Чтение 32–й страницы книги ~Детские игры~

Рыцарь склонился и осторожно поднял с земли стрелки и арбалет.
Последний при этом зацепился за легкую ажурную корону, и та тихо и мелодично
звякнула о пыльные камни.

Мальчишка словно очнулся. Он вскинул голову и злобно оскалился,
зарычав, словно религиозный фанатик, на глазах у которого надругались над
святыней. Не говоря ни слова, он подпрыгнул и мертвой хваткой вцепился в
глотку сэра де Батарди. И никакие силы не могли оторвать его. Сэр Энглион
отступил к стене, но добился лишь того, что здорово треснулся мотающейся из
стороны в сторону головой о каменную кладку.

Ингвальд ринулся на помощь Старшему. Обхватив голову нападавшего с двух
сторон, он постарался направить сквозь свои пальцы поток миролюбия и
спокойствия, как учили его дома. Звериный оскал медленно сменился
расслабленностью, но безумие в глазах не угасло, оно лишь укрылось за стеной
безразличия и усталости. Медноволосый адъютант и Советник Короля вновь
безучастно склонился над останками своего бездыханного Владыки.

И когда Ингвальд отпустил руки, Старший вопросительно взглянул в глаза
своему оруженосцу. Но тот лишь отрицательно покачал головой:

-- Безнадежен!..

Но Энглион, кажется, понял, что здесь случилось прежде, чем безумие
охватило эльфа. И теперь, крепко сжимая арбалет, он сказал:

-- Я верну эти вещи твоего владыки. Клянусь! Вот только стрелы...
Постараюсь их оставить там... В Мальдене...

* * *

Путешествие по коридорам не сохранилось в памяти одной слитной картиной
-- так, цепочка несвязных обрывков. Осторожно пройти мимо опасного участка,
где из пола может вылететь частокол лезвий; проползти под безобидным лучиком
света -- а если зацепишь, то тяжелый каменный блок обрушится сверху; мимо
тупика, в котором, скорчившись, лежит обгоревший труп в серебряной кольчуге;
на перекрестке еще раз свериться с планом. Несколько раз Джино срывался в
открывающиеся под ногой люки, и Энглион едва успевал подхватывать его; а
однажды Джино пришлось бегом спасаться от мелкого камнепада с потолка, неся
на себе неподъемное тело Энглиона, оглушенного ударом булыжника.

-- А ведь если мы справимся, то об этом походе будут легенды слагать,
-- заметил Энглион, когда они отдыхали в тупичке перед неизведанным участком
пути.

-- И наверняка все расскажут не так. Мы там будем выглядеть сказочными
героями, играючи вошедшими в замок и избавившими мир от колдуна. О десятках
Рыцарей, разведавших путь, упомянут парой строк, а о нашем путешествии к
замку скажут только "и ехали они три дня"...

-- Начал, братишка, так договаривай, -- улыбнулся Энглион. -- А о Рийни
вообще ничего не скажут. Несмотря на все твои чувства к ней.

-- А что, Старший, так заметно? -- хитро прищурился Джино.

-- Слепой бы заметил, а я, как-никак, зрячий... Вот выберемся, да и
свадьбу справим... Ну, брось краснеть. До свадьбы еще дожить надо, а чтобы
дожить, смотреть нужно в оба. Пойдем так: я впереди, ты на два шага сзади,
след в след. Устану -- поменяемся.

* * *

Кони беспокойно заржали, и Рийни в тревоге обернулась. Но -- все было
тихо, даже птицы не нарушали тревожный покой.

Не в силах томиться ожиданием, девушка осторожным, крадущимся шагом
двинулась к такой недалекой громаде замка.

Издали черный и неприступный, он оказался вблизи грязно-кирпичного
цвета, весь в прозелени от увившего стены плюща и дикого винограда. Огромная
подкова крепостной стены подслеповато глядела пустующими бойницами на
подходящую девушку. Слева стена завершалась готической аркой, за которой
темнел знакомый по карте проход. На каменных плитах двора вперемешку с
мусором и прошлогодними листьями валялось ржавеющее оружие. Выщербленные от
ударов о сталь двуручные мечи, кривые ятаганы тварей, тонкие клинки
эльфийской работы. И среди этого разнообразия служителей смерти мастодонтом
выделялся огромный тролльский топор, чуть ли не по самую рукоять вогнанный в
камень стены и выкрошивший целый холмик обломков.

Рийни склонилась над боевой сталью. Двуручник оказался тяжел не только
на вид. Поднять его еще можно было, собрав все силы, но размахивать им?.. Ну
уж...

Откуда-то из глубины памяти всплыло: "Если вы не умеете пользоваться
двуручником, то просто поднимите его над головой, а затем роняйте на
противника режущей кромкой! Остальное он сделает сам!.."

Меч звякнул по железу, перерубив ятаган, половинки которого брызнули в
разные стороны. Что-то зашевелилось в кустах.

Вздрогнула, но когда утих первый страх, то лишь улыбнулась: обломок
ятагана на лету зацепил торчащую из земли тонкую рапиру.

Рийни осторожно подошла к клинку и сомкнула пальцы на рукояти. Клинок
легко выскользнул из земли, удобно улегся в руке, словно был подогнан под
тонкую девичью кисть. Взмах, другой, третий. Тонкий стон стали, рассекающей
упрямый воздух, что-то смутно напоминал. Что-то давно и прочно забытое, что
никак не могло выбраться из подсознания, достучаться до своей владелицы.

