и ваша кузина...
- А то нырнешь со стены, понял?
этот вопрос.
вчерашнего дня явно вошел во вкус. Надо было видеть, как побелело у Рамона
лицо. По простодушию, с которым Мануэльчик захотел его пристрелить, этот
верзила понял, что негритенок не шутит... Ни бежать, ни защищаться Рамон не
мог, все же он был ранен.
грешно стрелять...
глазах не язычники христиан, а христиане христиан рубили, резали, душили,
кололи, пристреливали, жгли, варили в смоле и кипятке... А этих мерзавцев,
эту дрянь стоило сожрать. Они сами людоеды... Да, да, дорогая кузина, не
удивляйся, пожалуйста! Они ели людей, и я ел людей, представь себе! Четыре
года назад.
Рамона, простить меня за то, что я с ним в родстве, наконец, успокоить душу
убиенных христиан... А Рамон принялся гоготать, он смеялся как умалишенный,
и мне вдруг почудилось, что и я схожу с ума...
мужчин, с копьями и луками. Они неторопливо направились в нашу сторону,
перешагивая через обгорелые стволы поваленных пожаром и ветром деревьев.
с провиантом... Зажигайте пальник, кузина, и да поможет нам Бог!
осталось не более ста шагов, Рамон сказал:
грохота у меня зазвенело в ушах, а потом я долго чихала от окутывавшего
стену дыма. Дикие вопли донеслись со стороны индейцев. Только люди,
испуганные до смерти, могут так страшно кричать. Так кричали бы белые люди,
если бы увидели светопреставление...
бесенок моментально ухватился за поданный ему инструмент и помчался к другой
пушке... Снова грохот, снова дым, снова дикие крики...
я так говорю. - Они живые люди, им больно...
Росита и выхватила пальник у Мануэля. Третий выстрел получился наиболее
громким, видно, Росита с Мануэлем напихали в пушку несколько больше пороху.
Дым отнесло в сторону, и я увидела то, что и должна была увидеть. Человек
пятьдесят валялись на земле, точно освежеванные бараньи туши. Кровь ручьями
текла по земле и сохла, впитываясь в нее. Еще десятка два катались по земле,
вопя, хрипя и стеная, обливаясь кровью. Жалкая кучка уцелевших, среди
которых были еще и раненые, с воем удирала от страшного места. Только один
человек, не убитый и не раненый, стоял перед стеной и не помышлял о бегстве.
Это был вождь. Он что-то громко кричал, все время повторяя одну и ту же
фразу.
глотку! Не палить же из пушки по одному идиоту!
убьют меня, но позволят жить всем остальным!" Кретин! Его подданные гораздо
умнее, вон как чешут вприпрыжку!
исполнить мой приказ, произошло что-то непонятное. Он дернулся, выронил
палку и не то упал, не то прилег, свесив голову в амбразуру.
подался назад и плашмя, словно ватная кукла, повалился на камни боевого
хода.
причину его внезапной смерти. Прямо в глаз Рамону воткнулась раскрашенная
индейская стрела, пущенная вождем. Вождь уже вновь натягивал лук, готовясь
пустить вторую стрелу, возможно, на сей раз в меня, ибо я могла быть видна
ему через бойницу. Росита, Мануэль и я дружно выстрелили из пистолетов и...
Вождь остался стоять на ногах. Он был оглушен, ошеломлен, устрашен, но даже
не ранен. Лишь одна из трех пуль поразила лук, который он держал в руках,
переломила его и выбила из ладони. Вождь горестно взвыл, стал рвать на себе
волосы, плакать и воздевать руки к небу...
Рамона. Этот палец раньше был забинтован грязной тряпицей. Видимо, в то
время пока Рамон палил из пушек, бинт ослаб, а падая, мой кузен стряхнул его
окончательно. И теперь мы увидели на среднем пальце Рамона знакомой формы
перстень, на печатке которого был выдавлен вогнутый равноконечный крест...
Словно бы ледяная вода влилась в мою кровь и потекла по жилам.
Росита и Мануэль бросились исполнять приказ. Мои бравые пушкарики уже
приспособились действовать быстро. Пока я наводила уже заряженную пушку на
толпу индейцев, приходивших в себя после предыдущих выстрелов и пытавшихся,
расталкивая друг друга, влезть в пироги, торопыжки уже зарядили вторую.
Когда грянул выстрел и ядро с воем понеслось на головы дикарей, я подошла ко
второй пушке, а Росита с Мануэлем уже заряжали третью.
одна лодка, остальные пироги не смогли вырваться из кольца обступивших их
людей, цеплявшихся за борта и весла и пытавшихся влезть в перегруженные
посудины. Ведь три или четыре пироги были разбиты, и увезти с острова всех
эти лодки не могли.
сраженных картечными залпами. Он хотел умереть со своим народом.
банником. Я не ответила. Пальник опять прижался к затравке, зашипел порох,
грохнуло, и очередное ядро врезалось в переполненную людьми пирогу, уже
отошедшую от берега. Ни жалости, ни злобы у меня не было.
из бухты. На берегу остались вождь и десятка два женщин с детьми. Должно
быть, их мужья были убиты, и никто не мог помочь им найти место в пирогах.
Остались также пленные европейцы, которые при обстреле бросились наземь и не
пострадали от ядер. Они сумели под шумок освободиться от пут и теперь
подходили к вождю, который выставил вперед копье и намеревался дорого
продать свою жизнь. Белые были безоружны. Но их было пятеро. Вряд ли вождь
сумел бы справиться с ними, но тут женщины, схватив валявшиеся на песке
копья и дубины убитых воинов, встали рядом со своим вождем и двинулись на
пиратов. Теперь уже участь белых показалась мне незавидной, и они тоже
вовремя поняли, что им грозит, потому что бегом ринулись к замку. Заметно
выделявшийся среди них толстяк на бегу размахивал грязной рубахой, как белым
флагом.
дайте погубить наши души нехристям!
я.
подбежали к воротам, а вождь со своими воительницами остановился шагах в
пятидесяти от них, у рва, напротив угловой башни.
ищете в замке спасения. Могу ли я верить в ваше раскаяние?
торжественно заявил:
и открыли ворота.
Держу пари, что сейчас вы сомневаетесь, не рано ли нам поверили, да?
отплатить нам злом за доброту...
принести клятву на верность вашему дому! Эй, вы, бездельники, встаньте на
одно колено и подымите правую руку. После того, как я скажу: "Я, Альберто де
Карриага..." - каждый из вас произнесет свое имя, а потом будет повторять за
мной все слова... Понятно?! Хоть я и лишен сана, но все-таки был когда-то
падре!
и громко произнес:
руками палача.
Доставалов Александр
Эриксон Стивен
Самойлова Елена
Володихин Дмитрий
Контровский Владимир
Маккэфри Энн