Чтение 32–й страницы книги ~Альтернатива для грешников~

которые пытаются что-то сделать для страны.

- И мэр города из их числа?

- Если хотите, да.

- Вам никогда не говорили, что еще существуют законы и правовые
нормы?

- А вы не знаете, как их нарушают в нашей стране ежедневно? Или вы
думаете, что мы можем бороться против наших конкурентов в белых
перчатках? Нет, дорогой Станислав Алексеевич, так не получится. Это
война. А война без жертв и потерь не бывает.

Горохов отвернулся.

- Принесите мне пистолет, - вдруг попросил он. Бурлаков достал из
кармана пистолет Макарова и протянул его полковнику. Тот взял и засунул
его под подушку.

- У меня болит голова, - сказал он. Бурлаков понял, встал со стула.

- Когда-нибудь вы меня поблагодарите, - сказал он на прощание. - Не
волнуйтесь. Один из моих людей лежит в соседней палате. Мы оборудовали
вашу палату всем необходимым. Даже если вы кашлянете, он немедленно
окажется здесь.

- Я не сомневался в ваших способностях. Просто мне кажется, что с
такой ретивостью нужно заниматься истинным делом, а не интригами,
полковник.

- Это наш хлеб, - усмехнулся Бурлаков, - интриги всегда были
неотъемлемой частью работы любой спецслужбы мира. До свидания, Станислав
Алексеевич. Я утром навещу вас, - с этими словами он вышел, а Горохов с
удивлением обнаружил, что устал. Беседа с Бурлаковым отняла много сил, и
он закрыл глаза, чувствуя, что проваливается в спасительный сон.

В восемь часов вечера его разбудила жена. Она приехала с дочерью,
девочкой лет двенадцати, которая долго рассказывала отцу о своих новых
рисунках. Девочка увлекалась рисованием, и Горохов гордился ее успехами
больше всего в жизни. Немного неприятно было, что в соседней палате их
разговор слушает сотрудник ФСБ.

Они сидели около получаса, после чего явившийся врач потребовал,
чтобы больному дали отдохнуть. Когда жена, уходя, наклонилась к нему,
чтобы поцеловать, он тихо спросил:

- За конвертом не приходили? Никто не звонил?

- Ты опять, - встрепенулась та. Он с силой привлек ее к себе, целуя
ее волосы.

- Тише, - попросил он, - если позвонит Звягинцев, отдай конверт ему.
- Она вырвалась из его рук.

- Ты иногда меня просто пугаешь. Стас, - сказала она, поправляя
прическу.

Когда жена и дочь ушли, он снова впал в состояние какого-то забытья,
пока пришедшая медсестра, симпатичная девушка лет двадцати, не разбудила
его для укола. Он покорно подставил бок. И когда девушка ушла, натянул
спортивный костюм, собираясь в туалет, который находился в палате и куда
вела дверь, расположенная напротив его кровати.

Прыгая на одной ноге, он добрался до туалетной .комнаты, где долго
приводил себя в порядок. Выйдя из туалета, он заметил, как шевельнулась
занавеска: когда он уходил, занавеска была открыта, а теперь ее
задернули, словно кто-то решил спрятаться за ней. Он сделал еще
несколько прыжков, сел на кровать и осторожно потянулся к подушке -
пистолет был на месте. Тяжелый металл приятно холодил ладонь. Чувствуя
себя увереннее, он поднял пистолет и уже собирался громко позвать
стоявшего за занавеской человека, когда вспомнил об аппаратуре,
установленной в палате.

Подумав, он взял яблоко и бросил в занавеску. Занавеска шевельнулась,
и стоявший за ней мужчина поймал яблоко. Увидев его, Горохов прижал
палец левой руки к губам. Это был Звягинцев.

Глава 26

Я стоял в метро, прижавшись к стеклу, не замечая ничего вокруг.
Теперь я знал, что меня уже не остановить. Теперь у меня был конкретный
объект ненависти. Из-за Дятлова погибли Зуев, Байрамов, Петрашку, Ленька
Свиридов. Мне нужно доехать до управления, позвонить Дятлову. Он сразу
прибежит, чтобы меня взять тепленьким. И вот здесь я его убью. Не важно,
что и меня потом убьют.

Зато я убью Иуду.

Только одному человеку рассказал Ленька обо мне. Дятлову. Все
остальные были у генерала. Значит, Дятлов был единственным, кто мог меня
предать. И теперь я знал, что испытываю к Дятлову какую-то особенную,
холодную ненависть.

