Чтение 32–й страницы книги ~Сын Сумерек и Света~

- Ты здесь ни при чём, Кевин. Совсем ни при чём. Я ничуть не обижаюсь
на тебя.

- Тогда в чём же дело?

- Дело во мне. Я... я тебе не пара.

- Глупости! - фыркнул Кевин.

- Вовсе нет, это правда. Мы долго обманывали себя и друг друга, но
нельзя бесконечно бежать от действительности - она всё равно будет дышать
нам в спину.

Моя неполноценность когда-нибудь встанет между нами, и ты проклянёшь
тот день, когда связался со мной.

Кевин вздохнул:

- Сейчас ты не в настроении, Дэйра. Давай поговорим об этом завтра.

- Завтра я скажу тебе то же самое, Кевин МакШон... или, вернее, Артур
Пендрагон.

Принц из Дома Света.

Кевина вдруг зазнобило. Сердце его учащённо забилось, а в висках
запульсировала тупая боль.

- Что ты сказала? - через силу прохрипел он.

- Я назвала твоё настоящее имя. Твой приёмный отец, лорд Шон, был прав
в своём предположении, неважно - шутя он его высказал или совершенно
серьёзно. Прежде чем стать ребёнком, ты был взрослым мужчиной - принцем
Артуром, сыном Утера Пендрагона.

- Что за чушь! - произнёс Кевин, однако нарастающая боль в висках
подсказывала ему, что это не такая уж и чушь. Слова Дэйры пробудили в его
памяти какие-то смутные образы, настолько смутные, что он не мог понять их
значение. Тем не менее, в них было что-то очень знакомое,
мучительно-узнаваемое, близкое и родное, бередящее душу, приводящее в
смятение рассудок... - Что за чушь! - настойчиво повторил он. - Утер
Пендрагон был отцом короля Артура.

- То был другой Утер, твой предок по линии отца. А твою мать зовут как
языческую богиню - Юнона. Принцесса Юнона из Сумерек.

Юнона! Мамочка!..

Голова Кевина разболелась не на шутку. Он сжал ладонями виски и
протяжно застонал:

- Великий Митра!

- Вот именно, - отозвалась Дэйра.

- Что? - спросил Кевин. - Что "вот именно"?

- Ты сказал: "Великий Митра".

- Да? - удивился Кевин и тут же вспомнил, что действительно это сказал.
- Да, - произнёс он уже с утвердительной интонацией. - Так я и сказал. Не
понимаю, с какой стати...

- Зато я понимаю. Это лишь подтверждает мою правоту. Король Утер - наш
Утер - был ярым почитателем бога Митры, Князя Света. Его сын, король
Артур, хоть и был крещён, не без оснований подозревался в тайной
приверженности культу Митры. Вот и ты, их потомок...

В этот момент голова Кевина будто раскололась от нового приступа адской
боли. Он вскрикнул, свет в его глазах померк, и он потерял сознание.

Очнувшись, Кевин обнаружил себя лежащим в постели. Боль прошла и
напоминала о себе лишь лёгким ознобом, полной опустошённостью мыслей и
чувств, слабостью во всём теле.

Чья-то рука бережно вытерла с его лба испарину. Кевин повернул голову и
увидел рядом с собой Дэйру. Её большие изумрудные глаза смотрели на него
виновато и с беспокойством.

- Извини, дорогой, - сказала она. - Сегодня я много выпила и сболтнула
лишнее. А ведь ты предупреждал, что не должен ничего знать, пока сам не
вспомнишь.

- Я предупреждал? Когда?

- Помнишь, ты дал согласие, чтобы Колин загипнотизировал тебя?

- Да, помню.

- Тогда-то он и пробудил твою прежнюю память. Ты немного рассказал о
себе, расспросил о своей нынешней жизни, потом велел ему всё забыть и сам
забыл обо всём.

- Что я ещё рассказал? - спросил Кевин, с тревогой и трепетом ожидая,
что вот-вот у него снова разболится голова.

К счастью (или, может быть, к сожалению), этого не случилось.

- Не очень много, - ответила Дэйра. - Как я уже говорила, ты сообщил,
что зовут тебя Артур, ты принц из Дома Света, твой отец - Утер Пендрагон,
мать - Юнона из Сумерек, а король Артур из Авалона был твоим прадедом -
отцом твоего деда Эмриса, чьим сыном был твой отец Утер.

Теперь слова Дэйры, хоть и находили живой отклик в его сердце, уже не
вызывал мучительной боли в голове. Кевин чувствовал себя так, точно ему
рассказывали о событиях его детства, которых он совершенно не помнил,
зная, однако, что они происходили в действительности.

- А дальше?

