АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Я призадумалась. Предложение, конечно, заманчивое. А тут еще кто-то
всякую дрянь мне под стол приляпывает... Я посмотрела в его глаза и совсем
уж было собралась со слезами броситься ему на грудь, но... Может, Сонька
не совсем дура, находя во мне сходство со старичком Мюллером?
Шестое чувство просемафорило красным, и я напустила в глаза тихой
грусти.
- Я тебе все рассказала. Остальное - мои догадки. Может, смешные,
может, просто глупые. Говорить неловко.
- Ясно, - кивнул он, - а счастье было так возможно... Переезжай ко мне,
а?
- Как это? - удивилась я.
- Обыкновенно. Будем жить вместе.
Начну маячить у тебя на глазах, и ты быстро меня раскусишь.
- Возможно, - кивнула я. - Вопрос: так ли уж я хочу этого?
Утром мы с Сонькой столкнулись в дверях.
- Ты куда? - спросила она.
- К Людке Матвеевой.
- А что, у нее день рождения?
- С чего бы вдруг?
- Идти к ней можно по одной надобности: хорошо поесть. Ей бы в
поварихи. Губит талант.
- А у некоторых никакого таланта. И ничего - живут.
- Не люблю я ее. Зануда расфуфыренная. И она меня терпеть не может.
- Это неудивительно, - пожала я плечами, - кто у нее мужа увел?
- Клевета. Совести нет у людей. На одинокую женщину завсегда напраслину
возводят.
- А не он у тебя в прошлом году пару месяцев жил? - озадачилась я.
- Ладно, - рявкнула Сонька и подхватила меня под руку. - Как твой
"жучок", расскажи.
- Вчера Глеб приезжал, я просила.
- И наговорила гадостей. Дура, одно слово. - Сонька вздохнула. - Мужик
- конфетка. Высокий...
- Блондинистый, - подсказала я.
- Имей в виду, на земле баб значительно больше, чем мужиков. Загнешься
в девках.
- Ну, не совсем...
- Твой жалкий сексуальный опыт и учитывать смешно.
- Отстала бы ты, Клеопатра.
- Это кто такая? - заинтересовалась Сонька.
- Царица египетская. Мужиков у нее была тьма. Проживи она еще пару лет,
достигла бы твоих высот.
- Так я бы тоже в царицах сложа руки не сидела. Зачем мы к этой кошелке
идем? Настроение мне портить?
- Где она трудится, помнишь?
- В загсе, и что? Никак ты замуж собралась?
- Узнать кое-что хочу. Об Илье Большакове. Вчера рисованием занималась,
так Гоша в рыжем менте Большакова опознал.
Сонька посмотрела на меня уважительно, сняла с плеча несуществующую
пылинку и молча зашагала рядом.
Людка, которая в данном учреждении звалась Людмилой Алексеевной, сидела
в кабинете, обложенная макулатурой. Увидев меня, улыбнулась, но тут же
нахмурилась, потому что в кабинет протиснулась Сонька, слегка наступая мне
на пятки.
- Здравствуй, Людок, - сказала я, лучась улыбкой, и толкнула Соньку в
бок, та послушно раздвинула рот до ушей.
- Здрастьте, - ответила Людка, - я тебя в воскресенье ждала. Весь день.
- Никак я не могла в воскресенье, - начала канючить я, - неприятности.
Голова кругом идет, одна надежда на тебя: помоги.
- А что случилось? - забеспокоилась Людка. Человек она добрый.
- Неприятности, - повторила я.
- Вот у этой? - ткнула она пальцем в Соньку.
- Нет. У меня. - Мы разместились в креслах, и я сказала: - Надобно мне
найти родственников одного человека. Очень надо. От этого, может, моя
жизнь зависит.
- Никак влюбилась?
- Да. Но неудачно. Провел, и ни слуху, ни духу. Хоть бы знать, живой ли.
- Тогда в милицию надо, - проворчала Людка.
- Стыдно в милицию. Помоги.
- Значит, эта кретинка все-таки вляпалась, - проронила Людка, косясь на
Соньку. - Нашелся прохвост и ее вокруг пальца обвел.
Сонька собралась достойно ответить, но я больно ущипнула ее за ногу.
Она обиделась, стала потирать больное место и потеряла интерес к разговору.
- Поможешь? - со слезой спросила я.
- Помогу, - вздохнула Людка. - Пиши: кто, что.
- А писать-то, в сущности, нечего. Илья Большаков, возраст от 27 до 32
лет.
