - что Вера Фабиановна разбирается в точных
науках.

- Да. Она умеет гадать на кристалле, - с полной серьезностью
подтвердил неискушенный Лев Минеевич. - У нее есть большой хрустальный шар
из Франции. Только я не верю в эти фокусы, хотя должен признать...

Пока Лев Минеевич лепетал нечто маловразумительное по части волшебных
свойств драгоценных камней, Люсин лихорадочно черкал свой набросок плана
расследования.

<Вот она, сумасшедшинка! Яков почувствовал ее в белом снежке
меркамина, в смрадном запахе трупного разложения. Но все завязалось
значительно раньше, куда как раньше... Как только обмолвилась она в первую
встречу про Чарскую, так словно ветер холодный прошел по ногам. Связь
налицо, оказывается. На самом виду! У старухи древние ценности, редчайшие
камни, а он в НИИСКе работает, опыты какие-то ставит... Как это сразу на
ум не пришло, что камни, самоцветы разные, будь они прокляты, - это тоже
кристаллы и прежде всего кристаллы! А за старухой ведь многие охотились...
Видимо, и теперь ее сокровища кое-кому покоя не дают. Но он-то, он-то при
чем здесь, Аркадий свет Викторович? Случайно у кого-то на дороге встал?
Или, может, сам на что-то клюнул? Ведь неизвестно пока, что за человек,
чем дышит и как живет! Ничего не известно. А может, не случайно Фома
Андреевич насторожился? Он же директор, член-корреспондент, голова! Не мог
он разве раскусить Аркадия Викторовича? Интуитивно понять, что он за
птица. Но доказательства, чего-то реального нет, вот он и вынужден быть
сдержанным. Люди-то разные бывают, чувствуют и мыслят по-разному. Все
проверить, каждую версию отработать, ни единой ниточки не упустить. А
старуха Чарская - это не нить! Стальной трос! Манильский канат! Словно
кто-то кости бросает упорно из века в век. Ларец этот знаменитый, слуги
его. Одних древние загадки гипнотизируют, других барыш влечет, и еще как
влечет! Извечное проклятие рода людского! Нет ни одного знаменитого в
истории камушка, который бы не был омыт человеческой кровью...>

А Лев Минеевич долдонил в трубку:

- Тогда я и говорю ей: напрасно вы, Верочка, полагаете, будто здесь
не человеческого разумения ситуация сложилась. Милиция, говорю, и не такое
распутывала. Я сам от товарища Люсина, от вас, значит, Владимир
Константинович, слышал, что сатанинской светящейся краской в обыкновенном
магазине из-под прилавка торговали и только своевременное вмешательство
участкового инспектора смогло пресечь этот далеко зашедший бизнес.

- Вот именно, - с покорностью обреченного подтвердил Люсин. - Вы
совершенно правы, Лев Минеевич.

Приглушенно загудел внутренний.

- Одну минуту! - сказал Люсин и прижал к другому уху зеленую трубку:
- Люсин у аппарата.

- А она мне отвечает... - оживился Лев Минеевич.

- Приветствую вас, Люсин. Ашотов говорит, - отозвалась одновременно
вторая трубка.

- Подождите, пожалуйста, Лев Минеевич, я говорю по другому телефону.
- Люсин положил красную трубку на стол. - Рад вас слышать, Гурий. Что
нового?

- Сперва вы скажите мне, что дала дактилоскопическая экспертиза?

- Ничего. Таких отпечатков в картотеке нет. Не знаю только, насколько
это надежно. У нас было всего два пальца, причем один размытый...

- Жаль... Но насчет надежности вы зря сомневаетесь. Машина делает
сравнение по одному отпечатку столь же уверенно, что и по полной карте.

- Я знаю, но, понимаете, абсолютной уверенности...

- Можете верить, Люсин. Да, очень досадно, что пациент на учете не
состоит!

- Еще бы! А что у вас?

- В том-то и дело, что мы отобрали кандидатов! Четырех...

- Вот это здорово! По почерку?

- Угу. По нашему алгоритму. Я навел справки; все четверо наши
клиенты. Двое - в длительном отдыхе, потому вне игры. Я так надеялся, что
пальчик не подведет и вы мне сами назовете одного из оставшейся пары.

- Весьма сожалею.

- Своим известием, Люсин, вы мне испортили триумф. Имейте в виду.

- Что делать, Гурий! Может, на всякий случай еще раз проверим их
отпечатки?

- Эх вы, Фома неверующий! Машина не ошибается...

- И все-таки...

- Валяйте, только имейте в виду, что шансы у вас нулевые.

- Согласен... А вашу великолепную четверку вы мне все же отдайте.

- Пару.

- Тех, что отдыхают, тоже... Всякое, знаете ли, бывает...

- И тут не доверяете? Ну титан!

- На всякий случай, Гурий, на всякий случай.

- Не будет у вас никакого случая. Ваш гастролер - пятый. Так и
знайте.

- На девяносто девять процентов.

- Такова ваша степень доверия?

- Нет, в ваши ЭВМ я верю на все сто. Просто я не знаю, кто именно
оставил пальцы. Любитель <Беломора> или тот страшный субъект, который,
имея в кармане <Пэл-Мэл>, хватается за чужой <Дымок>.

- Это уже ваша кухня.

- Совершенно справедливо.

- Тогда до скорого.

- Очень вам благодарен, Гурген. За мной обед в <Арарате>.

- В <Арарате> угощать буду я, вы же подыщите что-нибудь другое.

- Постараюсь обдумать ваше предложение... Не возражаете, если я
заскочу к вам минут через пять - десять?

- Приходите. Жду.

- Лев Минеевич! - Люсин схватил красную трубку. - Очень прошу вас,
позвоните мне завтра. Мы обо всем с вами договоримся...

Вновь загудел внутренний.

- Извините меня, Лев Минеевич, улетаю! - Не дожидаясь ответа, он
утопил рычажок. - Люсин слушает, - сказал он, сняв зеленую трубку.

- Ты что это на телефонах повис? - проворчал Крелин. - Глеб не мог до
тебя дозвониться. Все занято.

- Да навалилось, понимаешь ли... Ты откуда?

- Из Минздрава. Сижу в приемной.

- Ждешь начальство?.. Понимаю! Но ничего не поделаешь, Яша, так надо.
Главный онколог - это шишка.

- Я это вижу воочию... Но я к тебе по другому вопросу... Приехал
Глеб.

- Ну-ну?

- Группа крови АВ. Резус положительный.

- Так... Та же, что и в саду.

- Да. У сестры, естественно, такая же. Можно не проверять.

- Досадное совпадение.

- Если это только совпадение, Володя.

- Думаешь, это его кровь?

- Очень возможно. Вероятность простого совпадения, как ты знаешь,
двадцать пять процентов...

- Ладно, Яша, пусть будет так... Держи меня в курсе, сегодня я никуда
не поеду.

- У начальства был?

- Сейчас иду, душа моя. Телефоны не давали.

- Поторопись, Володя, не подведи меня. На мне столько висит, если бы
ты знал...

- Будь спокоен. Ручаюсь тебе, что сегодня же будешь прикомандирован