Чтение 32–й страницы книги ~Испытай себя~

Тремьена же была иная привычка. Об этом мне поведала Ди-Ди.

-- Он с шести утра на ногах, -- пояснил я. Глаза полицейского
расширились, будто я прочитал его мысли.

-- Я старший инспектор Дун. Полицейский участок долины Темзы. Со мной
детектив-констебль Рич.

-- Рад приветствовать вас, -- вежливо раскланялся я. -- Меня зовут Джон
Кендал. Прошу садиться.

Они осторожно уселись в кресла, отказавшись от предложенного мною кофе.

-- Как долго ждать? -- спросил Дун. -- Мы должны увидеть его как можно
скорее.

-- Недолго.

Дуну, прикинул я, было примерно пятьдесят, светлый шатен с густыми
усами темнее волос. У него были большие мосластые руки, и, как мы
впоследствии заметили, он говорил с легким беркширским акцентом.

В течение десяти минут, пока не спустился Тремьен, разговор явно не
клеился. Наконец он появился на лестнице, держа под мышкой пиджак и на ходу
застегивая рукава своей голубой рубашки.

-- Привет, -- поздоровался он. -- А это кто?

Перед ним возникла Ди-Ди, явно собираясь представить наших визитеров,
то же попытался сделать и я, но Дун опередил нас обоих.

-- Полиция? -- абсолютно спокойно переспросил Тремьен. -- А в чем,
собственно, дело?

-- Нам бы хотелось поговорить с вами наедине, сэр.

-- Вот как? Ну хорошо..

Глазами он попросил меня уйти и захватить с собой Ди-Ди.

Дверь за нами хлопнула.

Я вернулся в столовую, но тут же вновь услышал звук открывающейся двери
и голос Тремьена:

-- Джон, если вас не затруднит, вернитесь, пожалуйста.

Я возвратился. Дун возражал против моего присутствия, настаивая на том,
что в этом нет никакой необходимости и пользы для дела.

-- Я хочу, чтобы он это слышал. Будьте любезны повторить все, что вы
сказали.

-- Я пришел проинформировать мистера Викерса о том, что в близлежащих
владениях найдены останки человека -- женщины, некогда работавшей здесь. На
это в значительной степени указывают имеющиеся в нашем распоряжении улики.

-- Анжела Брикел, -- смиренно пояснил Тремьен.

-- Ох.

-- Как прикажете понимать ваше "ох", сэр? -- насторожился Дун.

-- Понимайте просто как "ох", -- ответил я. -- Несчастная девочка. Все
думали, что она просто удрала, боясь ответственности.

-- У них есть фотография, -- вмешался Тремьен, -- и они ищут мужчину,
запечатленного на ней.

Тремьен повернулся к Дуну;

_ Покажите Джону эту карточку, -- кивнул он. -- Пусть он выскажет свое
мнение.

С большой неохотой тот протянул мне этот медальончик с фотографией.

-- Вам известен этот мужчина? -- спросил Дун.

Я взглянул на Тремьена и заметил на его лице замешательство.

-- Не стесняйтесь. Скажите ему свое мнение.

Гарри Гудхэвен? Тремьен кивнул. -- Это лошадь Фионы.
Гвоздичка. Та, которую якобы накачали допингом. -- Как вы можете
узнать лошадь по фотографии? -- спросил Дун.

Тремьен с недоумением уставился на него:

-- -- У лошадей, как и у людей, есть внешность. А Гвоздичку я уж
как-нибудь знаю. Она до сих пор у меня в конюшнях.

-- А кто этот мужчина, Гарри Гудхэвен? -- настойчиво спросил Дун.

-- Муж владелицы лошади.

-- Почему Анжела Брикел носила его фотографию?

-- Она носила не его фотографию, -- пояснил Тремьен. -- Конечно, и его
тоже, но интересовала ее только лошадь. Ведь она ухаживала за ней.

На лице Дуна отразилось абсолютное недоумение.

-- Для конюха, -- сказал я, -- лошади, за которыми он ухаживает, вроде
детей. Конюхи их обожают и всячески оберегают. Поэтому нет ничего
удивительного, что у нее в медальоне была фотография Гвоздички.

Тремьен посмотрел на меня каким-то слегка удивленным, но уважительным
взглядом.

Однако в моих словах не было ничего удивительного: я общался с конюхами
уже почти неделю.

-- Все, что сказал Джон, абсолютнейшая правда, -- кивнул Тремьен.

Сопровождающий инспектора констебль Рич постоянно делал пометки в
блокноте, хотя и не торопился: явно не стенографировал.

-- Сэр, вы можете дать мне адрес Гарри Гудхэвена?

-- Этот Гарри Гудхэвен, как вы изволили его называть, на самом деле
является мистером Генри Гудхэве-ном, владельцем имения Мэнорхаус в
Шеллертоне.

