та, и вся накопившаяся мужская тяжесть Кедра упругими толчками вырвалась
наружу. Почувствовав финал, Зоя подыграла ему, несколькими движениями
таза способствуя окончательному облегчению.
ков и заведующая отделением психической реабилитации Зоя Васильевна Бе-
лова прошли на автостоянку, сели в приземистую красную "Мазду" и выехали
с территории. Режимный блок и другие корпуса кузяевской клиники равно-
душно смотрели им вслед.
ное, пустынное Задонье. На четырнадцатом этаже было холодно - сильный
порывистый ветер проникал сквозь большие окна в металлических, неплотно
подогнанных рамах, выдувая чахлое тепло маломощных плоских батарей. Но-
мер был вполне заурядным, хотя стоил двести шестьдесят тысяч в сутки.
Если не есть и не пить, он сможет прожить здесь около десяти дней.
вспомнил распростертые в темном подъезде трупы, запах свежей крови, и
его снова чуть не вырвало. Сейчас его обязательно ищет милиция, хотя бы
как свидетеля. А он может показаться вполне подходящим и для того, чтобы
повесить на него это дело. Неудачник, без денег, без работы, без друзей
и родственников... И какое-то напряжение вокруг - переплетение случай-
ностей, несуразностей, совпадений, ошибок и несчастий.
занной с ним, Лапиным. У него что-то не в порядке с головой, но за пос-
ледние дни он изменился: всплеск животного ужаса перед грохочущим трам-
ваем и сегодняшнее потрясение сдвинули какие-то пласты сознания... Он
стал по-другому думать, по-другому видеть окружающий мир, вспоминать
прошлое. Ведь решение снять номер в "Интуристе" еще пару дней назад не
пришло бы ему в голову... А разве смог бы он придушить Мелешина, да еще
так ловко, дерзко обойтись с Тонькой, поставив ее на место. И эта при-
вычка к дорогим вещам, хорошей кухне - откуда она?
он этого не помнит. И армию плохо помнит. А подмосковный завод помнит
неправильно! Потому что то рабочее место, те блоки, которые он регулиро-
вал, на самом деле эти, с "триста первого"! А та девушка, чье лицо вспо-
минается иногда, - так это Верка, монтажница, которую он чуть не трахнул
еще до армии! Как так может быть? И эти то ли видения, то ли сны... Чьи
они? Как можно видеть то, чего никогда не знал? Да еще не один раз, а
постоянно! Может, с ним что-то сделали в армии? Например, подсадили ку-
сочек чужого мозга... Но тогда должны быть швы... Он в который раз ощу-
пал голову. Нет никаких швов! И следов аварии нет, а если его так здоро-
во трахнуло, что мозги перевернулись - должно же что-то остаться!
профессор, может, к нему и вернуться... Все дело в башке, вылечится - и
все изменится. А нет - так и будет притягивать к себе несчастья... А это
кто такой? Лапин достал визитную карточку искавшего его в детдоме чело-
века. "Бачурин Евгений Петрович"... Ни должности, ни места работы... Не-
ужели такой известный? И куча телефонов. Позвонить, спросить, чего ему
надо? Лапин прислушался к своим ощущениям. Нет, пока не стоит. Вот Алек-
сею Ивановичу позвонить можно. Но не из номера...
щадке - удобно, никто не подслушает. Кафельный пол с баночкой для окур-
ков и разбросанными вокруг "бычками" - богатством по меркам далекого
детдомовского детства. Но Сергей никогда не курил, пробовал несколько
раз, когда угощали старшие мальчишки, и никакого удовольствия не полу-
чил. Да и дядя Леша, с которого он втайне старался брать пример, не ув-
лекался этим делом.
зачесанными на пробор волосами. Он забирал Сережу в тоскливые длинные
вечера, водил на каток и в кино, катал на плечах, причем все это видели,
что было очень важно. "Брат, старший брат", - шептались в казенных кори-
дорах и неуютных спальнях, отчаянно завидуя счастливцу. Когда окрестная
шпана в очередной раз пришла бить детдомовцев и нарвалась на дядю Лешу,
он шуганул ее так, что набеги на много лет прекратились.
время бананов, и Сережа целую неделю чувствовал себя именинником.