- И ты еще говорить будешь, что это для тебя?- - укоризненно покачала
головой Людка. - Не из тех ты женщин, Маргарита Петровна, что связываются
с мужиком, ничего о нем не зная...
Я испугалась, что Людка взгромоздится на любимого конька и начнет
метать молнии в падших женщин. Падшая Сонька долго этого не выдержит.
Зачем я ее с собой притащила? Но Людка бушевать не пожелала. На клочке
бумаги записала имя и нас покинула. Вернулась через полчаса.
- Лет ему 29, отчество Сергеевич. Адрес вот здесь.
- Людок, - голосом Красной Шапочки начала я, - по этому адресу нет его
вовсе, нам бы родственников.
- Да вы с ума сошли. - Я грустно опустила ресницы. - Скажи конкретно,
что надо?
- Мать, отец, брат, адреса. В общем, все, что можно.
- Не хило, - сказала Людка. - Я вам что... Приди к обеду. У меня
вообще-то работа.
К обеду мы вновь пожаловали к Людке.
Она выложила на стол лист бумаги.
- Илья Большаков не один на свет появился. Близнецы у его мамы родились.
- Брат? - обрадовалась я.
- Нет. Сестра. Умерла через три месяца.
Я застонала от разочарования.
- Но брат у него есть. Младший. Родился через два года. Большаков
Вениамин Сергеевич. Отец скончался двадцать лет назад. Через два года
умерла мать.
- Что за хвороба в семействе? - удивилась Сонька.
- Не знаю. Говорю, что есть. Братьев разделили: опекуном Ильи стала
бабка по матери, Вениамина - бабка по отцу. Бабка Ильи - Сергеева
Прасковья Ивановна, проживает в поселке Левине.
- Я знаю, где это, - обрадовалась Сонька, - там у Славки дача... была.
- Далеко?
- На колесах минут двадцать.
Заверив Людку в вечной признательности, мы вышли на улицу.
- К бабке поедем? - спросила Сонька.
- Поедем.
- Зачем? И так все ясно: есть брат. Зовут Вениамин. Рыжий мент.
- Ничего не ясно. Давай в больницу звонить, на Гошином "мерее" за час
обернемся.
Наталью искали долго, наконец ее голос в трубке послышался, интонация
сулила взбучку.
- И где твой Гоша? - сурово спросила она.
- Должен быть в больнице.
- Нет его со вчерашнего дня. Что делать прикажешь?
- Молодежь, - заныла я, - никакого понимания. К вечеру верну.
- Глаза б мои тебя не видели, - заключила Наталья и трубку повесила. Я
вздохнула.
- Где его носит? Ведь обещал с утра в больнице быть.
- Звони домой.
Ни Гоши, ни Веры Сергеевны дома не оказалось. Я начала злиться: терпеть
не могу, когда что-то не получается.
- Ну? - спросила Сонька. - Гошу будем искать или с Рыжим разбираться?
- Едем в Левино.
Первый же "москвичок" притормозил возле нас, и мы отправились в поселок
Левино в обществе усатого болтливого дядьки.
В поселке он помог отыскать нам улицу Советскую и денег с нас не взял,
чем вызвал у Соньки приступ жизнерадостности. В самом деле, после таких
встреч поневоле становишься оптимисткой.
- А что мы ей скажем? - вдруг спросила Сонька. - Бабки такой народ,
очень может быть, что мы с тобой зря прокатились.
- Так ведь бесплатно.
- Думаю, надо потратиться. Нормальная бабка любит чай с конфетами,
скажем, внучек прислал.
- До чего ж ты головастая. А все скромничаешь, говоришь, ума у тебя нет.
- Это ты говоришь.
Дом был старый, разделенный на две половины. Мы позвонили в обшарпанную
дверь и прислушались: шаркающие шаги, скрип половиц, дверь открылась, и мы
увидели маленькую старушку. Она подслеповато моргала и улыбалась.
- Здравствуйте, мы из собеса, - брякнула я. Старушка посторонилась, и
мы вошли в прихожую, я продолжала нагло врать: - Гуманитарная помощь
пришла, ветеранам подарки по домам разносим.
- А вы не пройдете? Чего ж в дверях? - ласково предложила старушка, и я
поняла: нуждалась она не в подарках, а в общении.
Я оказалась права. Прасковья Ивановна была так слаба зрением, что почти
не выходила из дома. Продукты приносили ей соседи. Через пятнадцать минут
мы сидели в крохотной чистенькой кухне и пили чай с вишневым вареньем.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 [ 32 ] 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
|
|