И словно отзвуком на песню клинка со стены сорвалось дикое переплетение
лоз. И в правом торце стены, похожей на карте на воротник в портрете
колдуна, появилась вторая арка. Неизвестный проход. Что там? Короткий путь
или новые ловушки? Осторожно, каждую секунду ожидая подвоха, Рийни двинулась
к новому входу. Пройти! Защитить! Защитить Сандро от Мальдена! От безумного
колдовства!

Вспомнился старый сон, раз за разом повторяющийся каждое новолуние: она
бежит по коридору, а навстречу ей по древним стенам летит, плывет, ползет
колдовское сияние. Коридор со ступеньками, он все выше и выше, идти все
трудней, что-то давит, отбрасывает назад. Сил все меньше. И вот уже падает
со звоном на серые ступени рапира, руки, словно крылья, метнулись в стороны
-- и боль. Боль от молний, пронзивших все тело. А затем -- вспышка -- и
забытье, от которого в ужасе подскакиваешь в постели, не сразу осознавая,
что это всего только сон...

Уж не пророчеством ли являлись ночные видения?..

Из боковой пристройки навстречу девушке метнулся низкорослый воин с
боевым палашом. И не успела Рийни испугаться, как рука ее сама метнулась
вверх, парируя удар, а затем хитрым финтом отвела оружие противника со всей
силы рубанула атакующего. Рапира -- оружие колющее, боковые грани его, как
правило, не заточены, но тут вдруг тонкая сталь рассекла неизвестного воина
пополам. Разваливаясь, он рухнул на землю, но, не долетев до серых плит,
истаял, развеялся в пустоте.

Видимо, не зря защищается этот проход...

Арка нависала уже над самой головой, когда из тьмы прохода за нею
материализовался новый воин, вертящий со свистом два острых сверкающих
ятагана. Молнией метнулась в сторону Рийни, и сознание девушки запоздало
успело вновь удивиться, что тело в минуты опасности живет словно своей
жизнью, своими инстинктивными действиями вновь спасая жизнь, а рапира тем
временем уже проткнула горло атакующего. Тот, хрипя, уронил ятаганы и рухнул
на неровные камни прохода. И -- словно разлился, впитавшись между камней.
Даже его ятаганы заструились сверкающими ручейками, просачиваясь в
мельчайшие щели.

Коридор почти не освещался, но появившийся впереди гоблин с огромной
шипастой булавой вырисовался очень ясно. Свирепо рыча и немилосердно воняя,
он раскрутил свое орудие над головой и танком ринулся на вторгшуюся в его
владение девицу. С треском он зацепил булавой стену, и та взорвалась
фейерверком каменной пыли и искр. Рийни уклонилась в сторону, резко
отпрыгнула, изготовившись к контратаке и ожидая, когда булава пойдет на
следующий круг. Но и гоблин оказался проворным: уклонившись от прямого
выпада, он снова ринулся на чужанку. Понятия рыцарства вряд ли были знакомы
этому монстру, поэтому он только обрадовано взвыл, когда Рийни оступилась, и
с треском обрушил тяжелую булаву на ее незащищенную голову.

Все замерло в предсмертной судороге. Долгое-долгое мгновение Рийни
ожидала вспышки неистовой боли. Но -- ни звука не вторгалось извне.

-- Я уже мертва? -- подумалось ей.

Осторожно подняв левую руку, она коснулась своей головы. На удивление,
та оказалась целой и невредимой. Цел был и сжатый мертвой хваткой клинок в
правой руке.

-- Мертвая хватка бывает лишь у живых, -- некстати вспомнила Рийни и,
чуть улыбнувшись, открыла глаза. Все тот же затемненный коридор. Тот же
пакостный выщербленный пол. Болит ушибленная в падении нога. И -- никаких
следов гоблина. Даже стена, по которой пришелся удар булавой, снова цела.

-- Это мираж! Колдовское наваждение! Иллюзия! -- сознание Рийни начало
проясняться, и тут в нем всплыла какая-то чужая, словно из иной жизни,
фраза: -- Вы даже не знаете, что такое хорошо наведенная галлюцинация!

Откуда эти воспоминания? И тогда, посреди боя, она словно слышала голос
отца:

-- Оружие держи прямо, атакуй сухими резкими движениями -- и сразу в
основную стойку! Будь внимательна, Герда! А теперь -- третья защита...

Отца?! Но отец ее -- фермер, сам ни разу не державший в руках иного
оружия, нежели вилы или цеп для обмолота зерна. Да и зовут ее Рийни! Рийни,
а не Герда!..

Сознание не успело погрязнуть в самоанализе, как навстречу рванулись
трое. Их шпаги отнюдь не казались иллюзией. И тогда до Рийни дошел этот
дьявольский план: сперва напустить призраков, а затем, когда идущий уверует,
что он в полной безопасности, напустить на него настоящих гвардейцев! Не
мешкая ни секунды, девушка перешла в атаку. Крутя веерную защиту, абсолютно
безопасную, но действующую на психику противника, она ринулась на троицу...
и проскочила сквозь них! Обернувшись, она успела увидеть, как тают в воздухе
силуэты.

Следующие двести метров дались с трудом. Пришлось прорываться через
латников. И хотя на проверку они оказались не прочнее своих предшественников