магической формулы: "Вся наша жизнь - игра!" - комментировал Астрос.
сразу несколько игр. Одна из них, под названием "Поединок умов", проходила в
стеклянном отсеке и состояла в том, что два соперника в разных углах держали
во рту длинные, похожие на свирели трубки. Выдували из них разноцветные
мыльные пузыри. Пузыри множились, не лопались, переливаясь в лучах.
Наполняли комнату до краев, сталкивались, давили один на другой, захватывали
в свое мерцающее прозрачное вещество дующих игроков. Душили их, лишали
воздуха, погружали в пузырящуюся слюну. Игрок начинал задыхаться, дул что
есть силы в трубку, стараясь оттеснить прозрачную массу. Но выбивался из
сил, падал в обмороке от удушья, окруженный бессчетными пузырями. А
счастливый победитель в изнеможении вырывался из мыльного ада. Под победный
марш, весь в разноцветной слизи, получал денежный приз.
на рубеж стрельбы, из длинных трубок, напоминавших оружие африканских
пигмеев, с силой выдували легкие дротики, которые летели сквозь лазерные
лучи и вонзались в большой портрет Пушкина, покрытый легкой пронумерованной
сеткой, где каждое попадание исчислялось очками. Тот, кто выбивал из Пушкина
наибольшее количество очков, нарекался Дантесом и награждался богатым
подарком.
себя огромный, во всю стену, электронный лабиринт с запутанными ходами и
маршрутами. Лабиринт начинался от стен "Московского банка", включал в себя
множество препятствий и ловушек в виде агентов ФСБ, Налоговой полиции,
таможенного контроля, Интерпола, подставных клиентов, бандитских групп.
Победителем в игре оказывался тот, кто находил безопасный маршрут, проводя
электронную, пульсирующую золотом нить сквозь все тупики и ловушки.
Умудрялся переправить деньги из "Московского банка в "Бэнк оф Нью-Йорк",
сквозь офшорные зоны и банки-посредники, прибегая к одной-единственной
хитроумной комбинации. Победителя нарекали "Русский Сорос" и награждали
билетом в средиземноморский круиз.
произвели игры на Белосельцева, - при кажущейся наивности и простоте,
моделируют поведение, сложным образом подавляют или возбуждают различные
области подсознания у отдельной личности или у целых социальных групп. В
период социального напряжения, массового недовольства, во время массовых
вспышек шовинизма или пережитков имперского чувства эти игры подобны
психотропным препаратам. Игры составлены с учетом последних достижений
психиатрии и запатентованы нами.
странным образом напоминало ванны, биде, умывальные раковины и другую
сантехнику. На белом гинекологическом кресле сидела женщина средних лет, в
строгом английском костюме, с красивой прической, какую носят
сосредоточенные на бизнесе дамы, и умно, точно, как это делают серьезные
эксперты и аналитики, рассказывала о своем искусстве управлять оргазмом. Это
искусство приобреталось ею в результате длительных тренировок с
гуттаперчевыми и целлулоидными шариками, которые она училась сдавливать
мышцами влагалища столь сильно, что они выпрыгивали наружу и падали точно в
подставленную корзину. Она называла эту игру "сексбол", предлагая ее
вниманию девочек старших классов, которые, замирая, покрываясь румянцем,
слушали ее.
улыбающаяся, напоминавшая кустодиевскую купчиху, женщина. Завернутая в белую
простыню, босоногая, с обнаженным плечом и чуть приоткрытой грудью, она то и
дело смотрелась в овальное зеркало, укрепленное над туалетным столиком.
Обращалась к другим, собравшимся вокруг женщинам, рассказывая им о пользе
любовного самоутоления, которое разгружает женскую психику, снимает
мучительный "комплекс мужчины". Этим комплексом, по ее словам, страдает
множество современных женщин, лишенных сексуальных партнеров, одни из
которых спились и больше не способны к мужским проявлениям, другие погибли в
многочисленных войнах и катастрофах, оставив одиноких вдов и невест, третьи,
и их число неуклонно растет, склоняются к гомосексуальным отношениям,
отвергая любовь к женщине как пережиток старомодных патриархальных эпох. В
этих условиях женщина должна обходиться средствами, которые щедро
предоставляют ей современная гигиена, электроника и аутотренинг. Ведущая
тянулась к туалетному столику, на котором располагались разноцветные кремы,
благовония, продолговатые, вибрирующие массажеры, кисточки из нежного
птичьего пуха, пучки беличьих хвостиков. Показывала аудитории, как ими
следует пользоваться.
множество извечно неразрешимых вопросов, в "проблему паха". - Астрос,
казалось, был возбужден зрелищем женской наготы. - Мы создаем электронное
эротическое поле над всей Россией. В любой лесной деревушке, в любом
фабричном бараке обездоленная женщина или неутоленный мужчина чувствуют себя
счастливыми?