Я сделал несколько переходов под землей и вышел совсем в другом
месте, постаравшись прошмыгнуть мимо сотрудников милиции, стоявших у
выхода. Я остановил попутную машину.

Конечно, я не сразу поехал к нашей проходной. Мне нужно было все
подготовить. У меня оставалось немного денег, и я купил спортивную
кепку, чтобы не бросаться в глаза. Проверил оружие и поехал в
управление, остановив машину за два квартала. Я пошел к управлению,
представляя, из какой телефонной будки я позвоню.

Я шел, думая о своем, и чуть не налетел на девушку. Пробормотав
извинения, я хотел обойти ее, как услышал за спиной:

- И вам не стыдно?

Я обернулся. Это была та самая журналистка. Как ее звали? Кажется,
Людмила.

- Я не думала, что в милиции работают такие прохвосты, - с
возмущением заявила она.

При чем тут прохвосты? Я уже забыл, что было утром. С тех пор прошла
целая вечность.

- А я вам поверила, - возмущалась она, - решила, что вы нормальные
люди. А вы оказались такими врунами. Я целый час пыталась найти Кирилла
Константинова. Или вашего "мурашку". Надо мной смеялись все ваши
сотрудники.

Я молчал.

- Почему вы мне солгали? - негодовала она. - Мы же договаривались с
вашим командиром, что я не напишу без его согласия ни строчки. Зачем
нужно было воровать мою кассету, галантно провожая меня до дома.

Зачем нужно было врать, когда я спрашивала о вашем имени. Вы просто
могли не отвечать, - она покачала головой. - Теперь я знаю, что все
гадости, которые про вас рассказывают, соответствуют действительности.

Мы стояли на освещенном месте, когда я увидел патрульную машину. Я
схватил ее за руку и втянул в подъезд. Машина прошла мимо.

- Перестаньте, - вырвала она руку, - вы делаете мне больно.

Она повернулась, чтобы уйти.

- Подождите, - хрипло попросил я, - вам разве ничего не рассказали? У
нас погибли товарищи, - вдруг непонятно почему сказал я, глядя ей в
глаза.

Она поняла, что я говорю правду.

- Что у вас случилось? - спросила она.

- Убили майора Зуева, капитана Петрашку, старшего лейтенанта
Байрамова.

Убили моего друга Леню Свиридова.

Она посмотрела мне в глаза:

- Вы хотите, чтобы я об этом написала?

- Да, я вам все расскажу. Я вам расскажу все, как было, но сначала вы
мне поможете.

- Надеюсь, вы не попросите прыгать с вами в окно?

- Нет. Мне нужно, чтобы вы позвонили и позвали к телефону старшего
лейтенанта Дятлова.

- И все?

- И все. Потом дадите трубку мне. Мы вышли на улицу, и я показал ей
телефон-автомат.

- Дятлова, - напомнил я ей. Она подняла трубку и набрала номер. Долго
не отвечали, наконец она кивнула мне.

- Старшего лейтенанта Дятлова, пожалуйста, - она закрыла трубку
ладонью. - Говорят, что он вышел.

- Спросите, кто говорит?

- Кто со мной говорит? - спросила она и, кивнув мне, быстро сказала:

- Капитан Хонинов.

- Дайте мне трубку, - вырвал я трубку из ее рук. Она удивленно
посмотрела.

- Сергей, - быстро сказал я, - это Никита. Дятлов предатель. -
Хонинов молчал.

- Ты слышишь, Сергей? - закричал я.

- Сука ты, Никита, - сказал мне вдруг Сергей, - настоящая сука. Будь
ты проклят, гад, за то, что предал своих товарищей. Я тебя, гниду,
из-под земли достану.

Он бросил трубку. Я стоял с открытым ртом. Это я предатель? Это я
п-р-е-д-а-т-е-л-ь?

У меня был вид такой убитый, что журналистка осторожно дотронулась до
моей руки:

- Вы что, заснули?

Я растерянно закивал головой. Потом решительно сунул ей трубку в
лицо.

- Держите, я позвоню еще раз. Скажите, чтобы трубку взял кто-нибудь
из группы Звягинцева. - Она исправно все повторила. Я выхватил у нее
трубку.

- Кто говорит? - спросил Бессонов.

- Миша, это я, - быстро сказал я, глядя на часы. Главное - не
говорить больше полминуты, чтобы не засекли.