многие склонны были считать, что парень просто ошибся. Прояснить всю эту
историю могло только появление в зале суда самого Дитмара, но Дитмар-то как
раз и исчез. Исчез и пропадал до тех пор, пока Мишель не обнаружил, что он
перебрался в Аргентину...
прибывших из Европы иммигрантов и там красовался наш Дитмар. У него
характерная морда - со шрамом во всю щеку.
перегнал джип на открытое место, чтобы солнце высушило сиденья. Прошел уже
почти час, как ушли Дино с Полуниным.
Неизвестно, сколько еще ехать... боюсь, нам сегодня придется спать в
палатках.
парагвайской сельвы - такое не часто бывает.
а если нет - ума не приложу, где его еще искать.
истории он стал известной фигурой, по крайней мере среди сослуживцев.
вопрос...
Вокруг стояла особенная тишина сельвы, наполненная - если прислушаться -
мириадами звуков, в большинстве своем совершенно непонятных, загадочных и
поэтому пугающих. Астрид испытывала какое-то странное беспокойство,
настроение ее становилось все более подавленным - и не только из-за этой
рассказанной Филиппом истории с предательством. Скорее, дело было в самом
Филиппе, - у Астрид была достаточно трезвая голова, чтобы безошибочно
разбираться в причинах своих настроений. Как жаль, подумалось ей, вот уж об
этой причине было бы куда приятнее не догадываться...
назад! Тогда это была просто привычная и забавляющая ее игра, старая как
свет, игра в соблазнительницу и соблазняемого; игра, в которую - сознательно
или бессознательно - спокон веку играет всякая молодая и свободная женщина,
заполучив более или менее подходящего партнера Астрид всегда считала, что в
этом вопросе она ничуть не лучше и не хуже других, и вела себя так, как было
принято в ее кругу Впрочем, некоторых вещей она себе никогда не позволяла:
например, отбить друга у приятельницы или соблазнить женатого приятеля. Секс
был для нее спортом, и она придерживалась правил честной игры - развлекайся
сколько угодно, но не порти жизнь другим.
время, целое лето прожили почти как муж и жена, разве что на разных
квартирах, и расстались вполне мирно. Ну, конечно, Освальдо устроил сцену,
на то он и аргентинец: тряс ее за плечи, швырнул на постель, угрожал
громадным пистолетом - все это ей очень понравилось, она впервые испытывала
на себе знаменитые южноамериканские страсти; впрочем, отвергнутый любовник
скоро успокоился, пистолет спрятал, а ее попросил перепечатать в пяти
экземплярах полученное из Буэнос-Айреса циркулярное письмо.
шефом. То, что Филипп был явно не бабник, делало предстоящий матч еще более
интересным; невелика заслуга, скажем, забраться в постель к тому же Дино -
тот и сам не пропускает ни одной юбки. Филипп же был дичью, достойной
охотника.
что-то совсем другое. Насколько другое - Астрид предпочитала не думать,
несмотря на всю трезвость своего ума. Пока еще это ей удавалось.
это было привычно, забавно; навязываться же в любимые ей до сих пор просто
не приходилось, и она меньше всего хотела учиться этому теперь.
рассказали. Вообще, конечно, гнусная штука... Хорошо бы вы сумели разыскать
этого Дитмана.
Ведь это, наверное, не так просто было - достать деньги, разрешения...
последнем издыхании - штат бездарный, подписчиков с каждым месяцем все
меньше и меньше, в редакции сонная одурь... Ну, я, как человек новый,
пытался там что-то сделать, частично мы дела поправили, но нужен был
какой-то гвоздь, понимаете? Мы с главным ломали голову и так и сяк, а тут
вдруг приходит это письмо от Мишеля. Я тут же позвонил Дино, он приехал.
Обсудили мы это дело, видим - нужно ехать. А на какие средства? Дино
говорит: "Я на первое время могу кое-что подкинуть, но все равно - нужна
прочная финансовая основа..."
концами, не больше. Мы тогда так ничего и не придумали, а на другой день он
мне звонит: "Слушай, у меня идея: попробуй заинтересовать свою газету мыслью
об экспедиции, по-моему, это единственный выход и для нее, и для нас".
Представляете? Странно, что мне, журналисту, не пришло это в голову. Я
поговорил с главным, потом с издателем, они в принципе заинтересовались
Начали рекламную кампанию. "Эко де Прованс" посылает собственную экспедицию
в глубину южноамериканской сельвы! Тайны погибших цивилизаций! Загадка
гибели полковника Фосетта! Кровавые обряды древних жрецов! Читайте в
ближайшее время леденящие душу сообщения нашего специального корреспондента"
- ну и так далее, в том же роде. Вы вот смеетесь, а ведь число подписчиков
сразу увеличилось...
местные тартарены! Ним, кстати, это недалеко от Тараскона?
наконец возвращаются. Словом, вот так и родилась наша экспедиция.
вам говорил - первым Дитмара раскусил именно он. С самого начала утверждал,
что его к нам заслали.
обсыпанные зеленым крошевом, в изодранных колючками штормовках, они подошли
к джипу и стали жадно пить.
Дорога правильная, а ехать еще часов двенадцать - так они говорят.
- Да я согласен не вылезать из-за руля все двадцать, только бы не таскаться
пешком по этой сельве. Хуже, чем в Африке! Микеле, сколько мы прошли в один
конец - километра три, не больше? Я под Тобруком так не уставал, а мы там
однажды делали марш-бросок в полном снаряжении, э! Сорок километров, и я был
как огурчик. А сорок километров по пустыне - это, знаете...
- не давали покоя лавры Сципиона Африканского?
свежий волдырь на ладони. - Это ему, рогоносцу, не давали покоя лавры
цезарей. Слушайте, сейчас уже третий час - может, сразу и пообедаем, чтобы
потом не останавливаться? Пообедаем и тронемся...
иголкой и немного привести нас в порядок, - он показал выдранный колючкой
треугольный клок рукава штормовки. - Чтобы не являться к Лернеру бродягами.
прекрасный пол. Фил, помогите мне достать плитку и продовольственный ящик -
опять их засунули куда-то к черту под самый низ...
машину свои пожитки и двинулись дальше. На десятом километре сельва
кончилась сразу, словно обрезанная ножом; дорога, проложенная, видимо, во
время парагвайско-боливийской войны, шла дальше по невысокой насыпи, слева и
справа раскинулись огромные пустые пространства, залитые водой, с торчащими
тут и там редкими одиночными пальмами. Потом, ближе к вечеру, местность
начала подниматься, пошли пологие песчаные холмы. Начиналась пустынная часть
Чако. Уже в темноте, выбрав при свете фар подходящее для ночлега место, они
остановились и принялись готовить ужин и разбивать палатки.
мешке.
полудня, состояла из нескольких бараков, крытых изъеденным ржавчиной
гофрированным железом, длинного навеса - цеха, где были установлены
пилорамы, и сборного из щитов домика конторы. Здесь кругом опять были
заросли - теперь уже в основном "железного дерева", кебрачо. Джип въехал во
двор, покрытый многолетним слоем слежавшихся опилок. Стояла тишина -
фактория была явно недействующей, и давно, судя по всему. Полунин пошел
выяснять обстановку. В одном из бараков, оказавшемся кухней, нашелся старый
полуглухой индеец; кое-как они объяснились. Индеец сказал, что фактория и в
самом деле не работает, - весной, может быть, начнут снова валить лес, но
пока не валят. Рабочие отсюда ушли, остались только трое, если не считать
его, повара, и еще управляющий, сеньор Алеман.
Сертаков Виталий
Трубников Александр
Панов Вадим
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор