Чтение 32–й страницы книги ~Запах страха~

Концы погрустили еще некоторое время, после чего Мурций осторожно предложил:
– Давайте пожалуемся в Зеленый Дом? Пусть королева оторвет от трона свою роскошную задницу и сделает для нас что-нибудь полезное и нужное. Не все ей налоги драть.
Мысль о роскошной королевской заднице и о том, сколько всего полезного и нужного Ее величество может сделать с ее помощью, на мгновение привела концов в отличное расположение духа. Присутствующие одновременно прикрыли глаза, причмокнули и плотоядно улыбнулись.
– Нельзя, – вздохнул Клаций.
– Почему?
– Потому что тогда о появлении Барабао узнает весь Тайный Город.
– И пусть знает!
– И все спросят, чего это мы так заволновались, – объяснил Ляций.
– Как, чего мы заволновались? А нарушение режима секретности? А если челы что-нибудь пронюхают? Барабао – наша общая проблема!
– Это понятно, – поморщился Бонций. – Но всем известно, что маркиз мешает только нечестным игрокам. Соответственно, если наша семья испугалась его возвращения…
По Тайному Городу поползут нехорошие слухи, и концы начнут нести настоящие убытки – вряд ли публика пойдет в бесчестные заведения.
– А мы скажем, что страдают принадлежащие нам человские казино.
– Кто в это поверит?
– Поверить-то, может, и поверят, – вздохнул Клаций, – но что толку? Предложат вести дела честно.
– Да еще и посмеются.
– Но осадок все равно останется.
– Начнут думать о нас всякое.
– Это точно.
– М-дя… неприятная ситуация, – подытожил Мурций.
– К Зеленому Дому обратимся только в самом крайнем случае, – решительно произнес Бонций. – Если не придумаем ничего умнее.
– Подождем до вечера? – уточнил Ляций.
– Нет, вечером я не могу, – пробормотал несколько отвлекшийся Птиций. – Барон Велимир отправился по делам в Сингапур, и я пообещал его драгоценной супруге привезти два билета на завтрашнее шоу. Бедняжка хочет сделать мужу сюрприз.
– Сюрприз у нее получится!
– Но почему бедняжка?
– Она столь наивна… – Птиций кашлянул. – Так что, господа, вечером придется обойтись без меня.
– Позвольте, – вскинул голову Клаций. – Супруга барона Велимира… это же… Ольга!
– Ольга Неприступная, – хихикнул управляющий «Ящеррицы».
– Племянница королевы Всеславы.
– Да, господа, да – все правильно. Теперь вы понимаете, что у меня чрезвычайные обстоятельства?
– Птиций, ты молодчина!
– Герой!
– Спасибо, господа, спасибо! Но праздновать пока рано…
– Нет уж, нет уж: шампанского за успех!
– Помнится, я подбивал к ней клинья, но барон…
Уберечь своих женщин от визита лысых толстяков могли лишь ОЧЕНЬ серьезные персоны Тайного Города, те, с кем концовское общественное мнение НАСТОЯТЕЛЬНО не рекомендовало связываться. Все остальные дамы рано или поздно попадали под прицел любвеобильных продавцов легкой жизни. Впрочем, иногда не спасал и авторитет – концы отличались склонностью к конспирации.
– Зная крутой нрав Велимира, я решил, что женушка у него, без сомнения, фригидна.
– Надеюсь, все пройдет как надо и барон ни о чем не узнает.
– А как насчет нашей проблемы? – хмуро поинтересовался Бонций.
– Я думаю над ней уже несколько часов, – признался Птиций. – Дом барона прекрасно охраняется, незаметно пробраться будет сложно. Правда, Ольга обещала…
– Я о проблеме Барабао!
– Ах…
Концы переглянулись. Услышав о предстоящей победе Птиция, каждый из присутствующих принялся лихорадочно обдумывать, чем утереть нос пронырливому шоумену, и возглас Бонция они восприняли с кислыми минами.
– Давайте наймем кого-нибудь?
– Правильно! Пусть найдут и разберутся.
– У нас есть дела поважнее.
– Кстати, я не рассказывал, что познакомился с Луизой де Лок? Она внучатая племянница Себастьяна де Лока, магистра Горностаев, а значит, приходится родственницей самому Францу де Гиру. Замечательная девушка…
– Так что мы будем делать с Барабао?! – рявкнул озверевший Бонций.
– Что делать, что делать… – насупился Птиций. – Предлагаю остановиться на наемниках, им молчать положено по Кодексу.
– А кто будет платить?
– Кто терпит убытки.
– Не согласны! – в один голос заорали Клаций и Ляций.
– Позвольте узнать, с чем?
Концы замолчали и резко обернулись. В дверях стоял Сантьяга.
