– Может быть, – предположил Олег, – в городе без надобности? А на дорогах все еще разбойники? И всякие тати?
Он подал коня в сторону, обгоняя длинный воз, накрытый пустыми мешками. Могучий запах говорил, что хозяин везет на продажу баранье сало и жир для светильников. Еще обогнали телеги с забитыми лесными оленями, козами, в город везли также смолу и деготь, этих людей Скиф узнавал по закопченным лицам, чернее бывают только углежоги. Сильный устойчивый запах довольства и сытости шел от телег, где везли лесной мед, воск, острый и пряный – от сушеной рыбы, наваленной в телегу с высокими бортами так, что едва не выпрыгивает.
– Зажиточный народ, – заметил Скиф ревниво. – А город-то, город! Столько жрет…
Олег молча указал на телеги, что так же неспешно тащились навстречу. Из города везли рулоны дорогого полотна, металлические сохи и даже плуги, связки металлических лопат, наконечники для копий…
– Они не только жрут, – заметил он. – Работать тоже умеют.
Когда приблизились к городу, городская стена поднялась так высоко, что закрыла и крепость, и даже половину неба. Скиф с почтительным уважением воина смотрел на металлические створки ворот: темные, украшенные выпуклыми узорами цветов, выглядят так, словно строители заботились только о красоте, но видна их неимоверная толщина, а за ними угадываются еще одни, чтобы если кто ворвется, то оказался в западне.
Но ворота сейчас распахнуты, как раз проехала телега, доверху нагруженная глиняными горшками. Возница дремал, едва не роняя крут. Стражники на него внимания не обратили, но Скиф чувствовал, что на них двоих смотрят настороженно.
– Трусоват Гелон, – сказал он Олегу ревниво. – Здесь деревянная стена, а там внутри еще и каменная!
– Город растет быстро, – предположил Олег. – Вот и передвигают стену все дальше… Вернее, ставят новую.
Они были на расстоянии броска дротика, когда голос из башенки над воротами прокричал:
– Остановитесь!.. Ответствуйте, кто такие, зачем едете?
Скиф зарычал: вот она, трусость наяву, телеги поселян прут же в раскрытые ворота, на них даже не смотрят, Олег же крикнул:
– Нас двое. Оба к славному Гелону с важным известием.
На башне за высокими зубцами мелькали фигуры, наконец тот же голос крикнул:
– Слезайте. Через ворота пройдете пешими.
Скиф выругался, Олег посочувствовал. Мало героического, когда въезжаешь не гордо в седле, а тащишь за повод упирающегося коня, за тобой же наблюдают с оружием в руках, да еще и посмеиваются.
За ними, в самом деле, наблюдали десятки глаз, он это чувствовал. Когда протиснулись через калитку, то оказались не во дворе, а всего лишь перед другими воротами, крепко запертыми. Из боковых дверей вышли трое крепких плечистых воинов, за ними выдвинулся старик с белой бородой до пояса, и сразу подозрительно уставился на Олега.
– О боги! – прорычал Скиф. Глаза от гнева налились кровью, щеки покраснели. – Какие же трусы, оказывается, бывают на свете!..
– И все они собрались в одном месте, – согласился Олег. – Ребята, что-то не так?
Старший из воинов сказал рассудительно:
– Было б не так, вас бы не подпустили и близко. Просто хочу предупредить, что у нас город мирный. И народ здесь мирный. Даже за пьяную драку можно угодить в яму, дабы остыл за недельку… А уж если кто кого ножом пырнет, то здесь это очень большое преступление, понял?..
– А за это что? – спросил Олег.
– Живого в яму с собаками, – пояснил страж мирно.
– И… как часто? – спросил Олег.
– Последний раз такое было, – ответил старший еще медленнее, – когда же… ага… три года тому.
Один из стражей возразил:
– Ты даешь… Четыре!
– Если не пять, – сказал третий. Он повернулся к старику. – Ты закончил?
– Да, – ответил старик скрипуче. – Молодой чист, а вот тот рыжий… непонятен. Закрыт так, будто между нами каменный хребет. Что в нем, непонятно.
Старший с удивлением посмотрел на Олега, потом на старика:
– Ты, сильнейший из магов, который видит каждого насквозь… и не увидел?
– Как видишь, не каждого, – ответил старик еще скрипучее.
Олег сказал громко:
– Вина наша не доказана, так почему бы вам не открыть ворота? А то получается, что можете обидеть и совсем невиновных.
Створки ворот медленно пошли в стороны. Солнечный свет ударил по глазам. Кони, фыркая, вынесли их в залитый ярким светом мир. Скиф с брезгливой жалостью посматривал по сторонам. Город выстроен добротно, даже чересчур добротно. Гораздо раньше любой правитель, ощутив достаток, собирает могучую дружину и начинает пробовать кордоны соседей. Отыскав слабое место, начинает войну. Иногда победную, иногда не очень, но всегда славную, красивую, кровавую, полную звона железа, стука стрел о щиты, победного рева труб и криков умирающих.
Улицы ровные, на диво вымощены булыжником, широкие, даже – о позор! – для телег и всадников выделена середина, а под домами оставлены дорожки для пеших. А дабы телеги туда не заезжали, проезжую часть отгородили высокими камнями.
