прибыли...
В метрах десяти от них припарковался красный "ниссан". Со стороны
пассажирского места открылась дверца, и на землю опустилась кроссовка.
Карташов увидел его со спины - бритый, светлый затылок, кожаная коричневая
куртка и зеленого цвета широкие штаны.
Они подошли к Татаринову и, подхватив его вместе с ящиком, понесли в
машину. Сдвинув в сторону боковую дверь, они кинули неполноценное тело
Татарина вглубь салона.
- Дешевки, ответят по полной программе... - Одинец включил зажигание.
Один из парней вернулся к коммерческому ларьку и купил две бутылки
водки. Дальше началась езда по Москве. Дважды "ниссан" останавливался и
забирал с точек таких же, как Татаринов, обрубленных войнами попрошаек. У
одного из них были парализованы обе ноги и вместо двух рук - одна рука, у
другого, который сидел у трех вокзалов, не доставало ноги и руки. Его лицо
хранило следы ожогов - вся правая часть лица и часть головы были
обезображены белыми рубцами.
- Что будем делать с этими козлами, которые издеваются над калеками? -
не унимался Одинец.
- Устроим суд Линча...
- Хоть сейчас...Смерть немецко-фашистским оккупантам!
Слежка за "ниссаном" не представляла особой сложности - отчетливо
заметный в автопотоке, он вел их за собой до самой железной дороги. Это,
видимо, была одна из пригородных веток, по которой как раз прошел
электропоезд.
- Татарин не ошибался, когда говорил, что слышал сигналы электричек, -
сказал Карташов. Однако его напарник был озабочен другим.
- Что будем делать? - снова спросил он.
- Будем действовать по обстоятельствам.
- В гробу я видел твои обстоятельства. У тебя с Бандо тоже были
обстоятельства. Я говорю о другом - что мы сделаем с этими друганами? Суд
Линча это хорошо, но меня интересует, что ты, как бывший сотрудник
уголовного розыска, должен в такой ситуации предпринять?
- Формально? Арестовать за принуждение к нищенствованию и за
сутенерство. Предъявить обвинение в применении пыток и покушений на чужую
собственность...А если по совести - придавить и растереть.
- Но ты учти, что это лишь казарага, а нам нужны сами барракуды. И их
гнезда и то, на чем они делают бешеные деньги. Или я сказал что-то не то?
- Нет, Саня, ты как всегда абсолютно прав..."Ниссан" сворачивает,
немного тормозни, пусть проедет трейлер.
Они миновали микрорайон из нескольких 16-этажек и выехали к развилке.
Микроавтобус направился вправо, к видневшимся домам старой застройки. Это
уже было Замоскворечье, куда Лужковские стройки еще не дошли. Припарковался
"ниссан" возле высокого, полинявшего забора и тот, что был в коричневой
куртке, вышел и ключом открыл ворота. В проеме они увидели оштукатуренный
одноэтажный дом, стены которого были в больших трещинах. "Ниссан" подрулил
вплотную к невысокому крыльцу.
Татарина вместе с ящиком внесли в открытую дверь. Затем развозящие
вернулись и по одному отнесли в дом остальных двух калек.
- Ты заметил, на окнах решетки? - спросил Одинец. - Неплохая тюряга для
Татарина.
В двух, серединных, окнах зажегся свет. Вскоре вышли "хозяева", один из
них на ходу пересчитывал деньги. Перед тем как сесть в кабину, он отстегнул
на куртке молнию и спрятал в карман выручку. Водитель, не выпуская изо рта
сигареты, стал причесываться.
- Которого будем брать? - спросил Одинец.
- Который в кожанке. Заодно узнаем, сколько защитники Отечества собрали
для них денег...Мне надоело быть пассажиром, может, поменяемся местами?
- Идет, кандидатура одобрена, - Одинец с удовольствием затянулся
сигаретой. - Он, правда, бугаек, но ведь и мы с тобой еще не таких лошаков
осаживали, верно?
Не выходя из кабины, они поменялись местами.
- Согласен, но у него под полой может оказаться дура.
- Они уже трогаются.
Несмотря на вечер, движение было интенсивное и они, теряясь в потоке
машин, повели красный "ниссан" по улицам окраинной Москвы. Ехали недолго.
Парень в кожанке покинул машину перед самой церковью Казанской Божьей матери
и дальше пошел пешком в сторону Садовой улицы. Очевидно, ему надо было
миновать часть территории музея-заповедника, чтобы выйти к искомой точке.
Карташов свернул на гаревую дорожку с таким расчетом, чтобы выехать
преследуемому наперерез.
Когда они сравнялись, Одинец сильным тычком откинул дверцу и сшиб парня
на землю. Когда Саня выскочил из машины и попытался заломить ему руку, тот
перевернулся на спину и ногой отбил нападение. В глазах жертвы плясали
недоумение и страх. "Ты мой!" - крикнул Одинец незнакомцу и придавил того
коленом к гаревой дорожке. Однако сопротивление было сломлено только после
того, как он нанес сильнейший удар в челюсть поверженного.
