за своим столом, уткнувшись в какую-то бумагу. Вид у него невыспавшийся и
угрюмый. Представляю, какая ему была вчера выволочка. Он еле здоровается со
мной, словно и я чем-то причастен к его неприятностям.
рассмешить, - ты знаешь, что от тебя пахнет чужими духами, оказывается?
уже знакомую таблицу. Я замечаю, что пустая вчера вечером графа сейчас почти
вся заполнена. Но я не успеваю ее просмотреть, у меня на столе звонит
телефон.
гостинице...
переслать обязаны... но я все-таки вам раньше... вы же интересовались... -
сбивчиво говорит она.
письмо. Вы его не отсылайте.
научно-технический отдел. Там прочтут оттиск записки, полный ее текст. А я
звоню нашему следователю Саше Грачеву, ведущему дело Мушанского.
Там указаны фамилии, адреса и даже места работы собеседников Николова из
четырех городов, не хватает только абонента из неизвестного мне городка
Пунежа. Четверо же установленных людей весьма интересны.
возвращается Валя. Он не успевает даже передать мне письмо, полученное в
гостинице, что-то при этом сообщить, как дверь снова распахивается, и
появляется футбольный тренер Виктор Сбокий. Я звоню Саше Грачеву, после чего
инструктирую Виктора. Опознание Мушанского мы решили провести официально, по
всей форме.
среди которых и Мушанский. Все четверо приблизительно одного возраста,
роста, сложения, все, как и Мушанский, без бороды и усов, без очков,
темноволосые. Тут же присутствуют и двое понятых - случайные посетители
отдела, у которых нашлось время ненадолго задержаться.
внешне это не особенно бросается в глаза, он насторожен и едва заметно
хмурится. Когда все наконец готово, мы просим зайти Виктора.
нетерпения, стараясь ничем, конечно, этого не показать. Минуту длится
напряженная тишина, и наконец Виктор, насладившись всеобщим вниманием к
своей особе, с усмешкой произносит:
допросить Мушанского по этому эпизоду. Однако Мушанский неожиданно заявляет:
не в обеде. Просто ему, видимо, надо обдумать возникшую ситуацию, которая
имеет для него, очевидно, какое-то значение. Ну что ж, пусть обдумывает. И
Саша Грачев вызывает конвой. Мы с Валей возвращаемся к себе.
давала сердечные капли. Помнишь?
чтобы переправить его Николову. Екатерина Осиповна ответила, что они сами
его отправят. И тогда он предложил за письмо... сто рублей. Представляешь?
отправления неразборчив. Приходится прибегнуть к лупе. И мы с трудом
разбираем название города. Это уже что-то новое.
Письмо оказывается коротким и непонятным.
тебя застать. Ты очень нужен. Тетя опасно заболела. Не знаю, что делать.
Дядя Петя".
правило, не существует.
доверия. Валя предполагает, что Николов скорей всего уехал к дяде Пете,
который без него не знает, что делать. Но мне это кажется сомнительным. Ведь
письмо не застало Николова. И отправлено оно всего три дня назад,
следовательно, только тогда и возникла необходимость в его приезде и "тетя
заболела" только тогда.
разговаривал Николов? В Одессе - с некой Галиной Остаповной Кочергой,
продавщицей комиссионного магазина. В Ростове - с Леонидом Васильевичем
Палатовым, начальником отдела капитального строительства завода. В
Ленинграде - с Орестом Антоновичем Сокольским, заместителем директора одного
из промторгов, в Куйбышеве - с Олегом Ивановичем Клячко, врачом городской
поликлиники. А вот в маленьком неведомом Пунеже срочный и короткий разговор
произошел неизвестно с кем, на междугородной станции абонент оказался
почему-то неотмеченным. Как это получилось, телефонистки не могли Вале
объяснить. "Случается", - сказали они. Может быть, так оно и есть, ведь
тысячи разговоров проходят через них, всякая возможна случайность. А может
быть, это не случайность? Тогда что же? Работа приучила меня не доверять
случайностям. В этой механике надо будет разобраться.
Николов. Одно имя все время задерживает мое внимание. Где я его встречал?
Когда, при каких обстоятельствах? Не могу вспомнить. Это меня все больше
раздражает, как невидимая иголочка маминого кактуса, однажды вцепившаяся мне
в палец, которая напоминала о себе лишь когда я прикасался этим пальцем к
чему-нибудь.
Неизвестно. Неужели предстоит собирать сведения о каждом из них? Но больше
всего меня интригует маленький Пунеж. Кто оттуда говорил с Николовым? Мы все
время словно бродим в темноте и натыкаемся вытянутыми руками на какие-то
неизвестные предметы.
надо или заняться вплотную, или вообще бросить.
заинтересовал этот поиск. Валя лишь добросовестен и пунктуален, как всегда.
Я никогда не видел, чтобы он волновался, горячился, переживал что-то. Может
быть, он так глубоко это все прячет, так умеет владеть собой? Нет, непохоже.
Хотя Валя никого, по-моему, особенно близко к себе не подпускает. Я,
например, все время ощущаю некую дистанцию между нами, ближе начинается
какой-то непонятный холодок и мягкое, но упругое отталкивание, что ли.
между колен, и сосредоточенно смотрит в пол. Густые черные брови сошлись на
переносице, на небритых скулах перекатываются желваки.
и серьезно, по-прежнему глядя в пол и зажав коленями руки:
этого человека. Но вы, - он бросает на меня быстрый и насмешливый взгляд, -
вы отыскали уже тропинку к нему и, конечно, с нее не сойдете. Так ведь?
вопрос вы мне сейчас зададите. Я же прекрасно помню ту встречу в гостинице и
до последнего слова помню свой разговор с молодым человеком. Вы спросите, -
он снова, уже пристально, смотрит мне в глаза, - откуда мне известно имя
того человека, который жил в "люксе". Так ведь?
извините, дурак. Да, имя его мне было известно. И не только имя, кстати. Я
рассчитывал в том "люксе" найти кое-чего побольше, чем две дрянные кофточки.
Уверяю вас. И нашел бы, если бы не та горничная, которая вошла в номер. Я не
хотел ее трогать. Я даже сам не понимаю, что со мной вдруг случилось. Вы
можете мне не верить, это ваше дело. Но все было именно так. Какая-то мутная
волна страха захлестнула меня, что-то оборвалось внутри...
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Майер Стефани
Соломатина Татьяна
Суворов Виктор
Махров Алексей