Мальчик тоже думал, что это родственник - брат или дядя, и втайне наде-
ялся, что когда-нибудь он заберет его к себе. Очень хотелось спросить об
этом самого дядю Лешу, но гордость не позволяла. Лапин презирал детдо-
мовские привычки: постоянно выпрашивать что-то, требовать равной дележки
чужих подарков, проситься к кому-нибудь в семью. Хотя случались моменты,
и он с удивительной остротой понимал, что ничем не отличается от этой
вечно голодной, пронырливой и постоянно недовольной братии.
Да и вообще, Мария Петровна сказала - круглосуточно. Не успел закон-
читься первый гудок, как трубку сняли.
фамилия этого Алексея Ивановича?
донью, но слышимость почти не уменьшилась. - Звонит какой-то человек,
спрашивает КГБ, называет Алексея Ивановича. Говорит, работал в семидеся-
тых. Да нет, вроде трезвый.
из тюрьмы, вернулся с Севера, хочет восстановиться. Пусть подходит, по-
говорим.
роятности, ваш знакомый уже на пенсии. Но это ничего, подходите, с вами
поговорит другой сотрудник. Вы знаете, где мы расположены?
рия Петровна не соврала. Значит, с большой долей вероятности, не соврала
и в другом.
торная, хорошо обставленная квартира, голубой экран телевизора, большое
арочное окно, за ним зимние сумерки, круглый, как шапито, выход метро,
красная, подрагивающая разрядами буква М бросает блики на рвущуюся
внутрь толпу, делающую здание похожим уже не на цирк, а на осажденную
крепостную башню. Почему же привязался этот образ? Потому что в квартале
справа находится настоящий цирк? Или просто даже на расстоянии ощущается
атмосфера праздника, ожидание феерических чудес, свойственных цирковому
действу?
свертки, авоськи... Прямо под окнами длинная очередь к лотку с апельси-
нами. Слева очередь в магазин "Океан". "СССР - страна очередей", - про-
вернулась в мозгу идеологически невыдержанная фраза. Если бы ее услышал
товарищ Павлов, он был бы очень недоволен. Потому что отдельные недос-
татки нельзя обобщать и выдавать за общую картину. Частности - одно, а
закономерности - совсем другое.
до марксистско-ленинского учения. Мелкими глотками он потягивает виски
из пузатого, шуршащего льдом бокала. Своеобразный запах мокрого ячменя,
мягкая крепость, двойное послевкусие... Квадратная бутылка с черной эти-
кеткой стоит под рукой на подоконнике, в советских магазинах такие не
продаются. Приятная расслабленность, нежно скользящее по пищеводу тепло,
редкая умиротворенность. Но не от виски, а от предвкушения чего-то прек-
расного...
щимися снежинками в густых волосах приникает к нему всем телом, переда-
вая мороз последнего вечера года.
пальцы. Белый овал лица, длинный узкий нос, зеленые глаза, милая ямочка
на подбородке... Он знает, что девушку зовут Маша, она его тоже любит и
у них все хорошо...
сервированный на двоих стол, высокие бокалы и маленькие пузатые рюмки,
Маша ставит свечу в полый ажурный шар из глины, в углубление сверху ка-
пает из маленького черного пузырька с надписью "Erotica-Mix", добавляет
воды и зажигает фитиль... Звонко сходятся высокие бокалы, кружит голову
пряный аромат, узкая кисть у самого лица.
заполненная высокой пеной, из пены выглядывает только Машино лицо, потом
она поднимает ногу с оттянутыми пальчиками, выше, выше, пена мешает
рассмотреть самое главное, и снова тот же томительный волнующий аромат -
вот стоит на раковине черный флакончик и Маша капнула в воду несколько
дегтярных капель, теперь все ее тело, каждая складочка кожи будет пах-
нуть возбуждающей свежестью, он делает шаг вперед, но невидимая преграда
появляется между ним и Машей, и на ней проступают роковые цифры: едини-
ца, девятка, снова девятка, опять единица... И есть в этой зеркальной
отраженности какой-то скрытый кабалистический смысл...
Корнев Павел
Акунин Борис
Каменистый Артем
Корнев Павел
Фазиль Искандер
Круз Андрей