- Мцыри, давай сюда наручники! - крикнул Одинец.
Карташов пошарил в "бардачке", но там наручников не оказалось. Они
лежали за сиденьем, вместе с фонариком и перчатками.
Он вышел из машины и сам защелкнул браслеты на запястьях пленника.
- Ручки-то у мальчишки интеллигентные, - сказал Одинец и подхватил
парня под мышки. - Мцыри, давай сюда мешок...
- Куда его повезем? - уже из кабины спросил Карташов.
- На бывшую целлюлозно-бумажную фабрику. На Учинское водохранилище, там
с ним и обсудим международное положение.
Ехали долго. Несколько раз за их спиной слышалась возня и тогда Одинец
брал фонарик и светил на резиновый мешок, в котором находился похищенный.
- Он меня, падла, саданул ногой в пах...Если оставит без потомства, я
из него сделаю майонез...
- В таких случаях надо заходить с головы, - сказал Карташов.
- Да знаю я, откуда надо заходить, - раздраженно бросил Одинец. - У нас
же не было времени, чтобы все сделать грамотно.
Дорога была знакомая и Карташов довольно уверенно вел машину. И к ЦБФ
свернул без подсказки Одинца. Два, стоящих друг против друга огромных
корпуса, напоминали то, что обычно остается от сильнейшего землетрясения. Ни
одного целого стекла, ни одной двери - темные зияющие провалы....
- Тормози! - сказал Одинец и выбрался из машины. Прошел в здание.
Карташов смотрел на всеобщую запущенность и подумал о своей бывшей
рижской казарме. Наверное, ее тоже постигла столь же печальная судьба.
Показавшийся в проеме дверей Одинец крикнул:
- Подай задом, тут есть довольно укромный уголок.
Парень был тяжелый и дважды резиновый мешок выскальзывал у них из рук.
Минуя длинный, пронизанный сквозняками коридор, они завернули за угол и
уперлись в ржавые металлические двери. В свете фонаря на табличке можно было
прочесть: "Генераторная". Комнатушка два на два метра, пол которой сплошь
усыпан битым стеклом, пластмассой, на стенах узоры старой паутины.
Они вытряхнули пленного из мешка и обыскали. На пол легли сигареты,
зажигалка, портмоне, набитое российской валютой, нож-кастет и записная
книжка, которую Одинец сразу же положил себе в карман. Однако главным
трофеем были связка ключей - возможно, от подвала, где сидел Татаринов, и
новенький пистолет "глок-19" на пятнадцать патронов.
- Возьми себе, - сказал Одинец и протянул оружие Карташову. - Этот
фраер имеет неплохой вкус к таким игрушкам.
Одинец принялся допрашивать плененного.
- Кто твой хозяин? - вот, пожалуй, и все, что нам от тебя надо узнать.
- Одинец сунул в губы парню зажженную сигарету. Парень затянулся,
закашлялся. Сигарета выпала из его губ...
- И что дальше? - спросил он.
- В любом случае ты останешься здесь, но все завесит от тебя - в каком
виде ты тут останешься...
- Сегодня с ним говорить бесполезно, - сказал Карташов.
- Я думаю, и завтра тоже будет бесполезно, - поддакнул Одинец. - А вот
через неделю мы к этому вернемся. Верно, кент?
Парень не прореагировал. Играл в молчанку. И Одинец, не сдержавшись,
наотмашь ударил его в челюсть. И снова отключил. На подбородке блеснула
сукровица - вытекла из разбитого рта.
- Такие не колются...Во всяком случае, не сразу, - подвел черту
Карташов.
- Это в ментовке они не колются, а на природе и перед такими, как сами,
с удовольствием делают явку с повинной. Посмотришь, сколько завтра будет
соплей и чистосердечных признаний.
Карташов взял в руки паспорт и открыл его: "Сучков Руслан Иванович,
1974 года рождения, Москва..." - Перелистал странички документа. - Не женат,
прописан по улице Садовая, дом 15...Что еще?"
Забрав трофеи и, закрыв дверь с помощью куска проволоки, они вышли из
генераторной.
Уже в машине пересчитали деньги. Трое нищих калек за один день собрали
6788 рублей, о чем свидетельствовала приложенная к деньгам записка.
- Ё....е олигархи! - выругался Одинец. - Эти денежки им отольются
кровавыми слезами.
- Я зверски хочу напиться, - Карташов включил зажигание. - С точки
зрения буквы закона, мы не правы - презумпция невиновности еще не
отменена...
- Хотел бы я видеть тебя с твоей презумпцией, когда этот нож по самую
рукоятку вошел бы в твое горячее ментовское сердце... Неужели ты не видел
его глаза? Это же взгляд убийцы...
- Возможно, ты прав, но в жизни чего только не бывает, - Карташов жадно
курил, время от времени стряхивая пепел в форточку. - Самая точная наука -
это наука забывать ненужное...
- Во-во, это как раз тебя касается, а то - презумпция невиновности,
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Бажанов Олег
Шилова Юлия
Якубенко Николай
Афанасьев Роман