в Киеве. Печенеги, всегдашние грабители нашего древнего отечества, имели с
ним также и мирные торговые связи. Будучи народом кочующим и скотоводным,
подобно нынешним Киргизам и Калмыкам, они продавали Россиянам множество
Азиатских коней, овец и быков; но Константин к сему известию прибавляет
явную ложь, сказывая, что в России не было прежде ни лошадей, ни скота
рогатого. - Волжские Болгары, по сказанию Эбн-Гаукаля, Арабского Географа
Х века, доставали от нас шкуры черных куниц или Скифских соболей; но сами
не ездили в Россию, будто бы для того, что в ней убивали всех иноземцев.
достоверные известия в Скандинавских и Немецких Летописцах. Средоточием ее
был Новгород, где со времен Рюриковых поселились многие Варяги, деятельные
в морском грабеже и купечестве. Там Скандинавы покупали драгоценные ткани,
домовые приборы, Царские одежды, шитые золотом, и мягкую рухлядь. Первые
не могли быть собственным рукоделием наших предков: вероятно, что они
покупали сии богатые одежды и ткани в Цареграде, куда, по сказанию
Несторову, езжали Новогородцы еще в Олеговы времена. В славной Виннете и
других Бальтийских городах находились купцы Российские. Мы знаем, что
Ливония зависела от Владимира: там ежегодно бывали многолюдные ярмонки,
собирались весною Норвежские и другие купцы, покупали невольников, меха и
возвращались в отечество не прежде осени. Торговля наша столь уже
славилась богатством на Севере, что Летописцы сего времени обыкновенно
называют Россию страною, изобильною всеми благами, omnibus bonis
aiffluentem.
сами участвовали в выгодах народной торговли для умножения своих доходов.
нежели в деньгах. Из разных областей России ходили в столицу обозы с медом
и шкурами, или с оброком Княжеским, что называлось: возить повоз.
Следственно, казна изобиловала товарами и могла отпускать их в чужие земли.
что они славились морскими разбоями в окрестностях Меларского озера и что
железные цепи при Стокзунде (где ныне Стокгольм) не могли их удерживать.
Требование Греков в договоре с Игорем, чтобы все мореходцы Российские
предъявляли от своего Князя письменное свидетельство о мирном их
намерении, имело, без сомнения, важную причину: ту, кажется, что некоторые
Россияне под видом купечества выезжали грабить на Черное море, а после
вместе с другими приходили свободно торговать в Царьград. Надобно было
отличить истинных купцев от разбойников.
долженствовали, в течение ста лет и более, произвести некоторую роскошь,
прежде неизвестную.
подражать ему:
особенных придворных чиновников. Нередко Послы Российские именем Государя
требовали в дар от Греков Царской одежды и венцев: чего Императоры, желая
отличаться от варваров хотя украшениями драгоценными, не любили давать им,
уверяя, что сии порфиры и короны сделаны руками Ангелов и должны быть
всегда хранимы в Софийской церкви.
любимое питие всех народов Славянских, был еще душою славных пиров его; но
Киевляне в Олеговы времена уже имели вина Греческие и вкусные плоды теплых
климатов. Перец Индейский служил приправою для их трапезы изобильной.
Богатые люди носили одежду шелковую и пурпуровую, драгоценные пояса,
сафьянные сапоги и проч.
Немецкий Летописец Дитмар, современник Владимиров, уверяет, что в Киеве,
великом граде, находилось тогда 400 церквей, созданных усердием
новообращенных Христиан, и восемь больших торговых площадей. Адам
Бременский именует оный главным украшением России и даже вторым
Константинополем. Сей город до XI века стоял весь на высоком берегу
Днепровском: место нынешнего Подола было в Ольгино время еще залито водою.
Смоленск, Чернигов, Любеч имели сообщение с Грециею. Император Константин,
несправедливо называя Новгород столицею Великого Князя Святослава, дает по
крайней мере знать, что сей город был уже знаменит в Х веке.
цену вещей. Но деньги не всегда бывают металлом: доныне вместо их жители
Мальдивских островов употребляют раковины. Так и Славяне Российские ценили
сперва вещи не монетами, а шкурами зверей, куниц, и белок: слово куны
означало деньги. Скоро неудобность носить с собою целые шкуры для купли
подала мысль заменить оные мордками и другими лоскутками, куньими и
бельими. Надобно думать, что Правительство клеймило их и что граждане
сначала обменивали в казне сии лоскутки на целые кожи. Однако ж, зная цену
серебра и золота, предки наши издревле добывали их посредством внешней
торговли. В Олеговых условиях с Империею сказано, что Грек, ударив мечем
Россиянина, или Россиянин Грека, обязывался платить за вину 5 литр
серебра. Россияне брали также в Цареграде за каждого невольника Греческого
20 золотников, т. е. Византийских червонцев, номисм или солидов. Нет
сомнения, что и внутри Государства ходило серебро в монетах:
ими от Козаров. Однако ж мордки или куны долгое время оставались еще в
употреблении:
торговых оборотов и платежей народных. Именем гривны означалось известное
число кун, некогда равное ценою с полуфунтом серебра; но сии лоскутки, не
имея никакого существенного достоинства, в течение времени более и более
унижались в отношении к металлам, так что в XIII веке гривна серебра
содержала в себе уже семь гривен Новогородскими кунами.