По дороге в «Ящеррицу» Харцию пришлось дважды останавливать машину и ждать, когда перестанут дрожать руки. Он обливался холодным потом, несмотря на то, что кондиционер буквально поджаривал воздух в салоне. Его тошнило от страха. В общем, к клубу подъехала даже не тень Харция, а так, остатки ауры. Бледный, взъерошенный, он выбрался из автомобиля, доковылял на подгибающихся ногах до клуба и срывающимся голосом попросил доложить Птицию. Охранник вежливо ответил, что управляющий на совещании, и предложил обождать в баре. Это слово напомнило Харцию человскую привычку топить неприятности в вине:
«А что еще остается?»
Две подряд порции неразбавленного джина настроения не улучшили и неприятности не утопили, скорее наоборот – тучи сгустились сильнее. Зато появилась некоторая лихость в принятии решений.
Харций оглядел пустой зал, наткнулся взглядом на Захара Треми, одиноко потягивающего вино за столиком, икнул и, прихватив третью порцию джина, нетвердым шагом направился к вампиру.
«Как раз то, что мне нужно! Или поможет, или _высушит_!»
Впоследствии, отвечая на вопрос, отдавал ли он себе отчет в своих действиях и почему для исповеди выбрал именно Захара, Харций убежденно заявлял, что в тот момент его направлял сам Спящий.
Обвинять навов бессмысленно: они жестоки, но рациональны. Им нужен был договор с челами, нужно было остановить Инквизиторов…
«Нет, – поправил себя Захар. – Тайному Городу нужен был договор с челами, Тайному Городу нужно было любой ценой остановить Инквизиторов, и этой ценой стали мы. Нас раздавили, чтобы успокоить челов, но… Нас предупреждали. Нас просили остановиться».
И лишь после того, как истинные кардиналы отказались прислушаться к голосу разума, Сантьяга нанес удар. Расколол семью, навесил на гордых и свободных ярлык мятежников и направил против них гарок.
«Что ж, даже великие могут ошибиться – истребить враждебных вампиров Темному Двору не удалось. Тупик. Но ведь на то они и великие – понятия тупик для них не существует. Они всегда найдут выход…»
Платить за который придется семье Масан.
Захар поднял глаза и безразлично посмотрел на робко опустившегося за столик конца. Как обычно: лысый, невысокий, ярко одет и увешан золотыми побрякушками. Лицо показалось смутно знакомым, но Треми не собирался сосредотачиваться на неожиданном госте. Он не хотел даже прогонять его – пришел, и Спящий с ним. Епископ отвернулся, планируя продолжить размышления, но…
– Помоги мне, – жалобно попросил конец.
Запахло можжевельником.
– Господа, вы кажетесь несколько взволнованными.
– Ну что вы, комиссар!
– О чем вы, комиссар?
– Вам показалось, комиссар!
– Все уже в прошлом…
Ляпнувший не то Птиций прикусил язык и виновато посмотрел на соплеменников. Улыбочки на круглых концовских личиках сделались ненатуральными, но уже через мгновение все вернулось на круги своя.
– Вы ошиблись, комиссар!
– Не желаете шампанского?
– Не откажусь.
– А мы тут собрались старой компанией.
– Поговорить о том о сем.
– О женщинах, конечно.
– На прошлом балу королева Всеслава делала недвусмысленные намеки Птицию.
– У нашего шалуна грандиозные планы!
– Главное, чтобы барон Мечеслав не помешал.
– Шампанское великолепно.
– Благодарю.
– Ваше здоровье.
– Заехали в «Ящеррицу» отобедать?
– Совершенно верно, – подтвердил Сантьяга. – А заодно сказать, что вы напрасно рассчитываете решить проблему Барабао без помощи Великих Домов.
К чести своей, концы справились с потрясением быстро. Отвисшие челюсти захлопнулись, губки растянулись в улыбках, глазки вновь замаслились, но, увы, прежнего задора не чувствовалось. Толстяки, подобно встревоженному стаду баранов, откочевали к письменному столу и попытались издалека сгладить ситуацию:
– С чего вы взяли?
– Комиссар, вы ошиблись!
– А кто такой этот Барабао?
– Вам напомнить? – кротко осведомился нав.
Половина концов потупилась, а вторая зашикала на задавшего нелепый вопрос Мурция. Улыбочки растаяли, на лбы накатила печаль, и даже златые цепи на грудях бренчали без радости.
– Он вернулся, – вздохнул Птиций. – Глупо это скрывать.
– Мы пропали.
– Кроме меня и вас, никто еще не знает об этом, – улыбнулся Сантьяга. – И чем быстрее мы справимся с проблемой, тем будет лучше для всех.
Стадо испустило вздох облегчения, вполне сравнимый по мощи с «ветром дикой охоты» – бешеным смерчем, способным сдуть с поля боя фалангу тяжелой пехоты.
– Да!
– Так будет лучше!
– Мы знали, комиссар, что с вами приятно иметь дело!
– Кто-нибудь, принесите еще шампанского! Нам есть что праздновать!
– Но почему вы решили нам помочь?
Умный Мурций не поддался всеобщей эйфории, и, когда до его сородичей дошел смысл вопроса, они вновь сгрудились поближе друг к другу.
– Да, комиссар, зачем вам это?
– Что за благотворительность?
– Что вам нужно?
– Унесите шампанское!