- Дальше ты сказал, что превратился в грудного младенца, потому что
пересёк бесконечное число миров... Знаешь, монсеньор Корунн МакКонн
утверждает, что наш мир не единственный сущий, что Бог сотворил
неисчислимое множество разнообразных миров. Кое-кто считает его взгляды
ересью, но, оказывается, он прав.

- Да, да, конечно, - согласился Кевин. - Однако продолжай.

- Ещё ты говорил о Враге, Нечистом, также ты называл его Хранителем
Хаоса и Князем Тьмы. Ты говорил, что многие считают его дьяволом, но сам
ты так не думаешь. Ты упоминал о Рагнарёке, о Мировом Равновесии...
впрочем, я мало что из этого поняла. Ещё ты сказал, отвечая на вопрос
Колина, что не знаешь, есть ли Бог, а потом велел ему забыть о вашем
разговоре.

- А тебе не велел?

- По-моему, ты просто не заметил моего присутствия.

- Гм-м... На каком языке я разговаривал?

- На очень странной разновидности валлийского со значительной примесью
латыни...

или греческого... нет, всё-таки латыни, очень странной латыни... и
очень странного греческого... Но это не мешало нам с Колином понимать тебя.

- Мой акцент тебе ничего не напоминал?

- У тебя не было акцента, ты говорил мысленно.

- Вот как! - Кевин удивлённо взглянул на Дэйру. - И ты всё слышала?

- Да. Вы так громко говорили...

- А Колин об этом знает?

- Нет. Ему незачем это знать. Ведь ты сам так хотел.

- Очаровательно! - пробормотал потрясённый Кевин. - Ты никогда не
задумывалась над тем, что это для тебя значит?

- Конечно, задумывалась, - печально ответила Дэйра.

- И к какому выводу ты пришла?

- Ясно к какому! Всё, что ты сказал тогда, лишь углубляет разделяющую
нас пропасть.

"Чёрт возьми! - подумал Кевин. - Она действительно ничего не
понимает... Вернее, не хочет понять".

- Я не о том спрашиваю, Дэйра.

- А о чём же?

- Ты говоришь, что слышала весь наш разговор. Не обрывки мыслей, не
отголоски эмоций, а весь разговор целиком. Ведь так?

- Ну, да. А что, собственно... - Вдруг она умолкла, глаза её
расширились, как от испуга. - Неужели?.. О, Боже!.. Кевин, милый, что ты
хочешь этим сказать? Что я... мой Дар... он не такой уж ущербный?

- Не знаю, дорогая, но другого объяснения происшедшему я не нахожу. Из
всего, что я узнал от Моргана, следует, что на такое способен только
человек, обладающий мощным, полноценным Даром. К тому же твоё участие в
нашем разговоре не было совсем пассивным. Подслушивая, ты ухитрилась
остаться незамеченной, ничем не выдать своего присутствия.

- Но ведь я полукровка...

- Ну и что? Морган тоже полукровка, но это не мешает ему быть
могущественным колдуном.

- Он мужчина и унаследовал свой Дар от отца. А я... я унаследовала
бездарность от матери.

- Но ты также и дочь Бриана Лейнстера. Мне всегда казалось
несправедливым, неправильным, что от смешанных браков в полной мере Дар
наследуют только дети одного пола. Что если твой Дар так же хорош, как и
Дар Моргана, разве что наши чародеи ещё не научились его пробуждать?

Дэйра тихо всхлипнула и положила голову ему на плечо.

- Нет, Кевин, - с мольбой и тоской в голосе проговорила она. - Прошу
тебя, не надо. Не внушай мне несбыточных надежд. Я так боюсь... - Она
снова всхлипнула. - Боюсь разочарований... Пожалуйста, давай не будем об
этом!

- Хорошо, любимая, - сказал Кевин, твёрдо решив, что так этого не
оставит. - Хорошо, не будем.

Он поднял к себе её лицо и нежно поцеловал её в губы, а потом они,
выбросив из головы все тревожные мысли, занялись тем, чем обычно
занимаются мужчина и женщина, оставаясь наедине.

Глава 13

Кевин проснулся ровно в час пополуночи. Осторожно, чтобы не разбудить
Дэйру, спавшую беспокойным сном, он выбрался из постели, обул башмаки и на
цыпочках вышел из спальни. Покинув покои Дэйры, он спешно направился в
королевские апартаменты, надеясь, что не очень опоздал.

Несмотря на столь позднее время, двор продолжал пировать. По пути Кевин
встретил нескольких порядком захмелевших вельмож и безуспешно старавшихся
выглядеть трезвыми слуг. Из глубины дворца доносилось фальшивое бренчание
арф, под аккомпанемент которых нестройный хор пьяных голосов выводил