Чтение 32–й страницы книги ~Вид на битву с высоты~

Я лежал неподвижно. Пока я лежу неподвижно, они не знают, что со мной, не
перестарались ли они.

- Эй! - крикнул Порейко - и голос донесся издалека. - Вставай, ты чего
разлегся?

Теперь придется потерпеть - но уже сознательно. Я быстро прихожу в себя -
мне доводилось отчаянно драться в детдоме, и я знаю - главное, чтобы противник
тебя недооценил, чтобы он считал тебя слабее. Пускай он думает, что я не
опасен. А я мысленно проверяю все уголки своего тела - что повреждено, где
болит, что сломано. Ко мне как бы сбегались гонцы, рапортуя: щека рассечена, и
бровь кровоточит, гематомы на спине, ушиб правой почки... Мои земные собратья
такой способности не имеют. И не могут, как я, тут же послать гонцов обратно,
чтобы тело, пожирая ресурсы, немедленно принялось за починку важных
повреждений. Щека и бровь подождут...

- Посмотри, - услышал я голос Порейки, - чего он там притворяется.

Я знал, что сейчас последует удар. Я уже все знал за секунду до события.
Как и бывает в ситуации крайней опасности, во мне возникало предупредительное
чувство - пусть за жалкое мгновение, но я знал, что со мной сделают.

Он ударит меня в спину, по ребрам.

Ребра, расслабьтесь! Мышцы, разойдитесь - не сопротивляйтесь удару,
поглотите его!

Было больно. Я даже не вздрогнул.

- Да ты что! Прекрати сейчас же! - Порейко, видно, смотрел на меня и
испугался именно моей неподвижности. - Жорка! Где вода?

- Наверху.

- Какой, к черту, наверху, за дверью в котельной кран!

- А во что я ее наберу?

- Через минуту принесешь воду!

Порейко склонился надо мной, перевалил на спину, открыл мне глаз, я
закатил их чуть-чуть. Порейко стал щупать мой пульс.

Я не йог, пульс мне не остановить - но я мог ускорить или замедлить...
замедлить и сделать чуть слышным.

- Если вы его мне убили, - тихо произнес Порейко, - если вы, сволочи, его
убили, вам тоже не жить! Идиоты!

- Да я же его рукой бил! Чего могло случиться? Я же не камнем бил! - Джо
говорил плаксивым голосом. Он был напуган.

- Не дрожи ты! Когда Аркашку убивал, не дрожал.

- Аркашку не я! Честное слово, Жорка. Я только в дверь позвонил. Вы же
знаете, я с ножом совсем не умею.

- Где этот гребаный Жорка! Убийца нашелся, мать его!

Вместо Жоры появился другой свидетель. Я узнал голос Рустема:

- Я слышу - шум, думаю, почему до меня доносится шум. А что, простите, у
вас весь этот дом откуплен? Чужих нет?

- Чужих нет, - откликнулся Порейко. - Извините, Рустем Борисович, мы не
хотели вас разбудить. Мы тут проводим свое расследование...

- Так, так, так, - сказал вождь. - Я уж на подходе сюда слышал, как вы
проводите расследование. Как вы отлично умеете проводить расследование! - Голос
его поднимался с каждым словом и кончился высоким криком. - Гнать вас надо с
вашими доморощенными "Майданеками"! Тоже мне, Берия!

- Ну вот это - лишнее, - неуверенно возразил Порейко. - Мы проводим
расследование.

- Вы не проводите расследование, а пытаете людей.

- Я почти уверен, что он - агент органов.

- А что он говорит?

- Он молчит, сволочь.

- И правильно делает.

Он наклонился надо мной, я чувствовал запах, исходящий от него, - дорогих
мужских духов, вонючего пота, коньяка с шашлыком, - Господи, бывают же такие
комбинации!

Он потрепал меня по щеке, крепко схватил пальцами за щеку, чтобы раскрылся
рот, потом сказал:

- Жив и будет жить. Но вот я вас попрошу, голубчики, чтобы никаких больше
физических повреждений ему нанесено не было. Этот парень нам пригодится.

- Ему нельзя доверять!

- А я и не собираюсь ему доверять. Я собираюсь с ним работать. Ты меня
слышишь?

У меня возник соблазн подтвердить, но я сдержался.

- Слышишь, - сказал уверенно Рустем. - Ты у нас умный. Лежи отдыхай. А вы,
Порейко, разговаривать с ним будете лишь по его доброй воле. И кстати, пришлите
вашу сожительницу, чтобы она промыла ему раны и заклеила пластырем.

- Я не могу его отправить со всеми. Люди удивятся.

- А я вас не спрашиваю, - ответил Рустем. - Есть вещи, которые вам не
положено знать... Я устал, я хочу спать, а вы тут устроили пыточные камеры.
Напакостили тут. Стыдно.

