твоя беда в том, что я люблю не только спартанца Демарата. Я люблю многих.
А любила стольких, что тебе даже трудно вообразить.
Таллию к себе, укрывая своим телом, а правой отбросил в сторону
зазевавшегося паренька-лоточника, который едва не врезался в них. Бросок
этот был столь свирепым, что несчастный отлетел чуть ли не на двадцать
локтей, разбросав по мостовой медовые пирожки.
вознамерившихся схватить торговца. - Оставьте его. Это случайность.
угостить лоточника парой увесистых оплеух, а заодно накололи на копья его
сладости. Видя как расстроился паренек, Демарат бросил ему дарик. Лоточник
ловко поймал монету и растворился в толпе, одобрительно зашумевшей при
столь щедром жесте иноземца.
поклясться, что она не слишком спешила освободиться из его объятий.
А Мардоний больше своей жизни любит тебя. Видишь, какую стражу он к нам
приставил!
утомляет. А стражу к нам приставил не Мардоний, а Артабан. И не потому,
что боится за меня. Скорее, он боится, как бы я не выкинула какой-нибудь
фокус.
спартиат.
известно на что я способна. Мы знакомы с ним очень давно. Он боялся меня
еще тогда, когда не был отшлифован камень, по которому мы ступаем и не
рвались ввысь несокрушимые колоссы пирамид.
отнестись к подобному заявлению.
волком. Он и тогда не доверял никому, даже себе. А меня он просто боялся.
красотой.
столь прекрасно, что я готов слушать их вновь и вновь.
был разбит сад из диковинных растений.
Я устала.
пример был, превращенный в легенду. Царица никогда не мечтала ни о каком
саде. Ей было не до развлечений. Но это уже другая сказка. А сейчас
слушай...
естественный жест влюбленной женщины. У бессмертных округлились глаза. Они
наверняка доложат об увиденном Артабану. Но Демарату было наплевать на
это. Будь его воля, он согласился бы навеки врасти в эту скамью, подобно
Пирифою. Только чтоб рядом вечно была эта чудесная девушка, чьи губы тихо
начали нежную песнь.
Ахилла и даже до безумного поступка титана Прометея, давшего людям огонь.
Быть может, это случилось, когда на земле был золотой век. Неважно. В
небольшом городке жила девушка. И была она дивно хороша собой, столь
прекрасна, что мужчины теряли голову и пронзали друг друга копьями, борясь
за ее любовь. Но она не отвечала взаимностью на их домогания. Ведь это
очень скучно, когда любовь пытаются завоевать копьем. Чтобы выиграть эту
битву, нужна не только сила. А витязи того времени кичились своей силой и
верили лишь в силу.
себе на ячменную лепешку тем, что высекал из камня фигурки идолов. Не
скажу, что он был искусным мастером. Напротив, фигурки его были грубы, в
них не хватало той гармонии, которая превращает камень в прекрасную
статью. Он пришел, чтобы вытесать очередную пару идолов, заработать
немного серебра и продолжить свой путь. Ведь все художники - бродяги.
розу. Она подивилась, так как никогда не видела цветка, прекраснее этого.
Ведь резец художника заставил трепетать каждый лепесток, наполнил душистым
ароматом сплетенное из прозрачных мраморных пластин сердце.
подошел к мраморной глыбе. Он смотрел на нее, а его руки сами делали то,
что он видел, что хотел видеть. И рождалось чудо. И мрамор распускался
завитками волнистых волос. Пепельный хлад превращался в бархатистую кожу,
а каменные губы страстно звали к поцелуям. Он выточил каждую мелкую
черточку, он обозначил даже жилку, тонко бьющуюся на виске, а по мраморным
паутинкам потекла живая кровь.
потому, что он понял ее душу.
Она дрожит, живет, меняется - сто перемен в одно мгновенье! Она учится
любить и ненавидеть, страдать и заблуждаться.
своем убеждении, что постиг ее тайны. Но ведь душу нельзя постичь. Она
непознаваема, словно космос, рождающий сверхновые звезды. Также и в душе
рождаются чувства, которые никогда не встречались прежде.
чужой. Его мечта воплотилась в статую, а эта девушка была не его мечтой. И
так бывает: он влюбился в статую. А она ушла к другому. К тому, кто
принимал ее такой, какая она есть, а не какая она была.
- И ты прав. Это действительно был Пигмалион. Но у моей сказки грустный
конец. Боги так и не вдохнули жизнь в его мраморную Галатею. Ибо зачем
оживлять то, что уже некогда было живым!
повторился.
царь и свита. Темнело и улицы почти опустели. И крохотные туфельки звонко
стучали по мостовой.
Пигмалиона.
войска...
внезапно назначил его своим первым полководцем, дав в помощники своего
брата Масиста, Мегабиза, Тритантехма, сына Артабана, и Смердомена, сына
Отана. Но командующий огромным войском, распоряжавшийся судьбами сотен
тысяч воинов, должен был ежевечерне являться на доклад к тому, кто
командовал всего одной тысячей. Одной! Но эта тысяча - воины с золотыми
яблоками на копьях, лучшие из лучших, личная гвардия царя. А командует ею
хазарапат - начальник царской стражи.
отстало по дороге, сколько вина и мяса исчезло в бездонных желудках
бессмертных и каковы настроения среди присоединившихся к войску
бактрийцев.
хазарапата было решено дать войску двухдневный отдых. Чинились обувь и
одежда, лекари втирали мазь в стертые до крови ноги, кузнецы набивали
подковы и меняли оси колесниц. Лишь об этом мог рассказать Мардоний в этот
вечер.
пригласил к столу. Они сытно поели, а сейчас сидели у камина и потягивали
терпкое вино.
взаимоотношениях в последнее время. Ярые враги, они вдруг в один миг стали
единомышленниками, почти что друзьями.
Сертаков Виталий
Лукин Евгений
Посняков Андрей
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Пехов Алексей