Дун, в свою очередь, промолвил:

-- Ох.

В его мозгах произошла явная переоценка ценностей.

-- Я уже опаздываю, -- начал одеваться Тремьен.

-- Но, сэр?

-- Оставайтесь, сколько вам будет угодно, -- бросил Тремьен, уходя. --
Беседуйте с Джоном или с моей секретаршей, с кем пожелаете.

-- Мне кажется, что вы не совсем понимаете, сэр, -- с отчаянием в
голосе бросил Дун. -- Анжела Брикел была задушена.

-- Что? -- Ошеломленный Тремьен застыл на месте как вкопанный. -- Я
думал, вы сказали...

-- Я сказал, что мы обнаружили останки. Сейчас же, когда вы опознали...
э-э... лошадь, сэр, мы вполне уверены, что они принадлежат этой девушке. Все
остальное также совпадает: вес, возраст, примерное время смерти. И еще,
сэр... -- Дун несколько замялся, как бы набираясь храбрости. -- Не далее чем
на прошлой неделе в Королевском суде рассматривалось дело еще одной девушки,
которая была задушена... задушена здесь, в этом доме.

В комнате воцарилась тишина.

Наконец Тремьен сказал:

-- Здесь нет никакой связи. Смерть, которая произошла в этом доме, --
это результат несчастного случая, что бы там ни думали присяжные.

-- А мистер Нолан Эверард был как-нибудь связан с Анжелой Брикел? --
упрямо продолжал задавать вопросы Дун.

-- Разумеется, был. Он выступает в скачках на Гвоздичке, кобыле,
изображенной на этом снимке. Он весьма часто виделся с Анжелой Брикел в ходе
работы. -- Тремьен задумался. -- Где, вы сказали, были найдены ее...
останки?

-- Мне кажется, я об этом не упоминал, сэр.

-- Хорошо, так где же?

-- Всему свое время, -- замялся Дун.

Мне же пришла в голову мысль, что он рассчитывает на чью-то оплошность:
тот, кто будет знать это место, скорее всего, и явится убийцей.

-- Несчастная девушка, -- сказал Тремьен. -- Но тем не менее,
инспектор, сейчас мне необходимо идти на скачки. И вас ни в чем не
ограничиваю: оставайтесь и задавайте ваши вопросы. Джон проводит вас к моей
помощнице и к главному конюху. Джон, объясните Мэкки и Бобу, что произошло.
Договорились? Как со мной связаться, вы знаете. Все. Я ушел.

С этими словами он деловито и на хорошей скорости

выскочил из комнаты, и вскоре мы услышали шум отъезжающего "вольно".

На лице Дуна отразилось некоторое разочарование: он явно ощутил, как
трудно свернуть Тремьена с избранного им курса.

-- Ну, инспектор, -- нейтральным тоном спросил я, -- с чего вы хотите
начать?

-- Назовите ваше имя, сэр.

Я представился. Мне показалось, что в моем обществе он чувствует себя
более уверенно: видимо, сила моей личности не довлела над его собственной.

-- А каков ваш... э-э... статус в этом доме?

-- Я пишу историю этих конюшен. Его явно удивило, что кто-либо может
заниматься подобным делом.

-- Очень интересно, -- неубедительно промычал он.

-- Да, конечно.

-- А вы... э-э... были знакомы с потерпевшей?

-- Анжелой Брикел?, Нет, не был. Мне известно, что она исчезла прошлым
летом; я же здесь недавно, от силы десять дней.

-- Но вы знаете об этом исчезновении, -- подозрительно покосился на
меня Дун.

-- Пойдемте, я покажу вам, откуда я это знаю, -- предложил я.

Я провел его в столовую и продемонстрировал ему груду вырезок, пояснив
при этом, что они являются исходным материалом для моей будущей книги.

-- В этой комнате я работаю. А где-то в одной из тех стопок, -- показал
я, -- находятся отчеты об исчезновении Анжелы Брикел. Вот откуда я о ней
знаю, и это все, что я знаю. В течение всего времени, что я здесь живу, я ни
разу не слышал, чтобы кто-нибудь упомянул ее имя.

Он! просмотрел вырезки за прошлый год, нашел газетные отчеты об этой
девушке, несколько раз кивнул и аккуратно положил их на место. Видимо, он
разочаровался в моей персоне, и я заметил, что он стал более разговорчив.

. -- Хорошо, сэр, -- сказал он, успокоившись. -- Вы можете начать
представлять меня обитателям этого дома, объяснив предварительно, почему я
буду задавать вопросы, а по своему прежнему опыту я знаю, что, как только
речь заходит об останках, люди начинают воображать всякие ужасы, им
становится - дурно и это отнимает уйму времени, поэтому прошу вас, сэр,
сообщать не об останках, а о найденных костях, вполне чистых и без всякого
запаха; постарайтесь убедить домочадцев в том, что никаких ужасов нет. Я