каторжном Карфагене, - уныло отвечал Ляпишсв, - всего четыре пушки времен
царя Гороха, которые я хоть завтра согласен отправить в музей. О пулеметах
мы даже не мечтаем.
вспомнить ту гоголевскую вдову, которая сама себя высекла... Как можно даже
помышлять о нападении японцев на Сахалин, если мы, случись война, сразу же
свяжем их по рукам и по ногам удалецким боевым натиском у берегов Японии...
Им ли будет до вашего Сахалина, где каторжники даже без помощи гарнизона
исколотят их всех своими кандалами!
январских совещаний в верхах, когда министры царя высказались за modus
vivendi - временное соглашение, пока не выработан долгосрочный договор.
Дипломаты при этом указывали, что все последнее время Япония ведет себя с
нарочитой заносчивостью, почему нам, русским, не следует раздражать Токио
излишней боевой бравадой. США и Англия давно и очень активно натравливают
японцев на Россию, а Россия - увы! - остается пока что в политическом
одиночестве. В сентябре 1903 года решено вывести войска из китайского
Цицикара, но... - ...не приведут ли эти уступки к потере престижа русской
военной мощи? В нашем правительстве, - рассказывал Куропаткин, - немало
людей, искренно желающих войны с Японией. По их мнению, маленькая победа на
полях Маньчжурии способна предотвратить большую революцию в самой России.
губернатор, обязав заранее озаботиться обороною острова - независимо от
того, будет война или нет.
с планами приамурского генерал-губернатора Линевича и присылайте прямо в
Петербург... мы их немедленно рассмотрим. Поправим, если надо. Наконец и -
утвердим!
ни был хорош план обороны, он полетит к чертям, если оборону не подкрепить
людьми и боевой техникой.
поделится с вами амурскими резервами...
Куропаткин открыл бал в паре с госпожой Слизовой, которая обомлела от такого
внимания. Музыканты из каторжан, укрытые от публики ширмою, оглушали
танцевальный зал клуба тревожными всплесками старинного вальса; в воздухе
кружилось нарядное конфетти, осыпая оголенные плечи кружившихся в танце
женщин, взлетали упругие кольца серпантина, а в бокалах сахалинской элиты
вспыхивало золотистое шампанское.
каторге возможна такая веселая жизнь...
- посидеть на берегу с удочкой. Последние дни пребывания министра в
Александровске были посвящены церковным службам, посещениям казарм и музея.
Как ни пытались местные власти оградить министра от подачи прошений на его
имя, все равно - где бы он ни появился, за ним постоянно тянулся длинный
хвост людей с бумагами в руках. Стоило в оцеплении министра появиться
лазейке, как в нее моментально проныривал либо жалобщик, либо индивидуум из
породы вечных искателей правды. Вот и сегодня Куропаткина настиг какой-то
мужичонка, назвавшийся Корнеем Земляковым:
откажите в своем усердии.
Двор поставил. Все бы хорошо. Только вот начальство до сих пор бабу не
выделило для обзаведения.
смыслю. Где же я тебе бабу достану? Но поселенец Земляков от него не
отставал:
Я ведь не то чтобы так. Я ведь свое прошу.
а фуражку надел на голову:
этот Корней станет нашим героем.
Японию с визитом вежливости (и на все время его визита в японских школах
запретили распевать антирусские песни, которые очень нравились детям своим
красивым мотивом). На прощание военный министр сказал Ляпишеву:
международное право, в одном из параграфов которого ясно и четко
сформулировано: местности, употребляемые для ссылки и наказания
преступников, не могут являться театрами военных действий, не подлежат
вторжению неприятеля и будут застрахованы от всяческих оккупации.
если бы Япония признала этот параграф. Но японцы его не подписали, как бы
заранее оставляя за собой право вторжения на Сахалин - в нарушение всяческих
прав!
2. СТРАДАНИЯ САХАЛИНСКИХ ВЕРТЕРОВ
она переставала быть человеком, становясь предметом, который можно купить
или продать". Женщин обменивали на водку, их проигрывали в карты.
Превращенная в товар, сахалинская женщина отомстила за свою честь
паразитическим тунеядством: "Если бы сожитель вздумал требовать от нее
серьезной работы и взвалил бы на нее обязанности жены крестьянина, она сразу
бросила бы его и ушла к другому". Правда, бывали очень счастливые браки,
возникшие из случайной связи, когда муж и жена, соединив свои судьбы по
прихоти начальства, горячо любили друг друга. Но общая статистика браков на
Сахалине была жуткая: в среднем на одну женщину приходилось семь-восемь
мужчин, отчего на Сахалине бытовала безобразная полиандрия. Сами же
тюремщики хвастались перед приезжими:
вожжами, а здесь даже пальцем не тронут.
иначе к соседу убежит. Потом ведь волком извоешься, пока другую найдешь...
упрочить семьи, администрация на каждого ребенка выдавала один
продовольственный пай, какой получали и арестанты в тюрьме. Зачастую именно
этот пай закреплял сожительство, создавая некое подобие семьи. Возникал
немыслимый вариант семейной жизни: не родители кормили своего ребенка, а
младенец, еще лежащий в колыбели, уже являлся кормильцем своих родителей.
Ребенок становился спасением от голода, он "делался выгодным и дорогим
приобретением, и таким путем создавались новые семьи, конечно, весьма
непрочные", - писал ботаник А. Н. Краснов, проникший в тайны сахалинского
быта.
условиях люди создавали нерушимые любовные союзы. Но мы не станем проливать
лишних слез над судьбою преступниц, сосланных на Сахалин за убийства и
воровство, - иногда мне, автору, хочется пожалеть и мужчин, которым выпадала
горькая доля делаться мужьями таких вот жен!
мужики стали самовольно запахивать пустующие земли. Он не был героем - его
увлекла общая стихия деревенского возмущения (таких, как он, на каторге
звали "аграрниками"). Отсидев срок в Рыковской тюрьме, Корней вынес на волю
отвращение к уголовному миру. Он вышел на поселение, оставалось два года
отсахалинить - и можно перебраться на материк свободным человеком. Не в
пример другим "аграрникам", которые, покинув тюрьму, пьянствовали, живя
случайными заработками, Корней, осев на земле, все жилы из себя вымотал,
чтобы наладить "справное" хозяйство. Сам доил коров, задавал корм поросятам,
сам полол гряды на огороде. Трудился и даже радовался:
хватало женской улыбки, женского плеча, на которое можно опереться в
невзгодах. Уж сколько он обил порогов по разным канцеляриям, просил "бабу" -
все нет да нет. Не раз, прифрантившись, Корней выходил на пристань встречать
"Ярославль", но всех "невест" расхватывали другие "женихи", а у Корнея не
было нахальства, чтобы предстать перед слабым полом в наилучшем виде -
пижоном с гармошкой.
"сплава", на содержании была у господина Оболмасова. Так она этому господину
такой "марафет" навела, что сам не знал, как от нее избавиться... Можешь
забирать!
черного бархата, сидела на казенном стуле, широко расставив полные, как
тумбы, ноги. Она грызла орехи, а избраннику сердца сразу же заявила:
кавалеры меня завсегда расхватают...