Чтение 32–й страницы книги ~Катали мы ваше солнце~

- Всколыхнется, говоришь? - переспросил он напевно. - Пора...
Давно ему пора всколыхнуться, народу-то!.. Царь со Всеволоком, чай,
полагают, что и укорота на них нет?.. Ан, врешь! Солнышку-то, вишь, не
по нраву суд их неправедный, не хочет солнышко такой жертвы... Вот он,
Докука-то! Вышел из-под земли - целешенек, как колокольчик!..

Боярин беспокойно замигал, задвигал брадою, видимо, желая
напомнить, что царь-то здесь вообще ни при чем: если он и хотел
покарать древореза, то своей властью - как одного из виновников
напрасной и кровопролитной битвы на реке Сволочи, а в бадье Докуку
спустили явно по ошибке... Однако боярина опередил розмысл.

- Ну нет! - решительно сказал он. - Еще не хватало и нам в усобицу
вашу влезть!.. Вы вон и так уже в прошлый раз чуть своды не обвалили!
Это же надо было додуматься: две рати на Ярилину Дорогу вывести!.. А
если бы Чурыня вовремя наверх с кочергой не вылез?.. До сих пор
впотьмах бы сидели...

Шалава Непутятична ударилась в слезы. Князюшка взирал на Люта
Незнамыча, укоризненно кивая.

- Эх, розмысл... - задушевно молвил он. - Не трогает тебя, вижу,
девичье горе... Ну что ж! На нет, как говорится, и суда нет. Пойду к
Завиду Хотенычу... У него-то, чай, сердце не каменное...

Услышав про Завида Хотеныча, розмысл слегка осел.

- Н-ну... - беспомощно пошевелив пальцами, начал он. - Зачем же
так-то... сразу... Договоримся, чай... Нужен тебе, княже, Докука -
стало быть, отпустим... - Тут же, видать, устыдился чрезмерной своей
уступчивости и бросил злобный взгляд на сотника, оказавшегося
невольным ее свидетелем. - Ну в чем дело, Чурыня?.. Какая у тебя там
еще новость была?

Сотник потоптался, разводя большие мозолистые ладони.

- Нету нигде Докуки, - виновато молвил он. - Сбежал Докука-то...

Глава 12. ВСПЛЕСК ХВОСТА

Воющий грохот нарастал, содрогая преисподнюю. Полое железное ядро
размером с двупрясельный дом, разогнавшись на отлогом участке рва,
толкало перед собою плотный ком затхлого отдающего дегтем воздуха.
Зажмурившийся Кудыка что было сил вжимался в заднюю стенку глубокого
рабочего залома. Ветер рвал одежонку и щупал ребра, словно
прилаживался вынуть бывшего древореза из тесного укрытия. А уж когда
тресветлое пронеслось мимо, взбегая на изворот, и вовсе попритчилось,
будто стены вокруг рушатся. Кудыку все равно что обухом перелобанили
[Перелобанить (берендейск.) - перетемяшить.]. Ослепший и оглушенный,
он очухался лишь после того, как в мутноватую желтизну вокруг
покачивающейся на крюке лампы откуда-то сверху вплыл торец мощного
бревна, которое Кудыке надлежало направить в развилину и спутать
цепью. Справившись с нехитрым этим уроком, он дернул за веревку, давая
знать, что солнышко благополучно миновало вторую заставу, и что назад
ему, добросиянному, теперь дороги нетути, даже если оно вдруг
почему-либо остановится на скате и пойдет обратно.

Грохот смолк, однако отголоски его долго еще разлетались по гулкой
пещере. Нетопырями порхали клочья окалины.

Из противоположного залома сбежал в ров и, хватаясь за бревно,
выбрался на эту сторону чумазый Ухмыл.

- А сам говорил: не дозволяется... - с трудом различая собственные
слова, крикнул Кудыка.

- Мне - дозволяется!.. - проорал тот в ответ - тоже еле слышно.

Оглядел цепь, развилину и, кажется, остался доволен.

- Как по маслу сегодня опустили, - заметил он, когда слух вернулся
к обоим окончательно. - Пальчиком тронул - журавец [Журавец
(берендейск.) - оцеп, перевес на рассохе.] сам вниз поплыл, даже ни
разу и не запнулся...

- Так я ж его с утра дегтем смазал, - объяснил Кудыка. - И
уключину расточил...

- Ишь ты! - сказал Ухмыл. - А деготь где взял?

- Да выпросил... Наладчики отлили...

- А ты, я смотрю, парень-хват, - одобрил тот. - Только, слышь, с
уключиной... того... не перестарайся... Ежели что придумал - скажи
сначала, а потом уж делай. А то был тут у нас один вроде тебя, тоже
все рукомыслием баловался... Ну и добаловался однажды - придавило на
перечапе, не рассчитал он там чего-то... А умница был, Завид Хотеныч в
сотники его прочил...