Я услышал, как Рустем уходит, и испугался. Мне захотелось крикнуть ему
вслед, чтобы он меня не оставлял одного, они меня убьют. Но я лежал и терпел.
Страх тоже можно терпеть.

- И что будем делать? - спросил Одноглазый Джо.

- Ничего, запри его здесь, пускай отлежится.

- И Александру будить не будете?

- Ты что, оболтус, в самом деле его слова всерьез принял? Да пускай он в
своем дерьме захлебнется.

Джо промолчал.

- Еле нашел, - сказал из дверей Жора. - На втором этаже графин. Я из него
цветы выбросил.

- Убью! - закричал Порейко. - Ты где, гад, шлялся? Жора что-то отвечал, но
Порейко перебил его:

- Давай сюда, да давай же!

Раздался звон разбитого графина - он его долбанул о цементный пол!

И тут же застучали шаги - Порейко кинулся прочь.

- Чего это он? - шепотом спросил Жора.

- А пошел ты! - закричал на Жору Одноглазый Джо.

- Понял, - покорно сказал Жора.

- Пошли! - Джо был зол.

- А этого?

- А с этим завтра пускай начальство разберется. Мне что, больше всех
нужно?

- Но ведь мы же обещали Петрову, что в милицию его привезем. Когда
обработаем, отвезем. Им нужен клиент, который Аркашу пришил.

- Обойдутся.

- Они сердиться будут.

- Пускай на шефа сердятся.

Джо пошел прочь, Жора остался и спросил вслед:

- А свет тушить? - Туши, туши!

Свет погас. Жора вышел, и страшно заскрипела дверь. Потом я услышал, как
Жора закрывает замок. Он все еще пребывал в растерянности, и даже сквозь дверь
было слышно, как он ворчал:

"А чего я? Я как сказали, так и принес..."

Когда стало тихо, я поднялся, зажег свет. Было очень больно, - видно, все
же отбили мне почки. Потом я проверил, хорошо ли заперта дверь. Дверь была
заперта как следует. Я отыскал в углу чью-то замасленную куртку. Сложил ее,
скатал. Потом потушил свет и лег, подложив ее под голову.

И заставил себя заснуть. Мне обязательно надо было заснуть - на пять или
шесть часов. Чтобы восстановиться.

Я заставил себя не думать. Я заставил себя заснуть.

Я очнулся от боли. Боль преследовала меня и во сне, из-за чего мне
грезились схватки, падения, пытки. Но все же за несколько часов сна мне удалось
почти привести себя в порядок. Даже ссадины и царапины подсохли.

Я пересилил себя и поднялся, понимая, что лишь в движении мои мышцы смогут
преодолеть постоянную боль, добрался до выключателя. Свет был слишком ярким,
неживым, запахи вызывали тошноту.

Я обошел отсек подвала. Нет, выбраться отсюда мне не удастся. К сожалению,
я не супермен и взламывание стен не моя специальность.

Тогда я принялся за гимнастику. К предстоящей встрече с врагами я должен
быть наготове. Я потягивался, массировал мышцы, отжимался, страдал от жажды
настолько, что забыл о голоде и отвлекал себя рассуждениями, в основном
пустыми. Например, почему они убили Аркашу, а пожалели меня? Ведь если они
заподозрили нас в связях с милицией, зачем такая избирательность? В конце
концов, места в подвале хватило бы для двоих. И уж конечно, колченогий Аркадий
представлял куда меньшую опасность, чем я.

Я не догадывался тогда о главном, хотя понимал, что ничто здесь не
делается без смысла и появление всевластного Рустема, так неожиданно взявшего
меня под защиту, имеет простое объяснение.

Но я не приблизился к догадке больше, чем в первый момент моего появления
в Меховске.

Было ли мне страшно? Надеялся ли я на спасение? Вот врывается в Меховск
дядя Миша на танке и наводит порядок...

Вряд ли и даже нежелательно. Ведь если так случится, то преступники
спрячут концы в воду, затаятся и вся операция провалится. Так что в случае,
если грядущие события достаточно серьезны, то дядя Миша уже пожертвовал
Аркадием и может пожертвовать мною. А почему нет? Я же ветеран. Погиб в Абхазии
или Приднестровье. Кто меня хватится, детдомовца?

Страшно не было, но мною овладела вполне понятная грусть.

Я постарался представить себе, как у нас в лаборатории за рабочим столом
усаживаются пить кофе Катрин с Тамарой. И рассуждают - как там наш Гарик. Не
скучает ли по нас в командировке? Скучаю. Скучаю... но вызвать перед внутренним
взором благополучные картинки я не смог. Вместо них все вставала страшная сцена
в морге, когда Рита плакала над мертвым Аркадием. Хорошо бы они ее не
тронули... а она бы не натворила бед.

Время тянулось, я улегся на прохладный пол. Потом встал и пошел щупать
трубы - горячие были сухими, одна из труб была холодной и влажной, но не более