на этих мерзких парней из фильмов про мафию!
Ваня теперь на тридцать с небольшим глядится, видно, какой молодой, а с
длинными волосьями просто стариком казался, дедом, ей-богу!
язык, закончила:
и впрямь делает юношей.
дедушка, ей совершенно ни к чему, и дала задний ход. Я уже было решил, что
отделался малой кровью, но тут маменька переместила свой взор с моего лица
на фигуру и прошипела:
язык, и я, сохраняя полнейшее спокойствие, произнес:
приставили нож к груди и велели раздеться, отняли пальто, пиджак, брюки.
Собственно говоря, потому я и опоздал. Пришлось зайти в первый попавшийся
магазин и купить вот эти вещи.
молитвы господу, позволившему ее любимому сыну спастись от смерти, то
ошибаетесь! Маменька наморщила носик и отрезала:
приобрести приличные вещи, а не одеяние бомжа. Боже мой! И как раз сегодня к
обеду приглашена Кока!
тут в день моего знакомства с Люси. Кока, или Калерия Львовна Милосердова,
законодательница мод. Если Кока похвалила спектакль, все побегут в театр,
ежели она взяла в руки книгу, впрочем, это происходит с ней редко, весь
бомонд кинется за ней в магазин, ну а ежели скорчит недовольную мину в адрес
какого-нибудь несчастного, можете быть уверены, что его перестанут звать на
торжественные мероприятия, отныне проштрафившийся начнет получать
приглашения только тогда, когда за столом окажется тринадцать человек, если
Кока, конечно, не сменит гнев на милость.
тебя укусила?
детским прозвищем Вава, в моей душе мигом просыпается ребенок, и язык сам
собой произносит: ?Мама?.
Предполагаемая жена на этот раз красовалась в ярко-зеленом платье, расшитом
стразами.
моложе, теперь ходите только так!
ленточка, зря подстригся.
и выглядел там даже не белой, а красной вороной... Явился, как всегда, в
костюме...
вечерней одежде, это моветон, но, естественно, только среди молодежи, люди
пожилого возраста носят, конечно, смокинги и все такое. Вот я и решил
послушаться Аду.
целуются и болтают, но ненавидят друг друга до зубовного скрежета.
пиджак.
одежде. В джинсах и пуловере - молодой, в бархате - пожилой. Кстати, сама
Ада была в розовых джинсах с голубой вышивкой.
шестьдесят...
прелестно, больше тридцати не дать.
бы и не стараться избавиться от калорийной подливки, несколько лишних
килограммов ей совсем не повредят, честно говоря. Кока сильно смахивает на
Кощея Бессмертного.
вечеров и обедов Лев Яковлевич весело глянул на меня, но тоже промолчал.
Остальные не обратили на мои слова никакого внимания, в конце концов, всем
известно, что я являюсь единственным сыном хозяйки дома. Когда подали кофе,
Кока предприняла еще одну попытку наехать на меня. Гости уже к тому времени
вышли из-за стола и рассредоточились по гостиной.
особе, она явно не нашего круга. Хотя скажу сразу в качестве твой жены,
Вава, я готова принимать ее у себя, но только в этом случае.
извините, ради бога, но, когда вы называете меня Вава, в душе мигом оживают
воспоминания о счастливых днях детства. Вижу вас, молодую и красивую, лет
сорока, не больше... Вы, держите меня на коленях и говорите: ?Вава,
дорогой...? Это мои лучшие воспоминания, боже, как хорошо быть ребенком!
Одним словом, когда я слышу детское прозвище Вава, изо рта помимо воли
вылетает: ?тетя Кока?. Простите великодушно меня, дурака!
прикусил нижнюю губу. Но тут, на счастье, подскочила Николетта и начала:
форточку.
немедленно прикрой, мороз ведь.
сделал мину идиота: дескать, извини, дорогая, будешь называть меня Вавой,
получишь соответственно в ответ ?мамочку?.
Кока в очередной раз крикнула:
Ваней, Ванюшей, Ванечкой, Жаном, Джоном или Хуаном. Словом, любым
производным от имени Иван, но только не Вавой.
норковую, Лев Яковлевич вышел в прихожую и рассмеялся:
человек, и до сих пор я ни разу не слышал от него дурацкого имени Вава.
Понимая, что он шутит, я улыбнулся и бодро ответил:
вытащил из кармана пиджака безукоризненно белый платок и произнес:
ловко расправился. Тетя Кока! Я думал, она лопнет от злости. Молодец, давно
пора было поставить их на место.
одеколона, такой знакомый. Лев Яковлевич всегда пользовался только одним
парфюмом, болгарским лосьоном после бритья ?Черная кошка?. Во времена моего
детства это был один из немногих доступных ароматов для советских мужчин.
Впрочем, за зеленым флаконом с черной пробкой надо было не один час отстоять