– Мне нужен Барабао, – спокойно ответил нав. – Я пущу по его следу охотников, а когда они доберутся до маркиза, сделаю так, чтобы он никогда больше вам не докучал. Это мое обязательство. Ваше дело – плата охотникам.
– Если он вам так нужен, сами и платите охотникам, – предложил жадный Клаций.
– Хорошо, – пожал плечами Сантьяга. – Вернемся к вопросу через неделю.
– Но…
– А заодно я поделюсь с «Тиградком» мыслями относительно кое-каких событий в игорных заведениях Тайного Города.
Несколько секунд концы нервно переглядывались, после чего Птиций на правах хозяина выразил общее мнение:
– Не надо через неделю. И мыслей не надо. Давайте договариваться сейчас.
– Давайте, – согласился комиссар. – А начнем с того, что пригласим охотника.
– Они наверняка узнали, что Барабао проснулся, – простонал Харций, прихлебывая джин. Третью порцию с тех пор, как он оказался за столиком Захара. – Они ведь все жулики. Во всех семейных казино сейчас проблемы. Я уж не говорю, какая паника творится на Тотализаторе.
– Ну, знают, – рассудительно произнес Треми. – Ну и что?
– Они меня найдут и накажут.
– За что?
– Вот и я не понимаю, за что? – всхлипнул конец. – Дедушка был честным концом, его любили. И уважали. И любили. И уважали… – Епископу показалось, что Харция заклинит, но конец сумел вырваться из ловушки: – Я и подумать не мог, что этот мерзавец спрячет в артефакте Барабао! Откуда мне было знать?!
– Но ведь существует запрет на старые игровые артефакты, – припомнил Захар.
– Вот и я говорю: откуда мне было знать? Подумаешь – запрет! А если денег нет? Да и дедушка ни в чем таком замечен не был.
Треми опасался, что поддатый конец вернется к ругательствам в адрес подставившего его предка, но Харций ограничился коротким:
– Тварь!
И на время присосался к стакану с джином.
Епископ вежливо улыбнулся.
Первое появление Барабао концам удалось сохранить в тайне. Почувствовав опасность, нависшую над семейным бизнесом, легкомысленные толстяки сплотились и приняли радикальные меры: уничтожили все старые игровые артефакты и ввели трехлетний мораторий на производство новых. Маркиз, который мог существовать только в магических устройствах, исчез, и концы решили, что одержали победу. Чуть позже они протащили запрет через канцелярии Великих Домов, и отныне, обнаружив на своем чердаке старинный шулерский артефакт, вам следовало в обязательном порядке сдать его за небольшое вознаграждение в Службу утилизации.
– Одним словом – я в дерьме, – резюмировал Харций. – И душу тебе раскрыл, потому что в дерьме. Прости. Но я должен был с кем-нибудь поделиться. Так тяжело носить ее в себе… в смысле: его в нем. То есть: их в нас…
– Я понял, что ты имеешь в виду, – кивнул Захар.
– Правда?
– Честно.
– И ты мне поможешь?
– Каким образом?
– Поймай этого мерзавца…
– Твоего дедушку?
– Нет, Барабао. Поймай и засунь куда-нибудь. Тогда они его не найдут и не узнают, что это я его выпустил.
Официант принес еще одну дозу можжевелового топлива, Харций замолчал, не желая говорить о страшных тайнах при посторонних. Захар бросил взгляд на часы – Сантьяга задерживался – и продолжил разговор:
– Откуда он вообще взялся?
– Кто?
– Барабао.
– А-а… это поучительная история. – Конец хлебнул джина. – Долгая и нудная.
– У нас есть время.
Харций вздохнул, сделал еще один глоток, размышляя, стоит ли выдавать чужаку семейные тайны, но пересилил себя – в Захаре конец видел единственную надежду на спасение.
– Все началось в начале двадцатого века. Ну, ты помнишь, как тогда жили: у челов то революции, то войны мировые, то в Сибирь что-то падает, то еще что-нибудь. Как на вулкане, одним словом…
– Вы? – удивился Треми. – То есть мы жили как на вулкане?
Сытые революционные времена епископ помнил прекрасно, но чтобы кто-нибудь из Тайного Города беспокоился насчет человских заварушек? Тут конец палку перегнул.
– Все равно это были нервные годы, – махнул рукой Харций. – И наша семья старалась заработать немного лишнего золотишка на черный день…
Как и большинство проблем современности, появление маркиза Барабао стало результатом жадности и глупости. Неясное ощущение надвигающейся катастрофы стряхнуло с местных челов обычную богобоязненность. Общество охотно предавалось старым порокам и с любопытством примеряло новые. Публичные и игорные дома процветали, и предприимчивые концы организовали целую сеть шулерских притонов, в которых состояния спускались не реже, чем в официально зарегистрированных казино. А может, и чаще, ибо хитрые толстяки не гнушались обыгрывать челов с помощью магии.
– Обычно у нас с этим строго, но тогда мир летел в тартарары. Все это чуяли и плевать хотели на запреты.
– Да, я помню, – скупо кивнул Захар.