По той стороне рва от изворота подходил, покачивая лампой,
десятник Мураш. Остановился напротив Ухмыла с Кудыкой и повернулся к
ним спиной.

- Все, гуляй, ребята... - сказал он в черную щель пустого укрытия.
- Прокатили...

Потом осветил залом и обнаружил, что в углублении никого нет.
Глянул через плечо и узрел обоих.

- Ухмыл, а тебе что, Устав Работ не писан? Почему опять не на
месте?..

- Поучи, поучи безногого хромать... - ворчливо ответствовал ему
тот.

- Смотри, вот шепну розмыслу!.. - пригрозил Мураш.

- А то он не знает!.. - осклабился непосрамимый Ухмыл.

Десятник Мураш насупился.

- Сам гультяй и других с толку сбиваешь... - упрекнул он.

- Кудыку, что ли?.. - Ухмыл всхохотнул. - Его, пожалуй, собьешь!
Да он уже пол-Устава назубок задолбил!.. Меня вон скоро учить
начнет...

- Оно бы и не худо, - буркнул десятник и направился дальше, к
первой заставе.

Кудыка с Ухмылом сняли цепь и вернули бревно в отвесное положение.

- Слышь... - с кряхтеньем сказал Кудыка, прочищая мизинным пальцем
правое ухо. - Как-то оно дивно сегодня грохотало... Вроде стукотня еще
была какая-то, а?..

- Так четное же! - отозвался Ухмыл. - У него, брат, на боку
броневая заплата поставлена. Ну вот и стучит, стало быть...

- Заплата?..

- Ну да... На восходе, небось, видел: темное пятно по нему
бегает?.. Четное-то оно - старое, клепаное-переклепанное, бок почти
прогорел... Ну и пришлось латку ставить...

Кудыка стоял, ошеломленно отвесив бороденку. Вот оно что...
Латка... А он-то, дурень, верил, высчитывал: счастливый ныне день али
несчастливый...

- А почто ж такую толстую наложили-то?.. - выдохнул он наконец.

- Хорошо хоть такую... - недовольно отозвался Ухмыл. - Новое-то
заказывать было не на что... Казна-то, чай, не бездонная!..

- Кому заказывать? - не понял Кудыка.

- Кому-кому!.. Грекам! - с досадой бросил тот. - Да у нас и железа
такого не водится, чтобы самим солнышко сковать... Ну что? Опять на
тебя остолбуха нашла?.. Пойдем-ка лучше на изворот сходим, поглядим,
как там у них...

Кудыка, конечно, был смятен, но грозное предупреждение Завида
Хотеныча - вспомнил.

- Не велено мне за изворот... Розмысл сказал, язык ниже пяток
пришьет...

- Сказал - значит пришьет... - обнадежил Ухмыл. - Только мы за
изворот и не пойдем, небось... Чего нам там делать, за изворотом?..

И, прихватив обе лампы, они двинулись по скрипящему щебнем
наканавнику. Навстречу им, переговариваясь вполголоса, шли ватагой
чумазые берендеи.

- И ка-ак этта оно, братцы вы мои, завихляет перед седьмой
заставой... - сокрушенно потряхивая шапчонкой, рассказывал кто-то
взахлеб. - Ну, все, думаю, опять, как тогда, в откат пойдет... Нет,
ничего...

- Да-а, пронесло... А то бы сейчас корячились - две ляжки в
пристяжке, сам коренной...

- Эй, Ухмыл! Куда это тебя несет? Все с изворота, а ты на
изворот?..

- Не трожь... Это он грамотею участок показывает...

- Слышь, Кудыка! Ты уж, когда розмыслом станешь, нас-то не
забижай...

Посмеиваясь, разминулись. Кудыка озадаченно посмотрел им вослед.

- А что ж ты думаешь? - сказал ему Ухмыл. - Розмыслами, брат, тоже
не рождаются. Того же Завида возьми Хотеныча! С перечапа начинал,
простым смазчиком...

На извороте тоже было дивно. Огромное четное солнышко все в
белесых лишаях (хлопья окалины облетели с него во время прогона по
рву) уже громоздилось в средоточной лунке, почти готовое к перевалке
на главный желоб. Явственно виднелся край броневой заплаты,
устрашающий своею толщиной. Согласно Уставу Работ, после каждой
прокатки надлежало производить беглый наружный осмотр изделия, чем,
собственно, сейчас и занимались. Чумазый работный люд отмыкал и
замыкал створки топок, пробивал ломами забившиеся круглые дырки
поддувальных дыхалец.

Главный желоб представлял из себя такое же бесконечное подземелье
с полукруглым рвом на дне, только своды были повыше, сама пещера
значительно просторнее, от каменной кладки стен, казалось, веяло