"приятных знакомств" (эту часть рассказа Покитько передавал главным образом
мимикой и жестами). Потом собеседник заметно посерьезнел:
липнет. В гости навязался, на квартире теперь бывает частенько, чуть ли не
каждый вечер тащит развлекаться... и, главное, платит! У меня не хватило бы
финансовых средств на столь регулярное веселое времяпрепровождение...
Купчишка, мурло, персонаж Островского, подсознательно ищет общества
интеллигентных людей? К культуре тянется? Вы ведь петербуржец, повидали мир
и людей...
мир, ни люди, ни Петербург... Ам„ба, простите! Чистейшей воды ам„ба!
Одноклеточный вибрион! Я пытался первое время развивать его умственно, но
Ефим Григорьевич решительно уклонялся от любых попыток его образовать... или
просто слушать рассказы о чем-то, имеющем отношение к культуре... В толк не
возьму, зачем он вокруг меня вертится. Для подобного времяпрепровождения он
мог бы подыскать три дюжины компаньонов из более привычной ему среды, но он
прилип ко мне, как банный лист...
кем выпить или побродить по злачным местам... Особенно если учесть, что
Даник уже наследил как раз на тех дорожках, по которым обречен идти
Бестужев...
приятельствовал либо регулярно общался, но особых надежд на него не возлагал
и попросил его проформы ради. Главный интерес - это Даник, возникающий на
пути столь часто, что простым совпадением это никак не объяснить.
нужно заставить действовать. Действовать помимо своего желания, наделать
глупостей и оплошностей, попасть в поле зрения охотника.
Неведомый противник тщательно просчитывает свои ходы и планирует все наперед
- значит, надо вынудить его к импровизациям, к поспешности...
по столярной части, быстро и добросовестно. Знаешь хорошего столяра?
гитарные переборы и довольно сносное С„мино пение:
Положительно романтик, что-то такое всегда в нем присутствует, хотя
пятилетняя служба должна была приучить к нехитрой мысли о том, что
романтики, если рассудить, нет негде, зато везде есть рутина... Впрочем,
быть может, романтика попросту и есть - осознание того, что ничего другого,
кроме твоей постылой службы, тебе на этом свете не нужно? У нас есть свои
философы, у нас есть свои романтики вроде С„мы Акимова, который три года
назад лежал связанный в сыром лесу Эстляндской губернии, пока на его глазах
осатаневшая чухна белоглазая жарила на костре казачьего урядника и
полицейского пристава, ждал своей очереди, потому что ничего ему больше не
оставалось, и кто же знал, что, к его планиде, вахмистр драгунского
эскадрона чутьем ухватит неладное при виде далекого огонька посреди леса,
поведет туда на галопе кавалеристов и они покрошат взбунтовавшихся чухонцев
за минуту до того, как настанет С„мин черед связанным валиться в уголья..."
только Бестужеву стало в полной степени ясно, что Ларионов был прав: здесь
любые облавы бесполезны. В самом деле, нужна парочка полков полного состава,
не меньше. Неширокая дорога - поистине, место, свободное от деревьев, и
только - уходила в чащобу, в зеленое море, плавно выгибалась вниз по склону,
а вокруг, насколько хватало взгляда, до горизонта были лишь поросшие лесом
сопки: те, что поблизости, - ярко-зеленые, различимые во всей рельефности
деталей, далекие - скорее уж туманные силуэты, вырезанные из синеватой
бумаги. Необозримость и дикость таежного пространства его, городского
человека, прямо-таки поражала, слава богу, не подавляла, спасибо и на том.
Приходилось делать над собой усилие, чтобы осознавать: по этим чащобам можно
прошагать сотни верст, да так и не встретить живой души...
хозяин явки на краю Аннинска.
здесь.
прорезанной дорогой так, что это напоминало винтовочный целик, двигались
мелкие точечки, освещенные восходящим солнцем. - Думаешь, они?
прикидывая что-то смастерить из тонкого кедрового стволика, который держал в
левой руке. Отставной унтер-офицер армейской кавалерии, как помнил Бестужев,
во время революции в Чите раненный в ногу так, что со службы списали
подчистую. Тут, после госпиталя, его и приметил Ларионов. Одинокий хромой
унтер как нельзя лучше вписывался в образ нелюдимого бобыля, купившего
избушечку на окраине Аннинска, в отдалении от города. Он, собственно, и в
жизни был нелюдимым бобылем, а если присовокупить к этому вполне понятную
лютую ненависть к изувечившим его революционерам, хозяин явки получился
идеальный. Гитара лениво позвякивала:
Злой кинжал на меня точат анархисты, Целит бомбою в меня социалист. Я тебя,
краса, покину утром рано, Когда только занимается заря. Моя доля и судьба,
Петербургская охрана Мне приказ дала беречь государя...
ворчал:
кто это тебя, ветрогона, посылает государя беречь? На то, чтобы беречь
государя, есть дворцовая охрана, куда таких вертопрахов не берут...
Семен. - Не понять вам, что такое поэтические вольности.
поэтические тоже. С вольностей все и начинается. Сначала вольности, потом
бомбисты... И вообще, попробовал бы в мои младые годы, при государе
Александре III, справный филер стишки распевать под гитару о своей службе...
Розог бы отведал, точно тебе говорю...
намеревался ублажить себя ворчаньем по полной программе. - Вот, опять за
свое... В мои времена этих гробин не было, смит-вессонами обходились...
кобуре, чтобы лишний раз протереть без всякой надобности, отмахнулся:
догадкой. - Пантелей!
говорю, видел в Эстляндии, насколько они удобны для уличного боя на короткой
дистанции. С тех пор и обзавелся.
другим, обиженно помолчал, потом вдруг просиял:
твоему "мозеру" черта с два достанешь. Разве что свой запас на горбу
переть... И вообще, хороший филер не должен по лесам с пистолетом бегать,
для того есть охранная команда...
это я тебя, Пантелей, сюда загнал...
Непривычно просто...
захолустье охранная команда? Ее по штатному расписанию не полагается... Да,
кстати, Пантелей! Какой я тебе Алексей Воинович? Я опять на краткое время
Леонид Карлович Лямпе, благо в паспортах у нас род занятий не
обозначается...
Пантелей. - Только скажите этому вот, чтоб не фыркал. С каждым промашка
может случиться.
подальше - я уже слышу повозку, и, хотя приедут люди доверенные, маузер при
рабочем геодезического отряда им может показаться странностью, о которой они
обязательно проболтаются по простоте душевной среди своих...
побыстрее надел инженерную фуражку с зеленым верхом и кокардой в виде якоря,
перекрещенного с топором, - чтобы привыкнуть к ней и носить непринужденно.
горбоносый человек, одетый по-русски, снял картуз, бегло перекрестился на