за пультом сидел оператор, худой и ржавый, как старый гвоздь.
создаем телевизионный продукт, с помощью которого подавляем
антропологический шовинизм русских. Отдаляем угрозу "русского фашизма",
снимая у националистов чувство мессианства.
включил огромный, во всю стену экран. На нем возникло лицо, обезображенное
гневом, с оскаленным мокрым ртом, редкими желтыми зубами, узким лбом, над
которым рассыпалась потная белесая прядь. Звероподобное существо было одето
в русскую косоворотку с северным орнаментом, состоящим из языческих
деревьев, волшебных коней и сказочных наездников. Изображение исчезло и
возникло другое - заключенный в тюрьме, понурый, бритый наголо, с
провалившимися чахоточными щеками, с затравленными, глубоко запавшими
глазами. Вслед за этим возник солдат в камуфляже и каске, с выставленным
подбородком, безумными глазами, стреляющий от живота из автомата. Его сменил
пациент в больничном халате, бессильно сидящий на убогой койке среди
капельниц и резиновых грелок. Опять возник уже знакомый громила с кабаньими
глазками в русской косоворотке. Вновь потянулась череда портретов.
Демонстрант под красным знаменем, безобразный, полный ненависти, с плохо
выбритым старообразным лицом, в нелепых стариковских обносках, с портретиком
Сталина на груди. Следом - дебил с улыбающимся слюнявым ртом, ковыряющий
грязным пальцем в носу. Его сменил нищий, похожий на волосатого зверька,
опирающийся на костыль, среди реклам женского белья, элитного жилья и
итальянской мебели.
тем самым умеряем гордыню русских, насыщая зрительный ряд другими
национальными типами, что абсолютно необходимо в нашем многонациональном
государстве, где проживают якуты, татары, кавказцы. - Астрос говорил
профессорским тоном, словно читал лекцию по генетике. - Мы предлагаем нашим
телезрителям другой антропологический тип, который может примирить
реликтовые импульсы национального подсознания. Создаем типологический образ,
на котором соединялись бы все остальные народы. - Астрос едва заметно кивнул
оператору.
глубокой мировой печалью в прищуренных добрых глазах. Эйнштейн исчез, и его
сменил известный одесский юморист, пухленький, милый, скосил головку набок,
лучился вишневыми глазками, вызывая к себе прилив невольной симпатии,
чем-то, быть может нежной формой ушей, напоминая великого физика. Вслед за
ним возник молодой красавец, политик правого толка, еще недавно мечтавший
стать Президентом. На смену ему появился известный артист-кукольник,
аскетический, горбоносый, с дряблым стариковским ртом, но очень добрыми,
хоть и печальными глазами. Вновь появился Эйнштейн, подчеркивая свое родовое
сходство с только что промелькнувшими персонажами, - все те же печальные
благородные усы, устремленный в неэвклидово пространство взгляд, любовь ко
всему живому и неживому. Из этого эталона, повторяя его и видоизменяя,
потянулись схожные типажи. То были - благообразный музейный работник среди
древних фолиантов. Министр иностранных дел. Известный банкир, чья финансовая
группа поддерживала московского Мэра. И, наконец, сам Астрос, благодушный,
наивно-беззащитный, в домашнем костюме, с жестяной лейкой, поливающий клумбу
садовых ромашек.
в России, - пояснял Астрос, - он легко узнаваем в мире, помогает стране на
антропологическом уровне встраиваться в мировое сообщество?
проницательным Астросом и он будет изобличен как агент, проникший в "святая
святых" противника. Они задержались в мраморном холле, превращенном в
оранжерею с диковинными орхидеями, мохнатыми пальмами, глянцевитыми
олеандрами. Посреди оранжереи был бассейн, в котором плавали белые лилии,
мелькали золотые рыбки и на лучистые листья папируса садились большие
глазастые стрекозы. Они казались Белосельцеву сконструированными в опти -
ческих лабораториях Астроса. Их выпуклые, бирюзовые, изумрудные и рубиновые
глаза были миниатюрными телекамерами, следившими за ним, Белосельцевым.
Премьера. Мы нанесем по нему метафизический удар. - Астрос обращался к
Белосельцеву, почти не замечая стоящих рядом Гречишникова и Буравкова. -
Надеюсь, вы понимаете, что все разговоры о "свободе слова", о "независимой
информационной политике", - это прикрытие для парламентских олухов. Мы
занимаемся не информированием и не развлекаловкой, мы формируем реальность.
С появлением новых технологий мы научились воздействовать на "силовые линии
истории". Замыкаем их на нужном нам персонаже, превращая его в исторического
гиганта. Или же, напротив, отрываем "силовые линии истории" от любого, сколь
угодно значительного политика, лишая его питания, превращая в пустоцвет. Так
мы очень скоро поступим с нелепым Истуканом, не желающим уходить из Кремля.
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Журавлев Владимир
Самойлова Елена
Орловский Гай Юлий