Скиф чувствовал, как его губы сами кривятся в презрительной усмешке. Олег ехал спокойный, задумчивый, но Скиф видел, с каким вниманием волхв посматривает по сторонам, всматривается в сытые безмятежные лица редких прохожих.
Их остановили и порасспрашивали в воротах внутренней стены, каменной, а в третий раз задержали уже в воротах самого старого города, внутри которого только сам дворец.
Скиф бесился, поднимал глаза к небу, кулаки сжимались до хруста в суставах. Олег засмотрелся на широкие мраморные ступени, что ведут к воротам замка. По обе стороны высятся два огромных льва из темного гранита. У одного отбито ухо, но все равно в фигурах зверей столько силы, что кажется, вот-вот сорвутся с постаментов, ринутся в город…
– Драться нельзя, – бубнил один из старших стражей. – Если раз-другой в рыло, это еще куда ни шло…
Олег спросил серьезно:
– А если три раза?
Страж задумался, пожевал губами, а второй, более смышленый, хохотнул, толкнул друга:
– Что ты мелешь? Это и раз нельзя. Посмотри на его кулаки!
– Но у нас же справедливость? – возразил старший. – Значит, для всех одинаково… Если его три раза, то и он три… Хотя, конечно, какая это справедливость, когда он и с первого раза череп разобьет как тыкву? Но и нельзя, чтобы его три раза, а он – один! Какая это тогда справедливость, а Гелон – город справедливости…
Олег толкнул коня, поехал, за спиной разгорелся спор о сути справедливости, ее нормах, он посмеивался, но было грустно, потому что и сам от этих людей недалеко не ушел в понятиях о справедливости.
Скиф кипел, ярился, без нужды дергал повод, отчего конь часто шарахался из стороны в сторону, даже вставал на дыбки.
Ворота во внутренний город распахнулись. Кони вошли и стали озираться по сторонам, когда же наконец их отведут в стойла, где отборный овес, пшеница, а в соседних стойлах – незнакомые лошади…
Олег толкнул коня Скифа, проехали вперед, к замку. Олег обронил:
– Эту твердыню не взять! Добротно, очень добротно. А сам город? Я еще не видел, чтобы стены и все подходы укрепляли так надежно!
Скиф еще кипел, ноздри бешено раздувались, а глаза сверкали дикостью.
– Стратегия труса, – буркнул он зло. – Нельзя всю жизнь просидеть за крепкими стенами!
– Нельзя, – согласился Олег печально. Вздохнул, повторил: – Увы, нельзя…
Скиф посмотрел с подозрением:
– Ты чего?
– Говорю, что нельзя… Надо идти, двигаться.
Ворота замка-крепости наконец отворили. Сверху проплыл каменный навес, кони вынесли их на просторный квадратный двор. Все замощено камнем, к стенам ведут до самого верха каменные ступени. Внизу сложены одинакового размера булыжники. То ли для ремонта мостовой, то ли для швыряния со стен на головы нападающих. Да, в случае опасности, если городские стены все же падут, жители всего огромного города могут укрыться здесь, вон два колодца, кузница, оружейная, хлебопекарня…
На них поглядывали хмуро, с неодобрением. Одеты добротно, народ крепкий, чувствуется зажиточность, домовитость.
Олег слез с коня —, сидеть и смотреть сверху чересчур вызывающе, никто не любит, когда на него смотрят сверху. Скиф красиво соскочил, повел руками, мышцы задвигались, настоящие мышцы воина, а не землепашца.
– Позовите управителя, – попросил Олег. – Или хотя бы управляющего.
Кто-то из челяди сбегал в помещение, вернулся уже с человеком, на которого не только Скиф, но и много повидавший Олег воззрился с удивлением.
ГЛАВА 24
Управитель смотрел на обоих сверху вниз, при этом еще и сутулился. Он смотрел бы на них сверху вниз, даже если бы они по-прежнему сидели на конях. Олег подумал, что управитель редко ходит в корчму, ибо там постоянно будет стукаться лбом о потолочные балки. Худой и жилистый, с первого взгляда он не казался силачом, только наметанный глаз мог сразу оценить его немалую силу по ширине плеч и толстой шее. Грудь не то чтобы как сорокаведерная бочка, широкие плечи растягивают ее вширь, а под рубашкой угадываются широкие мускулы, только живот даже не плоский, а почти прилип к спине, словно здешний управитель постоянно голодает. Однако одет не бедно, хоть и небрежно: рукав в смоле, под коленом разорвано, пояс едва держится на узких бедрах, к тому же оттягивают два длинных узких ножа с утяжеленными лезвиями.
Он оценивающе оглядел чужаков, сказал после паузы:
– Меня зовут Угарч, я управитель этого хозяйства. Кто вы, чего хотите?
– Где Гелон? – спросил Скиф грубо.
Угарч с неодобрением посмотрел в лицо молодого грубияна. Ответил после еще более длинной паузы:
– Тцар вчера отбыл в одну из деревень…
– Какую? – потребовал Скиф.
Управитель победно улыбнулся.
– А вам зачем? Послать туда засаду?
Скиф простонал сквозь зубы:
– Что тут за больные люди… Нельзя же всех подозревать!
– Можно, – ответил Угарч убежденно. – Для того и держат людей у ворот. А у вас не так?
– Не так, – огрызнулся Скиф. – У нас тцар не шарахается от каждого шороха!
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Грабб Джеф
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Белогорский Евгений