заработках). Вот и сейчас к Робину устремились сразу три "жигуля", однако
он предпочел такси - те же рабочие (и Александра) не советовали ему брать,
как говорят в России, "частников", а рекомендовали пользоваться только
такси или черными служебными "волгами", водители которых тоже кормятся
таким образом со своих мест.
водителем, достал из кармана перекидной блокнот, открыл его, быстро нашел
нужную страницу и показал ее водителю. На странице было написано крупными
русскими буквами:
золотых зубах - посмотрел на Робина и осторожно спросил, отчаливая от
тротуара:
он уже знал нравы московских таксистов - скажи им, что ты иностранец, и
они повезут тебя самым дальним маршрутом. Поэтому Робин просто показал
пальцем на свой закрытый рот.
офиса на Пречистенке, снова нашел в своем блокноте нужную страницу.
ждать-то? Деньги или залог оставь!
минуты" и, спешно выйдя к парадной двери, нажал кнопку звонка, хотя
охрана, он знал, должна была видеть его и без этого - телекамеры наружного
наблюдения были поставлены тут Машковым по приказу Бруха сразу после того,
как Машков отбил у отмороженных автофургон с оборудованием. И, едва охрана
открыла Робину дверь, он взбежал по лестнице в офис на второй этаж,
включил компьютер Александры и нетерпеливо дождался картинки "Windows
3.1". Еще несколько движений "мышки", и вот он уже в файле "Staff", и
бежит курсором по строкам до буквы "К" и строки - "КАНЕВСКАЯ Александра
Андреевна - ул. Дмитрия Ульянова, 44-б, кв. 63". Перерисовав этот адрес в
блокнот, Робин, не обращая внимания на зазвонивший телефон, выключил
компьютер и бегом вернулся в такси.
заранее договориться с водителем об оплате. Но как мог Робин знать, где
находится улица какого-то Ульянова и сколько стоит туда доехать? Он пожал
плечами.
"Вперед! Поехали!"
на рычаг телефона-автомата и пошел на посадку в самолет за толпой русских
челноков, волочивших в самолет под видом ручной клади коробки с
видеомагнитофонами "Филипс", приставками "Дэнди", кухонными комбайнами
"Крупc" и телевизорами "Хитачи".
на стадо замерзших в ночи наполеоновских солдат, водитель такси все-таки
отыскал, матерясь, "этот гребаный", по его словам, дом номер 44-б, Робин
уже утратил половину своей решительности. Но в руках у него были цветы,
которые он купил по дороге, да и отступать было некуда - высадив его,
такси тут же укатило, желтые огоньки машины разом исчезли в снежной
замети.
неосвещенному подъезду, дернул дверную ручку. Но дверь была закрыта, а
рядом с ней, на стене висел железный ящик с десятком кнопок, и Робин
только теперь сообразил, что, не зная кода, он никогда не попадет в этот
дом. Однако он потыкал рукой в эти кнопки - безрезультатно, конечно. И
стучать бессмысленно - никто не услышит. Все же он постучал, ругая себя
последними словами за свой же идиотизм. Без толку. Наверное, летом или
вообще в теплую погоду можно дождаться, когда кто-то выйдет из подъезда
или войдет в него - в конце концов сейчас всего восемь вечера. Но при
таком морозе и ветре...
fucking усах, которые он завел для маскировки, уже наледенели сосульки,
Робин оглянулся в поисках такси или любого иного транспорта. Но пусто было
вокруг, лишь пурга летала по темным улицам, как шайка бандитов по
захваченному городу. Стоявшие вразброс бетонные коробки шестиэтажных
домов, одинаковые, как костяшки домино, заперлись от нее замками своих
парадных дверей и блекло светили в темень маленькими желтыми окнами. Ни
такси, ни частника, ни даже автобусной остановки! Только жестокий мороз и
ветер, режущий дыхание, как наждачная бумага. Fucking idiot! Ромео сраный!
Он даже не знает, в какую сторону бежать к метро! Это Россия, идиот, это
не Аризона и даже не Вьетнам! Там, во Вьетнаме, были москиты и джунгли, но
все-таки ты мог идти, мог ориентироваться по солнцу... А тут? Он даже не
знает и не видит, в какой стороне центр города...
ботинком.
собачий лай заставил его отшатнуться. Прямо передним, натягивая поводок,
бесновался от злобы черный ретривер.
мать! Да замолчи ты, сука! - и уже Робину: -Ты чо- пьяный? Или дурной? Тут
забито еще при Хрущеве! А дверь с другой стороны! Закурить не найдется?
осталось лишь на две минуты, на негнущихся ногах пошел по снегу вокруг
дома.
спасибо тебе! - настежь распахнутая дверь сама стучалась и билась в дом от
ветра. Но ее никто не закрывал, и Робин снова подивился этой загадочной
стране - зачем забивать парадные двери, если тыльные распахнуты настежь?
здесь, в безветрии, расслабляются его душа и легкие. Но куда идти? Нащупав
рукой стену, он пошарил по ней в поисках выключателя и не обнаружил его.
Сделал шаг, второй, каким-то шестым чувством предугадал ступени и пошел по
ним вверх. Откуда-то сверху просочился неясный свет и шум. Робин уже
уверенней взошел по лестнице к шахте лифта и нащупал кнопку. Но лифт на
кнопку не отозвался, и Робин, вздохнув и только теперь различив в
промороженном воздухе запахи кошачьей мочи и окурков, стал подниматься по
лестнице пешком, сообразив, что квартира номер 63 должна быть на шестом
этаже.
музыка, запах марихуаны и громкие голоса.
на шестом...
номером 63 была полуоткрыта, из нее-то и исходили яркий свет,
оглушительная музыка, запахи наркоты и шум голосов, а рядом с этой дверью,
у стены сидела на полу Александра - в странной, как в прострации, позе и с
остановившимся взглядом.
выбросили меня.)
притон), - и, увидев, что он повернулся к двери, добавила: - Нет! Не
ходите туда!...
английским pill-pad. А легче - хлевом или зверинцем для пьяных и только
входящих в матерый возраст свиней. Огромная трехсотсвечовая лампа горела в
маленькой прихожей, заваленной куртками и другой одеждой, зато в комнате и
на кухне все верхние лампы были вывернуты и нечто вроде красного ночника
мигало в углу в такт оглушительной "хэви-металл". Под эту музыку человек
двадцать полуголых подростков от тринадцати до семнадцати лет, валяясь на
полу, курили марихуану, пили водку, тискали таких же пьяных и накуренных
полуголых девчонок и с хохотом надували гондоны, протыкая их затем
сигаретами. В темном туалете трое занимались групповым сексом, а в ванной
какой-то парень, хмельно шатаясь, слепо мочился мимо умывальной раковины.
повернулся, чтобы уйти. Но в этот момент какая-то девка, пробегая,
выхватила у него цветы, а сзади возле уха он ощутил нож, острием впившийся
в шею.
какие-то руки ухватили за локти и за ноги, а на голову набросили
полиэтиленовый мешок и на шею - разом затянувшуюся петлю. Поняв, что это
конец, Робин дико замычал и дернулся с той неимоверной силой, которая
бывает только у немых, но петля от этого затянулась еще туже - под
радостно-торжествующий хохот подростков и быстрые руки, снимающие с Робина
Орловский Гай Юлий
Гуревич Георгий
Круз Андрей
Свержин Владимир
Суворов Виктор
Прозоров Александр