состояния людей, были ускорены в России Христианскою Верою. Волхвы
славились при Олеге гаданием будущего: вот древнейшие мудрецы нашего
отечества! Наука их состояла или в обманах, или в заблуждениях. Народ,
погруженный в невежество, считал действием сверхъестественного знания
всякую догадку ума, всякое отменно счастливое предприятие и назвал Олега
вещим, ибо сей великодушный, смелый Князь возвратился с сокровищами из
Константинополя. Любопытство, сродное человеку, питалось историческими
сказками и преданиями, украшенными вымыслом. В сказке о хитростях Ольгиных
видим некоторое остроумие. Пословицы народные: Погибоша аки Обри - беда
аки в Родне - Пищанцы волчья хвоста бегают и, конечно, многие другие,
хранили так же память важных случаев. В государственных договорах Великих
Князей находим выражения, которые дают нам понятие о тогдашнем красноречии
Россиян; например: Дондеже солнце сияет и мир стоит - да не защитятся щиты
своими - да будем золоти аки золото и проч. Краткая сильная речь
Святославова есть достойный памятник сего Героя. Но времена Владимировы
были началом истинного народного просвещения в России.
имеем никаких основательных причин думать, чтобы они сообщили его и
Россиянам. Руны, как мы выше заметили, недостаточны для выражения многих
звуков языка Славянского. Хотя Кирилловские письмена могли быть известны в
России еще до времен Владимировых (ибо самые первые Христиане Киевские
имели нужду в книгах для церковного служения), но число грамотных людей
было, конечно, не велико:
церкви Пастырей и Священников, разумеющих книжное писание, и таким образом
открыл Россиянам путь к науке и сведениям, которые посредством грамоты из
века в век сообщаются...
были тогда употребляемы Христианами Российскими? Те ли самые, коими доныне
пользуется наша Церковь, или иного, древнейшего перевода? Сличив
рукописные харатейные Евангелия XII века и разные места Св. Писания,
приводимые Нестором в летописи, с печатною Московскою или Киевскою
Библиею, всякий уверится, что Россияне XI и XII столетия имели тот же
перевод ее. Мы знаем, что она несколько раз была исправляема при
Константине, Волынском Князе, в XVI веке; при Царе Алексии Михайловиче,
Петре Великом и Елисавете Петровне; однако ж, несмотря на многократное
исправление, состоящее единственно в отмене некоторых слов, сей перевод
сохранил, так сказать, свой начальный, особенный характер, и люди ученые
справедливо признают оный древнейшим памятником языка Славянского. Библия
Чешская или Богемская переведена с Латинской Иеронимовой в XII и XIV веке;
Польская, Краинская, Лаузицская еще гораздо новее. Следует другой вопрос:
когда же и где переведена наша Библия? При Великом ли Князе Владимире, как
сказано в любопытном предисловии Острожской печатной, или она есть
бессмертный плод трудов Кирилла и Мефодия? Второе гораздо вероятнее: ибо
Нестор, почти современник Владимиров, ко славе отечества не умолчал бы о
новом Российском переводе ее; но сказав: сим бо первая преложены книги (т.
е. Библия) в Мораве, яже прозвася грамота Словенская, еже грамота есть в
Руси, он ясно дает знать, что Российские Христиане пользовались трудом
Кирилла и Мефодия. Сии два брата и помощники их основали правила книжного
языка Славянского на Греческой грамматике, обогатили его новыми
выражениями и словами, держась наречия своей родины, Фессалоники, то есть
Иллирического, или Сербского, в коем и теперь видим сходство с нашим
церковным. Впрочем, все тогдашние наречия долженствовали менее нынешнего
разниться между собою, будучи гораздо ближе к своему общему источнику, и
предки наши тем удобнее могли присвоить себе Моравскую Библию. Слог ее
сделался образцом для новейших книг Христианских, и сам Нестор подражал
ему; но Русское особенное наречие сохранилось в употреблении, и с того
времени мы имели два языка, книжный и народный. Таким образом изъясняется
разность в языке Славянской Библии и Русской Правды (изданной скоро после
Владимира), Несторовой летописи и Слова о полку Игореве, о коем будем
говорить в примечаниях на Российскую словесность XII века.
Никитин Юрий
Акунин Борис
Никитин Юрий
Херберт Фрэнк
Маккарти Кормак
Пехов Алексей